Аксель постарался остаться спокойным. Он не все понял из рассказа Доктора, но тот факт, что его волнение может спровоцировать приступ безумия, был для Акселя очевиден, поэтому он усилием воли подавил волнение и ответил:
– Я немедленно последую вашему совету, Доктор. Благодарю вас за предупреждение, я приложу все усилия для того, чтобы те, кто вас потревожил, как можно быстрее покинули Чумной район.
Доктор поклонился и начал удаляться, но внезапно остановился и окликнул охотника:
– Аксель! Это место очень чутко реагирует на мое состояние. Если вы увидите, что окружающий пейзаж начал меняться – бегите. Даже если вы не успели вызволить ту даму. Ей вы уже не поможете, а у вас еще будет шанс. Только учтите – все, что вы увидите, будет достаточно реально, чтобы нанести вам вред.
Аксель кивнул и, уже не скрываясь, побежал по улице. Он рассудил, что похитители не станут блуждать по району, а постараются пройти его насквозь как можно быстрее, и ему тоже осторожничать больше не было необходимости. Он бежал по пустой улице, вглядываясь вдаль, надеясь увидеть, как мелькнут впереди спины бандитов, но пока видел только ряды фонарей, низко стелющийся туман и слюдяные окна домов, освещенные изнутри теплым светом свечей. Спустя три четверти часа охотник начал понимать, что не успевает. Сначала туман истончился и стал прозрачным, обнажив сырые камни мостовой. Охотник не обратил на это внимания, но постепенно окружающая обстановка стала меняться более радикально. Свет в окнах погас, но темноты за ними больше не было видно – теперь они были занавешены изнутри белой тканью, которая прекрасно просматривалась в свете фонарей. Это заставило насторожиться и прибавить шагу. Еще через четверть часа фонари погасли, но темно не было – где-то далеко за спиной разгоралось зарево пожара, а место тумана занял прозрачный дым, отчетливо отдающий горелой плотью. Возможно, после этого Аксель решил бы, что пора убираться из опасного места, однако теперь он был уверен, что уже пересек центр Чумного района и до противоположного края в любом случае ближе, так что он продолжал бежать. Спустя еще несколько минут он понял, что больше не один на улице. Сначала, увидев впереди неясную фигуру, охотник обрадовался – он посчитал, что нагнал кого-то из отставших бандитов или их жертву, но приблизившись к шатающейся фигуре, понял, что обознался. Перед ним был больной чумой. Человек тянул к нему руки, покрытые нарывами, из которых сочился гной пополам с кровью.
– Все мертвы! Моя дочь мертва! Ее нужно сжечь! Сжечь! Помоги мне сжечь мою дочь! – человек зашелся в рыдающем смехе и повалился на землю, продолжая тянуть руки к Акселю.
Охотник оббежал его по дуге, стараясь не дышать и даже не смотреть в его сторону. Теперь ему было по-настоящему жутко, он уже не думал о поисках скрипачки и ее похитителей. Он видел еще разумных. Некоторые из них бились в истерике, другие сидели тихо, глядя на пробегающего отрешенным взглядом. Иногда он видел покойников. Большинство из них умерли от чумы, но встречались и другие, с лужами крови, натекшими вокруг тел. Пару раз он успевал на бегу заметить металлическое оперение стрелок в телах мертвецов. Такого оружия триста лет назад не было, так что можно было не сомневаться – это работа тех, кого он преследовал. Один раз из переулка вышла толпа с факелами, люди были пьяны и распевали песни. Их лица и руки были покрыты язвами, но они, казалось, не обращали на это внимания, продолжая петь и хохотать. Заметив Акселя, они стали звать его, предлагали выпить перед смертью, затем погнались за ним, крича, что это один из тех, кто прикончил кого-то из их друзей. Все они были слишком пьяны, и охотник без труда оставил толпу далеко позади. То, что творилось вокруг, выводило из себя, лишало равновесия. Царящее повсюду безумие было заразным, Аксель с трудом мог справиться с ужасом и безысходностью, накатывающими волнами. Правда, главным чувством, которое доминировало в мозгу, было желание бежать как можно дальше, что, собственно, и требовалось в данный момент… Но по этой причине Аксель чуть не пропустил тех, кого искал. Когда он увидел нескольких человек, забегающих в пустующее здание мастерской камнереза, он принял их еще за одну группу больных. Только оставив здание позади, он осознал, что заставило его обратить внимание на этих беглецов. Современная одежда. В отличие от больных чумой, наводнивших улицы, те, кто только что укрылся в столярной мастерской, были одеты в привычные парусиновые штаны и куртки. Триста лет назад такую одежду не носили.
Аксель замедлил шаг, а потом громко выругался и повернул назад. Это потребовало серьезного волевого усилия, и охотник не очень понимал своих действий. Ему было жаль скрипачку, он был ей благодарен за те часы, что он провел, любуясь их с Орчанкой танцами, но все же лишаться жизни из-за незнакомой девушки охотник считал глупым. Однако, несмотря на доводы рассудка, практически против собственной воли, он вернулся к зданию, в которое забежали похитители. Приходилось торопиться – со всех сторон подходили все новые больные чумой. Привлеченные шумом, они собирались вокруг здания, выходили из переулков и из соседних домов. Аксель осторожно подергал за ручку двери, но она оказалась закрыта – те, кто здесь скрылся, уже успели забаррикадироваться. Возможно, если бы Аксель не знал того, что ему рассказал Доктор Чума, он и сам бы решил остановиться и переждать воцарившийся вокруг бардак в тихом месте. Не обращая внимания на больных, охотник побежал вокруг здания, надеясь найти другой вход. Скоро ему это удалось, со стороны параллельной улицы к зданию вел широкий подъезд, по которому сюда подвозили камень. Широкие ворота оказались открыты – видимо, они никогда не закрывались, потому что створки приросли к мостовой, закрыть их можно было только с помощью лошадей или лебедок. Впрочем, склад от мастерской тоже отделяла дверь, хоть и не слишком массивная. Этот район когда-то был не из бедных, воровства здесь не слишком опасались. Тем более что можно украсть из камнерезной мастерской? Разве что инструменты. Дверь оказалась заперта, но это не составило большой проблемы. Аксель никогда специально не изучал воровскую науку, но в его работе случалось всякое. Иногда возможность тихо открыть замок, не имея ключа, очень сильно облегчала жизнь, так что с простыми замками он справляться умел. Осторожно приоткрыв дверь, охотник просочился в мастерскую. В помещении было темно. Аксель почему-то ожидал, что он окажется в той комнате, куда заскочили бандиты с пленницей, он не сразу догадался, что там, скорее всего, находилась приемная. Владельцы тех мастерских, где доводилось бывать охотнику, предпочитали давать заказчикам возможность понаблюдать за процессом производства, но, похоже, этой моде было меньше трехсот лет. Аксель пожалел, что не взял с собой фонарь. Обычно во время охоты он пользовался новомодным электрическим фонарем. Такие фонари гораздо более компактны, чем привычные масляные, но все равно из-за тяжелых щелочных батарей такой фонарь весит почти килограмм, и брать его на прогулку не слишком удобно. Поэтому теперь приходилось на ощупь пробираться меж массивных верстаков, необработанных глыб гранита и других предметов непонятного назначения. Аксель старался двигаться осторожно, но как бы ни таился, он все равно натыкался на различные препятствия. Шума охотник не производил, вот только он не учел, что вся мастерская покрыта мелкой каменной пылью. А когда сообразил, в чем дело, было уже поздно – от движений пыль поднялась в воздух, проникла в легкие, и Аксель закашлялся. В пустом помещении кашель прозвучал особенно громко, охотник сразу заставил себя замолчать, но было поздно. Его уже услышали. Противоположную стену прорезала светящаяся щель, которая тут же стала шире, и стало ясно, что это открылась дверь.
– Кто здесь?! А ну, подай голос! – у человека в руках был факел, который никак не помогал осветить помещение, отчего говоривший нервничал еще сильнее. Он и без того был на взводе, Аксель видел, что он двигается нервно, размахивает факелом, будто надеется задеть им кого-то невидимого. Охотника он заметить не мог, Аксель присел за верстаком еще до того, как открылась дверь.
