F2 догадывался, что люди пытались таким образом привязать его и Джайну к базе, рассудив, что просто так такие союзники каждый день с неба не сваливаются. А потому их стоит запрячь как можно лучше, вклинить в существующую систему так, чтобы потом они с трудом из нее выбрались. Что ж, если таким образом люди шли на контакт куда более охотнее, полагая, что рычаги управления находятся в их руках, F2 не препятствовал, хотя разочаровать их ему все равно или поздно придется. Хотя сам от этого какое-то огорчение едва ли испытает. Единственное, он ощущал некоторое беспокойство за Джайну, которую в последние дни видел лишь мельком, но, судя по всему, она неплохо прижилась среди людей. Правда, F2 напрягало то, что он начал испытывать малопроцентные переживания в адрес сторонних существ, тем более в такой малый промежуток времени относительного всего периода его существования как мыслящего механизма.
Но было нечто, что беспокоило его куда сильнее, а вернее, сильно усложняло будущую модель действий, которую F2 уже успел мысленно набросать на основе имеющихся данных. В военном деле, сделал заключение робот, местные были полнейшими дилетантами. Почти.
Собственно, первоначальный уговор был таким: F2 поможет местным захватить одну из вышек связи, чтобы отправить сигнал о помощи хоть куда-нибудь, чтобы кто-нибудь в огромной и населенной галактике откликнулся и прилетел на планету, оказавшуюся отрезанной от внешнего мира. С помощью системы бортового компьютера – одной из самых передовых, практически новейших разработок, но уже проверенной и такую надежной (стоит ли говорить о том, что она вся практически уцелела и не пострадала после того, как от самого лайнера остались только кусочки) появился реальный шанс обойти блокаду. Что ж, F2 был совершенно не против помочь атирийцам, полагая, что какие-то наметки плана у них уже есть.
В следующие дни ему пришлось сделать первый и самый главный вывод: он никогда так не ошибался в представителях человеческого вида. Поэтому F2 вернулся к своей прежней модели поведения: просчитывал наперед все исключительно сам, позволяя людям проявлять инициативу и давать ему необходимые данные. Правда, они по какой-то причине считали, что и сами в этом как-то разбираются, поэтому все равно что-то думали, меняли, спорили, ругались, а F2 стоически приходилось все это переносить, вычленяя самое главное и переводя на понятный и логичный язык.
Например, он понял, что павитранцы используют против атирийцев стратегию непрямых действий. Местные объясняли долго, а F2 дал определение: стратегия непрямых действий – стратегия, заключающаяся в осуществлении блокады, нарушении коммуникаций, срыве снабженческих перевозок, подрыве военно-технического потенциала, психологическом воздействии на население противника и его вооружённые силы. Местные объясняли куда путанее и драматичнее.
F2 даже казалось, что местным куда больше нравится сама подготовка и ажиотаж вокруг планов, нежели непосредственное обсуждение насущных вопросов. Им обязательно надо было выбрать стол, на котором бы они расположили нужные чертежи, создать очень серьезную, но даже для него, дроида, видную по наигранности атмосферу, корчить сосредоточенные лица и бесконечно долго собираться.
Но все-таки когда необходимые приготовления завершались, они вставали в круг и начинали обсуждать. Обсуждали долго, одно и то же, споря, не соглашаясь и соглашаясь друг с другом, выдвигая новые идеи, которые вроде бы вот уже принимали, но в следующий раз громогласно опровергали.
Его звали Эрахн. Николас же благоговейно называл его Ученый, у Глейна в голосе всегда проскальзывали насмешливые и снисходительные нотки, а сам Эрахн, похоже, был доволен своим статусом. Он был неказистым, сухеньким человечком и всегда носил белый халат, уже изрядно потрепанный и, в общем-то, не такой белый, но его это волновало мало. Еще он имел странную привычку держать за ухом карандаш, которым никогда ничего не писал, но всегда проверял, на месте ли атрибут его внешнего вида. Поговаривали, что Ученый был каким-то образом связан с наукой, но с какой именно отраслью, никто не имел понятия, что именно он делал, изобретал ли что-то или был еще кем-то, для всех оставалось загадкой. Он считался умным человеком, и для разработки планов всегда звали его.
У F2 после общения с ученым сложилось смутное подозрение, что к науке он имел весьма опосредованное отношение и скорее служил кем-то вроде мальчика на побегушках при каком-либо научно-исследовательском центре, однако Ученый неплохо справлялся с расчетами, и только за это его уже держали здесь, не поручая никакой другой работы. Поэтому целые дни напролет он что-то считал, считал, но толку от его счетов F2 пока особо не заметил. У Николаса же Ученый вызывал почти что слепой восторг: мужчина, привыкший к тому, что изо дня в день ему просто надо держать в руках оружие и как-то руководить всей этой базой, восхищался недоступным ему тонким и каким-то нереальным миром науки, расчетов, вычислений, которые казались очень далекими и ненужными величинами, однако они просто волшебным образом могли превращаться в точный ответ: какое оружие нужно использовать, чтобы пробить данный щит, какова суммарная мощность всех орудий, с какой силой нужно отстреливаться, чтобы был ощутимый результат.
Ученого уважали. И он вслед за остальными уважал сам себя, со временем, похоже, искренне поверив в то, что он действительно что-то знает.
Но все-таки в конце концов ситуация потребовала конкретики. И если первые несколько дней F2 терпеливо ждал, что местное командование додумается до этого, то потом ему надоело, и он решил взять дело в свои руки. Почувствовав незримый дух руководящий и направляющей силы, местные вдруг активизировались, и оказалось, что они могут выдавать что-то стоящее, годное, а главное – по делу – почти без всяких приготовлений и в компактные сроки. Ученый аж воспрял духом и с головой ударился в математические расчеты.
Когда F2 подключился к делу, все оказалось подозрительно легко и просто, дроид мог бы даже недоумевать, будь эта функция в нем заложена, почему раньше эти особи человеческого вида не могли ни о чем не догадаться. Но, тем не менее, работа пошла полным ходом.
Обход блокады, которую павитранцы установили около вышек, теперь казался возможным, поскольку у атирийцев в союзниках появился мощный военный дроид, а так же новейший и многофункциональный бортовой компьютер с потерпевшей крушение «Цереры», который местные доставили на свою базу и который никогда не отказывал никому в желании «поболтать», вежливо и дружелюбно отвечая на все вопросы.
Однако самая главная сложность намечающегося предприятия заключалась в том, что павитранцы охраняли интересующую местных вышку как следует, чтобы действительно нанести им мощный удар, необходимо было задействовать все имеющееся на базе оружие. И если они проиграют… На этом моменте атирийцы любили очень долго и красочно размышлять, что будет, если план не удастся. F2, конечно, испытывал определенное удовлетворение по поводу того, что они просчитывают и неудачные варианты, но уж слишком драматично это выходило в их исполнении. Но в конечном итоге расклад был такой: если они проиграют, то основные военные силы данного региона на Атирии просто перестанут существовать и другого шанса у них не будет. Поэтому до того, как сама судьба свела их с F2, атирийцы не рисковали, но теперь же у них появился вполне себе пригодный план.
Основная сложность состояла в том, что всю вышку по периметру павитранцы окружали энергетическим щитом. Специально установленный генератор образовывал вокруг объекта, то есть той самый вышки, щит из частиц, поглощающий выбросы энергии. Щит был хорош тем, что мог поглощать периодический несильный урон практически бесконечно, а с оружием, имевшимся у атирийцев, только такой и можно было нанести. В теории можно было нанести разом сильный удар, и тогда бы щит попросту сгорел, и потребовалась долгая перезарядка или вовсе замена блока. И это стало бы их шансом, драгоценным временем, которого атирийцам как раз и не хватало.
