Литмир - Электронная Библиотека

И завтра я увижу их в последний раз, а потом Винкс вернутся обратно к себе, в будущее. А я проживу тут еще несколько десятков лет и сдохну. Такие вот совсем не радужные мысли у члена общества “Радуга”.

Мы расположились лагерем у той самой реки, где Орландо впервые повстречал пернатую кошку. Я сижу на том же самом камне, на котором сегодня играл днем. Я помню, как на меня смотрела Муза. В тот момент мне казалось, что между нами нет никаких препятствий. Ни время нас не разделяет, ни чужое тело. Это были самые лучшие минуты в моей жизни. Пожалуй, я даже благодарен Дракону за то, что позволил мне в последний раз увидеть Музу. Такой вот подарок-сюрприз, которого никто не ждал.

Это были, мать его, самые крутые дни за последний месяц. И будут за мою оставшуюся жизнь. И, нахрен, я никогда их не забуду. Буду вспоминать, когда совсем осточертеет. Ты же отправишься в наше... То есть, уже свое время. И как-нибудь построишь там свою жизнь. И все будет замечательно. Алюминь.

Я тихонько поигрываю на этой долбаной лютне, хотя давно уже не считаю ее таковой: за это время уже привык к ней. И даже выражаю таким образом свои эмоции. До чего докатился? Ну, в какое тело попал же. Наигрываю какую-то рандомную песенку, всплывающую в памяти, перебираю струны и пытаюсь успокоить расхреначенную душу, но что-то сегодня вообще не вставляет.

Не сразу замечаю, как о мою ногу трется пернатая кошка. Когда и каким образом она пришла сюда – в душе не имею понятия, но даже такая компания ничего. Потому что я чувствую острую потребность излить кому-то душу. Набу не катит, так как мне какого-то стыдно распинаться перед призраком, Оло не совсем меня поймет, а вот пернатая кошка... Очень даже ничего. Она мурчит, и я неловко поглаживаю ее. Говорят, это вроде релакса. Да нихера что-то.

- Я ненавижу. Эту гребаную, долбанную, хренову жизнь! – кошка вопросительно мяукает, но я пожимаю плечами. Простите, вырвалось. Ну, ни королевских кровей, ни манер не имеем. Сейчас можно и собой побыть.

- Знаешь, что такое безысходность? – интересуюсь я у пернатой кошки. – Думаешь, это та херня, когда за тобой гоняются придурки с алебардами? Да нихера. Ты же легко можешь от них увернуться. Безысходность – это у меня. Я вижу ее в последний раз, понимаешь? Я застрял здесь. И никогда не смогу вернуться. Ненавижу. Просто. Ненавижу. И я вроде как готов смириться... Но не могу, – внезапно у меня открывается словесный понос, – и не хочу. Я вот прямо сейчас готов заорать ей, что это я. Знаешь, как хреново очутиться не в своем времени и застрять в каком-то доисторическом, блин, периоде? Меня все здесь бесит, я хочу обратно в свое тело, которого, походу, не осталось. А знаешь, в чем прикол?.. – я изливаю ей все. Кошка периодически почесывается и вылизывается, лениво поглядывая на меня так, словно я придурок какой. Полностью с ней солидарен.

- ...а потом я оказался здесь. И завтра она улетает. И я не могу ей сказать. Понимаешь? Да нихрена ты не понимаешь, но все равно, спасибо, что хоть выслушала, – вздыхаю и, закатив глаза, смотрю на небо. От этого, конечно, легче не становится.

- Не совсем понимаю, но да, как ты это сказал... Странное слово. “Хреново”, – соглашается со мной кошка.

Пауза. Фейспалм. Жизнь-боль. Я медленно поворачиваю к ней свою голову и, изогнув одну бровь, скептически осматриваю ее:

- Ты разговариваешь?

- Только с Музой, – замечает пернатая кошка. – Критти. Мое имя Критти. Я была по-своему связана с Орландо. Не так, как с Музой, но что-то вроде этого. Но он умер, не так ли? Ты играл его руками, пел его голосом, но ты не он.

- Спасибо, кэп. Меня все адски задолбало.

- Мне тоже здесь не особо нравится.

- У Винкс ты придешь еще в больший ужас.

- Насколько там все плохо?

- Настолько, что я оттуда ушел. Вечеринки, балы, очень много нарядов, много трансформ и закидонов у фей.

- Но это лучше, чем здесь?

- Определенно, – впервые за много лет мне хочется закурить. Но сразу же перебарываю это желание. Во-первых, нечем. Во-вторых, нахрен?

- Сорян, что занял его тело. Я честно не хотел, – почему-то впервые в жизни я извиняюсь за то, в чем не виноват. Настолько истосковался по пониманию, что ли?

- Я понимаю. Жаль только, что ты остаешься здесь. Но ведь ты еще можешь ей сказать, – замечает Критти.

- Зачем? Для собственного душевного успокоения? Я, конечно, эгоист, но не настолько. Я же все равно не вернусь. Не хочу, чтобы она страдала. Да и, может, уже поздно...

- Зачем приносить ненужные жертвы? – Критти скептически смотрит на меня. – Не в твоем стиле.

- Я уже и не знаю, что в моем стиле.

- А, может, она имеет право знать, что ты жив и находишься в относительном порядке? Не думаешь, что она скучает? И что ей станет намного легче, если ты ей скажешь.

- Я...

Внезапно позади раздается звук шагов. Твою мать. Захлопываю рот, как и Критти. Резко оборачиваюсь и вижу Музу, которая нерешительно замирает сзади. Твою ж мать...

- П-привет, Орландо, – улыбается она, слегка смущенная, – ты не против, если я присяду рядом? Мне не спится.

Качаю головой. Вообще без вопросов. Она садится на тот же камень, что и я, поглаживает Критти, которая снова изображает из себя обычную пернатую кошку, и задумчиво смотрит вдаль, то ли думая о чем-то своем, то ли пытаясь запомнить окружающие пейзажи.

У меня же внутри все напряжено, потому что мне доставляет невыносимую боль каждая секунда, которую я провожу рядом с ней. И в то же время радость. Черт. Черт, черт, черт. Я просто не могу ей сказать еще по одной важной причине. Вдруг уже поздно. Просто... Сколько там времени прошло, я не знаю. Быть может, у Музы уже давно начались новые отношения, она счастлива с новым парнем, а тут я в виде острой занозы в пальце, воспоминание из дерьмового прошлого. Я не хочу разрушать что-то, что уже могло появиться в ее жизни. Просто боюсь напоминать о себе тогда, когда мне в ее жизни уже может и не быть места. Че-е-е-ерт. Невольно усмехаюсь. Ну и в кого ты превращаешься, Рив? Размышляешь в наилучших традициях парней главных героинь всех этих любовных женских романчиков. Или – с ужасом думаю – они не так уж сильно и врали? Докатился ты, Рив, в общем. Приплыли. Вовремя приспичило окончательно тебе влюбиться, чтобы мозг выдавал подобную херню.

- Орландо? – я вздрагиваю, смотря на Музу, которая кажется какой-то... Печальной, что ли. – Послушай, мне неловко об этом просить, но... У тебя было когда-нибудь такое состояние, что что-то очень тревожит душу, хочется кому-то это рассказать, но близким друзьям не можешь? Проще излить тому, кого видишь в первый и последний раз, но...

- Ты можешь мне рассказать, Муза. Что тебя печалит? – фак, мне нелегко говорить, как Орландо. Но порой слова сами слетают с языка. А порой я уже забываю, действительно ли я Ривен, или это просто глюки фантазии Орландо.

- В общем... Понимаешь, на самом деле мы с подругами пришли из очень далекого волшебного измерения, из будущего. Нас разделяет примерно несколько веков. И в этом будущем... У меня был парень, – вздыхает она.

Оп-па, приехали. Муза внимательно следит за моей реакцией, не сбегу ли я от слов “из будущего”, но меня это как-то не колышет. Мне просто нужно, чтобы она продолжала.

- У нас много чего было, даже несколько расставаний, но... Мы все равно любили друг друга... А я люблю и сейчас, – мое сердце уходит в пятки, а челюсть готова сползти на землю, – просто так вышло, что примерно месяц назад мы отправились в... В одно место, где нас обмануло одно существо, и в итоге я хотела спасти край, который пал жертвой его проклятия, а на самом деле оказалось, что... – она останавливается, будто сглатывая ком в горле. – Что это была ловушка. Я активировала заклинание, которое не остановилось бы, пока кого-то не убило. И он... Он умер. Исчез. А меня выкинуло из того измерения. После этого моя подруга отвела нас к одной ясновидящей женщине, которая сказала, что он жив и скоро вернется. Я не знаю, когда скоро, но... Я ненавижу себя. Потому что я виновата в том, что случилось, – Муза закрывает лицо руками, а мои глаза медленно ползут на лоб, – на его лице будет гореть ненависть, когда мы встретимся. Я просто... Просто... Просто не могу. Я готова ждать сколько угодно, но... Порой мне хочется сорваться. Самое главное, что я не могу даже ничего сделать, чтобы начать искать его, иначе только отодвину время его возвращения. Главное, что я знаю, что он жив. Но... Он меня ненавидит. И от этого мне тоже плохо. Я не знаю, что мне делать, Орландо... Прости, что нагружаю тебя этим. Мне просто надо было выговориться, – вздыхает она, борясь с подступающими слезами.

104
{"b":"599004","o":1}