И сейчас именно такой момент.

Я веду себя просто как великолепнейший идиот, но почему-то подсознательно чувствую, что это – самый лучший способ. Иногда лучше не усложнять, а делать все просто, настолько просто, что самому же потом захочется себя треснуть по лбу.

Поэтому я набираю в легкие воздуха, зову Музу по имени и на весь Легендариум сообщаю, насколько я сильно ее люблю и как она мне нужна, пока Чарли и Синхэ отвлекают Аларихабу.

Где-то глубоко внутри себя она всегда знала, что что-то пойдет не по плану. Что что-то обязательно нарушит всю ту идеальную стратегию, которую они с Аларихабой так тщательно разработали.

Она знала, что за ней придут. Что не дадут закончить, насладиться до самого конца, брать Блум столько, сколько ей хочется.

Поэтому Муза даже никаких признаков не подала, когда услышала, как они приближаются. Разумеется, он пришел. Он всегда приходил, всеми правдами и неправдами, он всегда приходил, и сейчас ей как никогда сильнее хотелось убить его.

Потому что перед ним она была бессильна – перед единственным мужчиной в мире, потому что первая питала к нему огромнейшую слабость. Да и что скрывать, она сама тоже какой-то частью тяготела к нему.

И пока он шел, пока на ее зов примчался Аларихаба, пока те двое пытались его задержать, Муза брала последнее, что ей оставалось. Зная, что ее осталось всего ничего, она шептала на ухо Блум последние жаркие слова, в последний раз входила в нее, в последний раз обнимала такое беспомощное и податливое в ее руках тело.

А потом он начал звать ее по имени, и Музы защемило сердце... От боли.

Потому что никто и никогда в этом мире не звал ее не так. Даже в одно имя он вложил больше чувств, чем она – во все взгляды и прикосновения к Блум.

Вторая любила безнадежно. Сразу троих за самые разные качества. Но никто не любил ее. Химеру интересовали деньги, которая она несла с собой, Блум была в ее доступе только в таком состоянии, а этот Ривен...

Он просто зовет не ее, и у Музы почему-то внутри вспыхивает обида – горькая, смертельная обида, всего лишь на миг выдавая ее истинные чувства – как и всякой женщине, ей хотелось, чтобы ее любили. Ей хотелось быть нужной. Хотя бы кому-то из них троих. Но все они видели не ее.

А он – особенно.

А потому в следующий миг ее обуревает злость – самая настоящая, потому что даже его любовь достается ей – никчемной, слабой, не имеющей ни на что право. И ведь она слышит, она идет на зов, она пробуждается.

Но Муза не готова сдаваться.

Пришла пора. Теперь она будет остаивать свое право на существование. И навсегда уничтожит первую.

Я пробуждаюсь будто бы от очень крепкого сна. Несколько секунд мне требуется на то, чтобы понять, что происходит, где я, почему я слышу голос Рива, почему у меня такое чувство, будто я в Легендариуме, почему я, черт возьми, голая, и...

Это самое “и” мне не дают увидеть. Потому что кто-то бесцеремонно будто пытается вытолкнуть меня из... Из собственного тела?

Я не понимаю. Мне это абсолютно не нравится, и я иду на неизвестного противника, а в моих глазах снова возникает темнота. Мы так и боремся несколько минут, воюя за контроль и право обладать телом, но так ничего и не решаем.

Все мелькает перед глазами, я вижу Рива, который смотрит на меня с каким-то страхом, я пытаюсь протянуть ему руку, я пытаюсь сказать, что тоже его люблю, но кто-то как будто не дает этого сделать.

“Молчи, молчи, молчи!” – говорит голос в моей голове, мой голос, но я точно знаю, что это не подсознание пытается дать мне подсказку.

А потом меня грубо пихают куда-то... Черт подери, я не понимаю куда, но кажется, это очень похоже на ментальную схватку. Кажется, я нахожусь в собственной голове, где стою в полный рост, а напротив меня, полная злобы и трясущаяся от ярости, замирает моя идеальная копия.

Я просто в удивлении таращусь на нее, пока с ней происходят удивительные метаморфозы: она перестает клокотать, превращаясь почти в идеальный самоконтроль. Ее выдают только глаза – смотрящие на меня с презрением и ненавистью.

- Ты...

- Самозванка, – очень четко говорит она, сверля меня таким взглядом, что я даже теряюсь на миг, – ты – самозванка. Тебе здесь не место.

- Кто ты? – я делаю шаг навстречу, но тут же получаю крепкой атакой в живот и сгибаюсь пополам от боли. Оказывается, в голове собственное “я” может обстрелять тебя.

- Я не твое “я”, – взвизгивает моя идеальная копия. – Ты права находиться не имеешь в этом теле!

Кто она? Я не понимаю. Меня прошибает страх, но вместе с тем возрастает злость. Мое же воплощение пытается сказать мне, что я не я?

- Именно. Ты не существуешь. Ты – ошибка, которую нужно убрать! – чеканит она. – Ты – обломок, который не должен был занимать главное место.

Я вздрагиваю. Обломки, Сиреникс...

- Именно, дорогая, – кивает она. – Тогда, в тот момент, когда змей выпотрошил нас как последнюю шлюху. Когда он унизил нас, раздавил морально и разбил на мелкие осколки... Именно тогда я наконец-то пробудилась. Вот только по ошибке оказалась в заточении. А ты заняла главенствующую роль, которая не принадлежала тебе по праву, – мои глаза расширяются, когда я осознаю, что она сказала, и отступаю назад, зажимая рот рукой. Неужели...

- Именно, – подтверждает она. – Помнишь, ты все время думала, что вот-вот исчезнешь?

Конечно, я помню. Помню эти ужасные первые дни, когда я дрожала буквально от всего, когда хотелось кричать и плакать, потому что мне казалось, что я вот-вот упаду и меня утянет в бездну, когда меня пугала дикая неправильность происходящего, когда мне казалось, что меня не должно существовать, что меня не существует очень долго или я не существовала вообще. Неужели...

- Да, – кивает она, – это я настоящая Муза. И ты должна отдать мне то, что принадлежит мне по праву.

В моих глазах стоит страх. А в ее – уверенность. Она абсолютно знает, что делает. Такое чувство, что она репетировала каждое слово и репетировала не раз. А я же... Я же нахожусь в смятенных чувствах.

Я всегда чувствовала, что что-то не так. Что, твою мать, был подвох. В последнее время мне начало казаться, что никакого подвоха нет и это были просто мои надуманные проблемы. Однако ответ на мой вопрос все же пришел ко мне.

Получается, что все было... Зря. Риву не нужно было тратить целый год, чтобы вытащить меня. Потому что я, вернее, не я уже вытащила себя сама. Она прекрасно справилась со всем и сама. Потому что я, вернее, не я всегда знала, что была сильной. И эту силу я вижу перед собой. Я же... Я же только пыталась.

- Муза, нахрен!

Мы обе вздрагиваем от этого голоса, и я не верю, что слышу его. Каким-то образом Риву удалось пробраться сюда. Вернее, тут даже удивляться нечего, ведь я даже не вижу его лица, просто слышу его голос. Интересно, что там со мной снаружи? Я без сознания?

- Я не знаю, что она там тебе болтает... Ты – это ты. Даже не смей, нахрен, сомневаться.

Мы обе знаем, что он обращается именно ко мне. Но откуда... А мне почему-то смеяться хочется и улыбать так: глупо-глупо, потому что у нас такое часто было, как будто мы мысли друг друга читали.

И он читает мои мысли. Не ее. Мы обе понимаем это. Я вижу, как уверенность немного сползает с ее лица.

- Я вижу тебя. Ты сказала, что сможешь.

Я дрожу всем телом. Потому что помню последнюю фразу. Он сказал мне ее, когда мы танцевали на Весах. Когда мне показалось, что я не смогу и у меня не хватит сил. Только в прошлый раз он сделал акцент на слове “сказала”. А теперь на “ты”.

“Ты сказала”.

Я... Вот именно. Я. Я сказала.

Я танцевала на тех Весах.

- А я вытаскивала нас обеих из Легендариума, когда не получилось уничтожить тебя! – вопит моя идеальная копия, в ее глазах я вижу страх.

Это я поддерживала его в прошлом.

- А я пришла к Баттерфликс, заплатив нехилое бабло за то, чтобы его из этого прошлого вытащили!