Глава 6
Она неожиданно для себя начала вдруг писать стихи. И запила. Регулярно, каждую ночь, мне приходилось читать одно, а то и два горьких, ужасно мрачных, крепко сбитых стихотворения. Хотелось вешаться, читая. Я понимала, что это такой период, что он должен пройти, и ждала. В то время жизни я любила ее и жалела, чего не испытывала никогда до. Пару раз мы вместе напивались до выпученных от бессонницы глаз. Потом я уезжала, а она оставалась. У меня были «Снайперы», а у нее никого, кроме сенбернара, бутылки водки и белого листа бумаги. О ней поговаривали всякую жуть, но я предпочитала не слушать, а только звала на наши концерты. Она приходила редко. В гримерку не заходила и вела себя довольно отчужденно. Что, однако, не мешало ей после особо любимой песни бурно и конкретно выражать свои восторги, не стыдясь осуждения зала. Как-то раз мы вместе сходили на премьеру одного прекрасного спектакля, где по сюжету главную героиню постоянно обманывает муж. Зал был камерный, мест на сто пятьдесят. И вот когда главный герой вовсе охамел и стал в лицо врать бедняжке, моя подруга встала и закричала:
– Не верь ему! Он тебя обманывает!
Артисты онемели и застыли в позах. А я наслаждалась великолепной ситуацией, и с потолка вместе со мной хохотал Станиславский: «Верю! Верю! Верю!»
Про свою жизнь того черного периода она никому не рассказывала. Мы как-то шли по Питеру, по улице Восстания. Дул ветер. Пуржило. Была поздняя зима. Она была в камуфляжных штанах, солдатских сапогах и северной куртке-аляске.
– Я, наверное, замуж выйду, – вдруг сказала она.
– А что так?
– Я вроде беременна. Пойдем в галантерею заскочим, я колготки куплю, а то продувает насквозь. Ребеночку, небось, холодно там.
Мы зашли в магазин, она купила колготки, надела их сразу, мы вышли на улицу, и тут зазвонил телефон. Она ответила и, послушав абонента, будто окостенела.
– Что случилось?
– Да, ерунда. Пришли анализы, я не беременна.
Улица Восстания вдруг стала беспросветной кишкой. Запуржило как-то совсем колюче. Стало зябко, мы зашли в универмаг и купили бутылку водки.
То, что она покрестилась, я узнала первой. И что имя у нее теперь по Богу Сашка, мне тоже понравилось. Подходит. И женское нежное, и в то же время может быть благородным мужским.
Мы случайно встретились в Москве.
– Я уезжаю, – сказала она.
– Что, опять в Германию эмигрируешь? – подколола ее я.
– Нет. На Южный полюс.
– Здорово. Почему именно туда?
– Хочу познакомиться с пингвинами и научиться играть на аккордеоне. – Она была абсолютно серьезна и, как мне показалось, счастлива, насколько она вообще может таковой быть…
Кода, призванная стать разоблачающей
Мы знаем друг друга уже тридцать пять лет, а я до сих пор не устаю ее узнавать и влюбляться. И постоянно хочу защищать, и боюсь за нее. А она по-прежнему от меня убегает и не дается в руки. Она вроде тоже любит меня, а потом хамски подставляет под удар мое сердце своим постоянным желанием страдать. Песни мои она слушает внимательно, но вполне равнодушно. Каждую мою победу воспринимает как должное, вежливо поздравляет, зевает и идет спать. И я ничем никогда так и не смогла ее удивить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
