Муза соглашалась абсолютно с каждым словом. Когда Ривен в очередной раз сексуальным жестом приобнял ее талию, она сразу же спихнула его руку, отскочила, дала ему пощечину и закричала на всю улицу:
- Похотливый козел! Сейчас же перестань делать эти грязные намеки!
Лицо Ривена выражало ступор, а потом запылало яростью. На них все смотрели. Муза полагала, что окружающие одобряют ее действия и выражают негодование поведением Ривена, потому устроила еще и показательную истерику. На самом деле проходящие мимо люди сочувственно глядели на парня и мысленно жалели его.
Так Муза поступала еще два раза, а потом Ривен и вовсе перестал ее касаться, ограничиваясь легкими поцелуями.
- Если парень любит тебя, то сможет унять свое желание. Он должен добиться нас, - поучала Стелла, и Муза видела в словах принцессы Солярии тотальную правду.
Вообще, она много стала полагаться на принцессу Солярии, особенно после получения Беливикса. Стелла казалось мудрой и прекрасно разбирающейся в таких вопросах, как мода, отношения с парнями и поведение настоящей девушки. Муза стала одеваться более женственно, особенно Стелла хвалила ее красное короткое платье и высокие сапоги на длинных шпильках. Муза распускала волосы и копировала поведение Стеллы. Ее речь, манеру, походку. Позже она стала второй копией принцессы Солярии, к тому же и Беливикс основательно выел ее личность. Чем женственнее становилась Муза, тем больше она тупела и капризничала.
Но потом, кажется, в хорошенькой головке что-то перемкнуло, и в ее одежде появились забытые нотки прежнего стиля, а в голове поблескивали слабые признаки ума. Но это было, возможно, какой-то ошибкой в программе Беливикса, видимо, он столь уже разжирел, что просто не справлялся и временно приостановил уничтожение фейских мозгов.
А потом пришел Сиреникс, и Беливикс, подбирая короткими ручками мясистые свои бока, умчался прочь, и змей щекотал его своим острым языком за пятки, которых у паразита не было. Беливикс ушел, и феи начали подавать надежду на личностное выздоровление. Но беда заключалась в том, что они застряли как раз на стадии “подавания” и сдвигаться вперед не могли или же не хотели.
Муза наслаждалась тем, что Ривен стал образцово-показательным мальчиком, больше не пытался лапать ее в прилюдных и не очень местах. Сексом они, конечно, занимались, но не так часто, и Муза твердо уверилась, что парни вполне могут долго без него обходиться. Просто нужна выдержка и сила воли! К тому же, истинный мужчина всегда будет ждать и пойдет на любые жертвы ради своей возлюбленной. Ведь она единственная у него…
И потому, когда на маленькие и хорошенькие головы обрушился шепот морских глубин, феи запричитали, завыли белугой и винили в таком несчастии змея, Фарагонду, левую деву. Кого угодно, лишь не себя самих. А шепот потирал руки и измывался, устраивался поудобнее в розовых мозгах и рассказывал свои сказки, от которых кровь стыла в жилах. Шепот скрипел, хлопал дверью и шептал смертью, не смолкая ни на секунду, и Муза рвала волосы на голове, использовала не одно свое заглушающее заклинание, но ничего не помогало. Шепот не смолкал.
Одновременно с губ лилось соленое, и с тех пор во рту у феи стоит запах рыбы и водорослей, словно запах сигарет – у курящего. Муза все средства пробует: жует мятную жвачку, прыскает освежителем, литрами хлещет свежую воду, моментально становящуюся прогорклой. Заходится в приступах, выкашливая кусочки глотки, но ничего абсолютно не помогает. Нет пульта, способного выключить шепот. Муза звереет, красит ногти в ярко-алый и надевает шпильки длиннее, стараясь за ослепительно белой улыбкой спрятать внутреннюю борьбу. К тому же, Ривен вроде начинает расслабляться, и в нем становится меньше романтики. Нужно исправлять.
Винкс гостят на Домино во дворце Блум, и Муза целый день демонстративно избегает Ривена, щебеча с Флорой и Стеллой. И с неудовольствием отмечает, что тому на это наплевать: не обращает внимания даже и вечно занят каким-то своим делом. К вечеру Муза не выдерживает и подходит к парню, дабы выяснить, почему это он вдруг не проявлял к ней должного внимания и не носил на руках. На что Ривен отвечает, что она, кажется, не желает его общества. Муза устраивает истерику и с чувством выполненного долга уходит спать.
Над Домино сгущается ночь, море лениво тычется в каменные скалы, а Муза бьется в конвульсиях в гостевых покоях, ибо ночью шепот сильнее обычного. Перед глазами рябит океан, а руки сплетают нежные водоросли. Тело кидается прочь из окна и опускается на морское дно. Ежедневная пытка – привет от змея. Но сегодня Муза не ненавидит. Сегодня она улыбается. Дьявольски. Всеми зубами.
Сегодня Муза побеждает Сиреникс.
То, что шепоту нравится музыка, фея понимает почти в самом начале. Эти дохлые тени, полумертвые существа в услужении у змея, представляют собой идеальных мазохистов. Они любят, когда им причиняют боль. Те вялые проблески разума, которые иногда появлялись в Музе, именно они помогли фее разработать универсальное средство в битвах - все монстры не выносят определенные звуковые частоты. Распространить такие - человек не слышит, а чудовища пытаются закрыть уши руками или обрубленными конечностями. Они не могут найти раздражитель, не могут его заглушить, а в это время Винкс создают конвергенцию и пуляют во врагов разноцветной магией. Идеальная тактика, не правда ли?
Шепот, правда, не берут никакие частоты. Им, вернее, ему нравится, как Муза поет.
В трансформации, с прозрачно-тугими крыльями, Муза стоит на дне и поет. Поет на высоких волнах, без визга, но на самой высокой октаве. Шепот сполохами вьется вокруг нее, качается в изящной полутьме взад-вперед, отбрасывая зеленые блики на стены подводных пещер. Шепоту нравится, шепот восхваляет. Он пытается ей подражать.
Муза уже не певица, Муза уже дирижер. Шепот - хор нескладных загробных теней, разношерстный оркестр, который поет на свой лад. Музе от такого хочется заткнуть уши, ее обостренный, ее совершенный музыкальный слух не выносит этой чудовищной какофонии: шепот блеет, кукарекает, квохчет, ревет ослиным, козлиным, лает, бормочет по-старчески. Шепот не попадает в ноты и еле поспевает за феей. Шепот походит на мерзких чертей из земных крипи, которыми любят щекотать себе нервы любители мистики. Муза об этом не знает, ровно как и сами “слуги змея”.
Шепот слушает фею. Да что там шепот, даже Океан - сам Океан! - и тот замолк. Муза чарует. Океан сопротивляется. Взлетит Муза на самой высокой ноте - взметнется в воздух сороковой вал. Упадет на низкой - отступит вода, обнажая угольное дно. Ходуном ходит Бескрайний. Идет за голосом и взамахами руки.
Это уже не мелодия. Это битва.
Муза играет своим голосом, своим совершенством. Она подчиняет. Она побеждает. Она - песня, мелодия, то, что должны слушать и восхвалять. Голос и музыка - ее единственное оружие. Океан противится, шипит, бурлит. Рокот волн отдается на дне, от гула падающих валов давно уже лопнули все барабанные перепонки, но Муза - фея, а этих просто так не убьешь. Рыбы спасаются бегством, уплывают осьминоги, потому что Океан сходит с ума. Пытается вырваться из гипнотической песни. А шепот с каждой секундой поет все сильнее, фальшивее.
Муза напряжена и прекрасна. Она стоит на подводном камне и поет непрерывную мелодию. Песня - ключ к контролю над Бескрайним. Шепот - лучший ее проводник. Муза крадет свиту Сиреникса.
Змей и сам тут как тут, пышет гневом, древностью, силой. Примчался с того самого края, примчался, хлестая воду хвостом. Разозленный, огромный, он смотрит на Музу, читает душу. Раньше фея дрожала от страха. Но сейчас на ее лице - улыбка. Дьявольская, коварная.
Как улыбался ты мне, змей.
Сегодня сила в ее руках. Сегодня она - победитель.
Сиреникс противится, борется за волны, стегает их, тянет на себя шепот. Муза поет все громче. Ветер свистит, Сиреникс ревет от злости, бессилия, гнева, а фея воюет с самим Океаном, своим мучителем и шепотом, который разрывается. Одна часть спешит к хозяину, другая слушает фею. Муза не сдается. Она - дирижер. Она не отпустит свой оркестр.
