- Да ты не бойся, – треплет ее по плечу Ана, будто чувствуя настроение подруги, – метро как метро. Сорян, что раньше не рассказала. Просто как-то не к случаю было.

Рокси качает головой, давая понять, что все в порядке. Фея следует за остальными к ближайшему подземному переходу. Они проходят несколько поворотов, в которых затесались всевозможные маленькие отделы с телефонами, свежими фруктами, одеждой, книгами и сувенирами, обходят стороной разнесчастных бабулек и инвалидов, просящих милостыню и любовно несущих подаяния сердобольных людей крышующей их мафии; немного стоят в очереди, покупая блестящие жетоны у недовольных работниц, вводят их в специальные отверстия и открывают таким образом турникеты. А затем длинный эскалатор (Дракон, да в Лос-Анджелесе все было гораздо проще) везет их глубоко под землю, а Рокси кажется, что они такими темпами скоро достигнут ядра планеты. У нее замирает сердце, уходя куда-то в пятки, а руками фея слегка пробегает по перилам, задерживая на гладкой поверхности на секунду пальцы, и тут же отдергивает их, потому что уже уезжает вниз. Наконец, они сходят с эскалатора и следуют по указаталям к ближайшей платформе.

Рокси поражает, как Ривен уверенно движется вперед, он абсолютно ни в чем не сомневается, и фея животных осознает: да, это так. Он действительно знает город. И даже больше: он любит этот город. И плавает в нем, как в своем личном море. На платформе толпятся самые разные люди: хмурые взрослые, спешащие на другой конец города на работу, измученные недосыпом студенты, уткнувшиеся в телефон, туристы, с воодушевлением рассматривающие все вокруг, старики, пребывающие в довольно хорошей форме и готовые дать фору нынешней молодежи. Да и не только люди: эльфы, звероморфы, еще какие-то странные, неизвестные расы, с которыми Рокси не знакома. Все они вглядываются в темноту туннелей и ждут, когда точно по расписанию прилетит поезд. Здесь нет железной дороги: скорее, некий канал, залитый мерцающим прозрачно-голубым материалом. Вот именно по нему, как объясняет Ривен, и мчатся магические поезда. Подземный транспорт предупреждает о своем приближении характерным гулом и ярким светом. Поезд стрелой проносится мимо фей и бывшего специалиста, плавно останавливаясь и раскрывая двери. Огромный поток вываливается из вагонов, и в них тут же устремляются люди, желающие поскорее убраться отсюда. Компании везет: она успевает занять места. Светло-кремовые кожаные сидения с мягкими спинками, удобные поручни для тех, кому пришлось ехать стоя.

- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – “Солнце Солярии”, – вещает приятный женский голос из динамиков.

И вскоре поезд улетает прочь, в темноту туннелей, по стенам которых ползут какие-то провода и трубы. По коже Рокси бегут мурашки, она вцепляется ладонями в колени и вся сжимается, в то время как Ривен уверенно разваливается на сидении, скрестив руки. Ана тоже чувствует себя отлично, лицо Кристалл не выражает ничего, а вот Лисса смотрит на все с воодушевлением. Еще бы, это же Лисса.

- Сколько нам ехать? – интересуется Кристалл.

- Восемь станций, – усмехается Ривен.

Что ж, это отлично. Рокси понемногу начинает расслабляться и даже получает определенное удовольствие от поездки. Они останавливаются на следующей станции, где в вагон вваливается толпа народу, и рядом с Рокси плюхается какое-то странное существо с синей кожей и папкой документов подмышкой. Она погружается в свои мысли и выныривает обратно, слыша только слово: “Нравился”.

- Да не нравился мне Ривен, Крис, отстань, – Ана негодующе смотрит на фею исцеления, – вот чего ты ко мне привязалась?

- Да ла-а-адно, – тянет Рокси, подключаясь к игре и подтрунивая над подругой, – мы ж все знаем. Или ты...

- Фак, вам че, заняться-то нечем? Не было у нас ничего, – качает головой Ривен. – Сорян, Блонди, но ты не в моем вкусе.

- Ну да, ты ж у нас все больше по мелодийкам, – фыркает фея музыки.

- А тебе правда нравился Ривен? – встревает Лисса.

- Мне одной из здесь сидящих не нравился Ривен? – поднимает бровь Кристалл.

- А кому еще? – открывает рот Лисса.

- Да вон Рокси, – кивает в сторону феи животных Ана.

У Рокси алеют щеки. Вот черт. Ана! Зараза! Убить тебя мало. Не влюблена она сейчас в Ривена, да, но не особо хотелось, чтобы он знал о... О... А у Ривена дергается бровь. И фейспалм на лице. Он многозначительно покашливает.

- Кстати, вот правда. Это ж было, когда ты была на Земле, да? – улыбается заговорщически Кристалл, и они с Аной переглядываются. Нет, две заразы!

- А ты, Кристалл, ведь с этого лета по девочкам, да? – сладко тянет Рокси, как бы издеваясь над подругой.

- Ты реально по девочкам?! – брови Лиссы лезут вверх.

- И здесь лесбиянки?! – голос Рива звучит весьма обреченно.

- А ты че, гомофоб, что ли? – резко повышает голос Лисса. – Я, между прочим, активная лесбиянка и не позволю, чтобы меня тут поносили!

- Да ну, и ты тоже? – выпучивает глаза Ана.

- Ага, с тринадцати лет осознала! – гордо сообщает Лисса, сверкая своей улыбкой.

Рокси прикладывает руку ко лбу. Как и Ривен. Как и Кристалл.

Тем временем незаметно подкрадывается их станция. Ривен тут же срывается с места, следя за тем, чтобы все четверо фей выбрались в целости и сохранности. Они снова поднимаются вверх по эскалатору, и Рокси облегченно выдыхает, когда вырывается в привычный мир – наземный, такой простой и понятный. Ривен уводит их подальше от оживленной улицы к ближайшей автобусной остановке: той, на которой толпится народ и к которой каждую секунду подлетают автобусы, раскрывая свои двери для нежелающих топать ногами. В такие моменты лучше всего осознаешь ритм большого города. В Гардении автобусы подъезжали неспеша, медленно, размеренно, раз в десять-пятнадцать минут. Их было не так уж и много. А здесь они несутся сломя голову, словно дерутся за каждый кусок остановки, собираются в длинную цепочку, порой сигналят, но ждут своей очереди распахнуть двери. Оживленный город. Большой город. Для Аны такая суета явно привычна, Ривен так и вовсе не обращает на нее внимания. Кристалл чувствует себя не очень уютно: на Линфее все-таки по-другому. А Лиссе, похоже, все нипочем.

Ривен ведет их по каким-то проулочкам, выбирая кратчайший путь. Периодически он что-то комментирует: сообщает, что здесь было, в честь чего возникло. Или рассказывает что-то воистину ржачное, связанное с этим местом. Не справочник, конечно, но именно донесенная таким вот простым языком информация чаще всего и откладывается в голове. И Рокси нравится. Своеобразная маленькая экскурсия.

Музей эротики выделяется прекраснейшим символическим изображением – контурным серебристым фаллосом, который обнимает девица с грудью, наверное, шестого размера. Глаза у Лиссы по пять копеек, и она радостно мчится внутрь. А Рокси достает ученический билет, который показывает, что она учится в Алфее. Даже здесь студентам Алфеи – скидки.

Раньше Рокси и не представляла, что может находиться в таком музее. Они ходят из зала в зал, где на стенах висят картины древности, изображающие активно совокупляющихся людей (и не только людей). Разнообразные секс-игрушки. Приспособления для БДСМ-сессий. Мультимедийные материалы. Место, где можно ничего не стесняться. Лисса хохочет и постоянно обращается к Кристалл с каким-то комментарием, они обе угорают, а Рокси прибивается ближе к Ане и Ривену. Тот травит байку о том, как однажды они со спецами забрели в этот музей. Просто так. И Брендон решил немножечко, совсем чуть-чуть опробовать вон ту соблазнительную куклу-робота. Но все-таки осуществить задуманное ему не удалось. А жаль.

После музея эротики они посещают музей так называемого старого и нового искусства. Под старым искусством понимается неведомая хрень из палочек, листьев и, как ни странно заметить, дерьма. Засохшего дерьма каких-то животных (сказочных в том числе). Странные конструкции, гордо именуемые скульптурами или композициями на тему, как какое-нибудь племя стирало белье у реки. Новое искусство отличается от старого тем, что к материалам прибавляется какой-то пластик, упаковки из-под йогуртов, бутылки, спички, крышки и многое другое. Ривену и четверке фей удалось очень вовремя попасть: здесь как раз проводилась экскурсия для группы ценителей высокого искусства. Ценители подолгу останавливались около какой-нибудь хрени и восхищались ей. Восхищались и восхищались. Рассуждали о личных переживаниях и глубоких мыслях автора, создавшего ее. Действительно, какой-нибудь чувак переживал за состояние мира, когда лепил свой шедевр из дерьма кроорла. Действительно. Среди нового искусства представлены и картины: невероятные шедевры, нарисованные явно за пять минут. Особенно Рокси радуют красный и голубой круги, символизирующие борьбу в авторе его личностных взглядов и перелом его ценностей.