- Я в очередной раз могу тебе сказать, - вместо этого обращаюсь к змею. - Спасибо. Пусть и не теми методами, но ты помог ей разобраться в себе. Снова. И спасибо, что не так, как в прошлый раз.

- Та-что-раньше-гордилась нашла меня сама и попросила сама. Она думала, что может лгать и меня обмануть. Это не вышло. Но она упала вниз и взлетела наверх. Она узнала свое прошлое воплощение. Я всегда ее знал. И ты все ведаешь, это я тоже вижу.

- Так и есть, - киваю я. - Это немного шокировало, знаешь так. Ну да ладно. Суинь - это Суинь, а Муза - это Муза. Так что мне насрать.

- Я увидел то, что хотел, - объявляет змей. - Плыви волной.

- И гори огнем, - добавляет Блумикс.

А потом они растворяются. Вот прямо тут, в воздухе. Я моргаю, но вижу перед собой лишь пустые стаканы. Мне же не привиделось, нет? Зато замечаю, что, пока я с ними базарил, на соседний стул уже плюхнулась девушка и уронила

голову в руки. Когда она поднимает глаза, я усмехаюсь про себя.

Передо мной типичная би или даже лесбиянка. Короткие волосы, крашенные в ярко-алый, у корней уже просвечивает родной каштановый. Пирсинг на щеке, тоннели в ушах. Одета опять же типичнейше: клетчатая рубашка, джинсы, кеды.

Она словно читает мой взгляд.

- Ну да, по девочкам. А че, осуждаешь? - каждое слово - нападение и защита, пуля, летящая из пистолета. Не успеваешь перезаряжать.

- Вообще нет. Дело каждого, - пожимаю плечами и жду, пока родит.

От нее уже несет характерным запахом. Видимо, уже где-то нажралась и теперь притащила свою задницу сюда. Скоро будет разговор по душам.

- Я по глазам вижу - врешь. Скажи правду! - да уж, точно уже на своей волне. У нее чисто пацанское лицо, хотя и достаточно женственное для мужчин, но грубое для женщин. Или это образ такой? Но некаченная бой-баба. Как их там… А, дайки. И откуда ведь только знаю это?

- А что тебе сказать? - хожу туда-сюда с невозмутимым видом, представляя Дугги. Иной раз странно себя ощущаю, протирая бокал или наливая коньяк в бокал, словно бы это не я.

- Осуждаешь же, да? Так мне насрать. Я точно такое же право имею на любовь, как и ты. В курсе, что мы гетерофобами быть можем, а?

- Всякое бывает, - отбрасываюсь нейтральной фразой. Но потом думаю, что с этой би можно и сразу все прояснить, поэтому выдаю, - но лично мне похрен. Трахайтесь, встречайтесь, создавайте семьи, только мне не навязывайте свои принципы. Ты по девочкам, и я по девочкам. Все довольны, всем насрать.

На нее моя речь явно почему-то производит впечатление.

- Вот теперь я даже тебя уважаю. Виски. Просто виски. Двойной, - говорит она и ждет, пока я молча преподнесу ей стакан. А затем выпивает залпом и просит еще. Наливаю. Мне-то не жалко, ты только оплати потом.

Кроме нее еще целая куча желающих выпить. С некоторыми перебрасываемся приветственными фразами. Меня уже знают, мне улыбаются, меня приветствуют. Некоторые местные забулдыги уже уважительно обо мне отзываются. Даже не знаю, что и думать по этому поводу.

Где-то через час би уже готовенькая. Смотрит на все вокруг мутным взглядом. Понимаю, что половину звуков уже не слышит. Она просит еще один коктейль, но я вежливо отказываю. Даже в этом деле надо знать меру. Мое дело - следить, чтобы посетители не перепивали. И в случае чего суметь отказать им в дальнейших заказах.

Я не хочу, чтобы какой-нибудь пацан отрубился у меня прямо здесь. В лучшем случае упадет на барную стойку. В худшем - кувыркнется назад и башкой об пол. Кровища и туева куча проблем. Нет уж, спасибо.

Точно ловлю момент, когда внутри нее созревает и она вываливает свой понос прямо на меня. Но мне привыкать. Слушаю. Тем более, сейчас мне и совет давать если что. Бармен - это вам еще и ваш личный психолог. Конечно, я не собираюсь разбирать с ней ее ситуацию, но общими фразами отделаться надо.

“Всегда говори с клиентом. Слушай клиента, будто это твой товарищ. Но и дистанцию держи, не переходи дальше установленных границ”, - поучал меня Дугги.

- Меня вообще зовут Джордж. И посрать, что мужское имя. Джордж и все, - выдает би.

Пожимаю плечами, обслуживаю местного пьяницу и возвращаюсь к тому, что заготавливаю партию бокалов для следующих коктейлей.

- Мать назвала Джорджиной, хотела меня сделать девочкой. Типа юбки-платья, но я ненавидела все это. Вообще телок не переваривала. Знаешь, все эти разговоры о шмотках, косметике. Тупые курицы без мозгов в голове. Я с ними не могла. С парнями тусовалась. Но они меня типа никогда не привлекали. Вообще.

Занимаюсь своей работой, но все же посматриваю на Джордж и киваю, показывая, что внимательно слушаю. А ее тем временем развозит еще больше.

- Мы с матерью вообще друг друга ненавидим. Вечно орем и сремся, но все равно миримся. Мне девятнадцать, я еще собственного жилья не имею. Коплю, работаю. Скоро свалю и буду жить с ней. Вернее, хотела жить. А ей, прикинь, насрать!

- Это, блин, наверное, хреново! - поддерживаю ее я, потому что прекрасно понимаю, что ей сейчас надо услышать. И попадаю в самую точку.

- И не говори! - кивает Джордж. - А имя у нее… Офигенное! Иоганна. Вот ты где-нибудь такое слышал, а? Не, наверное. Мы вообще с ней на вписке познакомились, я тогда со своей бывшей в край посралась и поперлась на другой конец города от злости. Трахнула первую попавшуюся, не пожалела. Она там тоже была. А потом у нас завертелось как-то. Она ведь тогда занята была… А я ее отбила. Та девушка мне вообще глаза чуть не выцарапала, а ей в рожу дала, и она больше не заявлялась. Иоганна стала моей. Слушай, ну будь другом, налей мне еще? Нет?! Ладно.

Ко мне обращается молодой парень, просит обслужить его. Делаю ему коктейль, парень уходит к своей компании за одним из столиков, я снова возвращаюсь к Джордж. А она будто бы ждет меня.

- И что же было дальше?

- А дальше срались мы адово. И любили друг друга также. Иногда по нескольку раз на дню ссорились. Только мне именно такие и нравятся. Иоганна вообще у меня такая… Она охеренная, чувак. Тебе просто этого не понять. Я не люблю овечек. Мне нравится, когда она закатывает истерики, когда срется, когда мы катаемся по полу и дерем друг друга за волосы. Не люблю доступных. Мне нравится бороться. Она раньше тоже активом была, как и я, но я ее сломала. Вот тупо сломала и себе подчинила. Но она сопротивляется.

- Я тоже не люблю тихонь, - киваю я. Джордж сияет, словно нашла понимающую душу. И совершенно забывает о том, что чуть ли не орала о том, что я ее тут ненавижу.

- Во-о-от, ты меня понимаешь, чувак, - кивает она. - Только блин. Фишка в том, что этой стерве, походу, на меня в последнее время срать. Она мне два дня назад знаешь, что заявила?! Что у нее, нахрен, чувства ко мне начали пропадать! Ну я ей и заявила, что все, блин, эти чувства ее выкину, по стенке размажу и верну так, что она еще долго жалеть будет. А сегодня вообще ахтунг. Мать меня из дома выгнала. Снова. Только теперь реально и по-настоящему. А Иогнанна трубку брать отказывается. Я свалила, мне идти особо некуда. Вот хоть нажрусь. Вообще хочу сдохнуть, чтобы она увидела и пожалела, что вообще тогда про остывшие чувства сказала мне! - вот черт. Кажется, я немного упустил момент. Либо такое слабое восприятие.

В любом случае, Джордж развозит окончательно, и она начинает нести уже бессвязный бред. Что-то про Иоганну, стерву-мать, свою несчастную жизнь, что несмотря на наше толерантное общество, гомофобов везде хватает, что гетерасты - сволочи, что Иоганна - сволочь, не отвечает на телефон, что сейчас она останется спать на улице. И пусть ее там убьют, ей будет похрен, как всем насрать.

Люблю оптимистов.

Но с ней срочно надо что-то делать. Желательно - выдворять срочно и лучше к этой Иоганне. Я уже обдумываю, как бы получше обыграть ситуацию, как дверь бара открывается и входит Муза.

Вот ее я узнаю из всех этих посетителей. Пусть в Музе нет такой ауры, как у того же Сиреникса, но она как-то движется… По-особому. Или я так воспринимаю? В любом случае, я автоматически улыбаюсь и припечатываюсь руками к стойке бара, стреляя глазами, что да, заметил. Джордж оборачивается и тоже замечает Музу.