- Трансформации, Валтор... Меня лично беспокоит то, что капитан моей бывшей команды – это единорог, – вылезает из Рива.

И его слова как бы подводят итог всех взаимных разглядываний и прикидок, понимания того, как меняется и нет статус их теперешних взаимоотношений.

Им это требуется: просто встать на месте и передохнуть, перевести дыхание, просто посмотреть друг на друга и убедиться, что все в относительном порядке. Что все живы, здоровы, даже шутят и улыбаются, потому что когда все плохо, едва ли тебя потянет на юмор. Там сжимаешь руки в кулаки и скалишь зубы, лихорадочно думая, что делать, что делать.

Сейчас они слушают отголоски того резонанса, который произошел несколько ранее. Легендариум успокаивается. Как и они сами.

Но когда начинаешь чувствовать себя в относительной безопасности, то в голову лезут всякие мысли, а мысли порождают вопросы, вопросы – беспокойство, а беспокойство – желание, чтобы на эти вопросы кто-то дал ответ.

Постепенно они осознают, что с ними произошло. Никто не знает, что именно, но они нутром чувствуют: теми, кем они были раньше, им уже быть просто не суждено. Они изменились: как, это еще только предстоит выяснить. И предстоит еще свыкаться с мыслью о том, что произошло.

А пока... Им отчаянно нужно знать, что делать дальше, и они все то и дело кидают просящие помощи взгляды на единственную из присутствующих, которая может повести их.

Блум оказывается под прицелом почти двух десятков пар глаз, и ей становится не по себе. Внешне это никак не проявляется.

Но Валтор чувствует.

Кажется, вместе с тем, что он стал кем-то другим, к нему вернулось кое-что, что он потерял, из прошлой жизни. Эта их чертова связь с Блум, которая столько планов ему подпортила на ее третьем курсе. Огонь всегда чует огонь, и эта аксиома, и теперь Валтор чует ее как никогда прежде, зная, что и Блум его чувствует.

Разница лишь в том, что теперь она не хочет разорвать на его куски.

А он не хочет захватить все волшебное измерение.

Валтор видит кое-что, чего не видят другие: сомнение. И трясущуюся внутри фею, снаружи просто тотальным образом сдерживающую себя. От нее ждут ответов.

Кто-то уже хочет задать вопрос: “Что нам делать, Блум?”

Но Валтор его опережает. Сам не понимая почему.

- Тут есть место, где нас никто не увидит и не услышит? – интересуется он у Мификса, который кивает. – Блум, надо бы потолковать, – и Валтор очень бесцеремонно берет ее за руку, под удивленные взгляды всех остальных, и перемещается туда, куда ему подсказывает сирин.

Они оказываются посреди пустыни с потрескавшейся от жары землей, но сейчас здесь стоит ночь. И пусть они не чувствуют холода, Валтор знает: в прошлом облике они продрогли бы до костей.

Он остается с Блум один на один. И смотрит ей прямо в глаза.

- Ты не можешь сказать им, так? Так что говори мне.

Блум застывает. Она похожа на каменное изваяние с совершенно отрешенным лицом. Валтор проклинает про себя все, что только можно, этот день, это время, это место, то, что он торчит тут наедине с этой феей, но уж если Аватаре некому помочь, то эту роль ему приходится брать на себя.

Первый шаг он уже сделал. Приходится делать и второй.

Валтор просто молча, без всяких слов подходит к нешелохнувшейся фее и крепко ее обнимает. В этот момент она утыкается ему в плечо. И саму ее начинает трясти.

В ней спрятано слишком многое, чтобы явить это другим. Они бы просто не поняли.

Но огонь всегда знает, в чем сомневается другой огонь. А Валтор, всегда зачарованно идущий на все, что принадлежит Дракону, потому что там велит сила, ставшая его основой, достаточно неплохо читает Блум, чтобы знать, что она находится на грани, почти в истерике.

Если бы он не увел ее оттуда – она бы разразилась прямо там. И они бы просто не знали, что делать. Никто из них.

- Им нельзя видеть меня такой, – коротко сообщает ему Блум.

- Знаю, – откликается Валтор. Никакого сочувствия. Простая констатация факта. Блум не нужно, чтобы ее жалели.

- Они ждут от меня решения... – наконец-то наступает разрядка, Блум начинает биться в исступленных рыданиях. – Но у меня его нет. Ты же понимаешь, что оно должно быть? Я Аватара. От меня ждут, что я смогу все это решить.

- Но ты не можешь, – подводит итог Валтор.

- Не могу, – соглашается Блум.

- Поэтому я и увел тебя оттуда. Я понимаю. Понимаю так, как не поймет никто из них.

- Знаю.

Она отрывает голову от его плеча и смотрит на него заплаканными глазами. На ее губах улыбки нет. На его лице – тоже.

Они просто констатируют факты. И вздыхают свободно, потому что можно не церемониться и не жеманничать, два существа, в которых течет огонь Дракона. Они читают друг друга лучше, чем любые закрытые книги.

- Весь мир и все волшебное измерение всегда ждет от меня каких-либо действий и ответов. Обычно у меня они есть. Но теперь я сама в растерянности. Теперь я сама не знаю, что делать. Я даже Эласу такое... Не могу сказать, – вот теперь она улыбается. С грустью. И ее снова трясет в рыданиях. – Забавно. Ведь мы же были друг другу врагами.

- В какой-то степени мы драконы, разве что в тебе божественного намного больше, – замечает Валтор. – Этого достаточно.

- Дракон понимает дракона. Огонь понимает огонь. У нас это всегда было, и я не понимала почему.

- Все, что от Дракона, друг к другу тянется, – поясняет Валтор, – когда-то я пытался украсть Рев Дракона с Мелодии. Когда я увидел его воочию, мне хотелось встать перед ним на колени и признаваться любви.

- А еще тебя тянуло к нему как магнитом, – угадывает Блум, и демон только кивает. – Забавно.

- Ты слишком часто употребляешь это слово, и мне это не особо нравится.

- Мне просто...

- Не пытайся скрыть свою беспомощность, – отрезает Валтор. – Это ты им не можешь открыться. Мне – можешь. Я все равно никому не скажу.

Хоть какая-то улыбка снова сползает с лица Блум. Вымученная, она растворяется без следа, потому что глаза все такие же отрешенные. Она в сомнениях. Она мечется. Заметят остальные – это будет конец. О чем она ему и сообщает.

- Они привыкли воспринимать меня как лидера. Если я не дам ответа, то сами они его не найдут. Они могут совершать много действий. Но последнего, финального всегда ждут от меня. Я привыкла к этой роли. Привыкла к тому, что меня никто не спрашивал и не предупреждал, кем я являюсь для этого мира. У меня давно уже нет на это злости. Я приняла это. У меня всегда находился ответ, но... Сейчас его нет.

- Что тебе хочется больше всего? – любопытствует Валтор, очень пристально глядя на фею.

- Выплакаться и не возвращаться к ним, – ничего не скрывает Блум. Все равно не утаишь от него. Они не чувствуют эмоций друг друга в буквальном смысле, между ними едва ли установлена эмпатическая связь, но инстинкты, то, что заложено в них с их силами, это заставляет их присматриваться и предсказывать реакции друг друга даже лучше, чем их возлюбленные.

Потому что огонь в самых кардинальных, отчаянных случаях помчится искать спасение у другого огня. И неважно, друг это или враг. А другой огонь откликнется, потому что уж так заведено испокон веков.

В конечном итоге она рыдает на его груди. В конечном итоге Валтор даже гладит ее по спине. А Блум рассказывает. Плача, рассказывает все так, как есть, рассказывает то, что видят Аватары, как они смотрят на мир, что они чувствуют. Что повышенное чувство ответственности – это абсолютно нормально. Что ощущение, что ты что-то должен и еще не успел сделать, – тоже. На них смотрят как на богов, а теряются они от этого или нет – никого ровным счетом не интересует, потому что есть Аватара, а есть все остальные.

Аватара – решение всех проблем. Несмотря на кучу советников, Аватара все равно в конечном итоге проходит свой путь одна.

Она не готова к тому, чтобы морально возвращаться к ним. Валтор и не торопит. Он просто слушает ее и даже изредка отвечает, в основном задавая вопросы.