Кен спит на кресле в гостиной. Лиам и Софи сидят за обеденным столом в тишине. Он украдкой смотрит на девушку. Они встречаются взглядами; когда Софи поднимает глаза, и она улыбается Лиам. Я не уверена, как я чувствую себя по этому поводу, слишком легко он забыл свои предыдущие отношения и увлекся кем-то другим. С другой стороны, кто я такая, чтобы судить чужие отношения? Ясно, что я не имею никакой подсказки, как вспомнить свои собственные.

Здесь в коридоре, который соединяет гостиную, столовую, и кухню, я вижу самую прекрасную картину: людей, которые многое значат для меня в этом мире. Она включает и самое важное - Гарри, который сидит спокойно на диване в гостиной, безучастно смотря на стену. Я улыбаюсь его идее пойти на церемонию вручения дипломов в июне.

Я не могу вообразить его в мантии, но это, конечно, то, что я жду с нетерпением. Я знаю, согласие Гарри это сделать, много значит для Кена. Кен не один раз говорил, что никогда не ожидал, что Гарри закончит университет.

И теперь, когда правда их прошлого открылась, я уверена, Кен не ожидал, что его сын передумает и согласится с типичной церемонией вручения дипломов. Гарри Стайлс совсем не типичен. Я прижимаю пальцы ко лбу, желая, чтобы мой мозг функционировал должным образом. Как должна я воспринимать его теперь?Что, если он предложит приезжать в Нью-Йорк? Он сделает это? Если он действительно предложит, должна ли я согласиться?

Внезапно я чувствую его взгляд на себе и, конечно же, когда я смотрю на него, он изучает меня со своего места в гостиной. Я смотрю в его зеленые любопытные глаза, на его нежный рот, сжатый в ласковую линию. Я говорю ему взглядом “я в порядке, просто думаю”, улыбаясь, смотрю, как Гарри хмурится и встает. Несколькими длинными шагами, он пересекает комнату и наклоняется, упираясь одной ладонью в стену для поддержки, нависая надо мною.

- Что тебя беспокоит? – спрашивает он. Громкий голос Гарри отрывает внимание Лиама от Софи.

- Я должна поговорить с тобой кое о чем, - спокойно признаю я. Он не выглядит заинтересованным, как должен быть.

- Хорошо, что это? - он наклоняется ближе, слишком близко, и я пытаюсь отступить, только для того, осознать, что он загнал меня в угол. Гарри поднимает другую руку, чтобы полностью заблокировать меня, и когда наши глаза встречаются, ухмылка появляется на его лице, - Ну..? - он нажимает.

Я смотрю на него в тишине. Во рту пересохло, и когда я пытаюсь что-то сказать, я начинаю кашлять. Это всегда происходит, в тихом кинотеатре, в церкви, или разговаривая с кем-то важным. В основном в ситуациях, где кашель не уместен. Например, прямо сейчас. Кашляя, я не могу остановиться, в то время как Гарри смотрит на меня, а я задыхаюсь перед ним. Он отступает и целеустремленно идет на кухню.

Он обходит Карен и возвращается ко мне со стаканом воды. Кажется, я чувствовала себя подобно в тридцатый раз за прошлые две недели. Я беру стакан, и чувствую облегчение, когда прохладная вода успокаивает мое зудящее горло. Я знаю, что даже мое тело пытается отступить из сообщения этих новостей Гарри, и я хочу похлопать себя по спине и одновременно ударить себя по подбородку. Если бы я сделала такое, я думаю, что Гарри почувствовал себя немного виноватым передо мной из-за моего безумного поведения и возможно сменил тему.

- Что происходит? - он смотрит вниз на меня, протягивая руку, чтобы забрать пустой стакан.

Я начинаю качать головой, но Гарри настаивает: - Нет, нет, ты должна мне сказать.

- Мы можем выйти на улицу? - я поворачиваюсь к двери патио, пытаясь дать ему понять, что хочу поговорить наедине. Мы должны, вероятно, возвратиться в Сиэтл, чтобы обсудить этот беспорядок. Или дальше. Дальше хорошо.

- Снаружи? Почему?

- Я хочу поговорить с тобой о чем-то. Наедине.

- Хорошо, конечно.

Я делаю шаг перед ним, чтобы сохранить равновесие. Если я выйду, первая на улицу, то у меня может быть шанс повести разговор. Если я начну разговор, то у меня может быть лучший шанс, чтобы не позволять Гарри завершить разговор войной. Возможно. Я не убираю руку от Гарри и чувствую, что его пальцы ласкают мои.

Вокруг очень тихо — только мягкий отголосок храпа, заснувшего Кена, и низкий рокот посудомоечной машины на кухне. Когда мы выходим на веранду, все звуки исчезают, и я остаюсь одна наедине со звуком своих хаотических мыслей и низким урчанием Гарри. Я благодарна за любую песню, которая спокойно заполняет воздух, но это недостаточно и помогает мне сосредоточиться на чем-то за пределами разговора, который, несомненно, состоится. Если я удачлива, у меня будет несколько минут, чтобы объяснить мое решение, прежде чем он осознает новости.

- Садись, - говорит он, пока тянет один из стульев патио через веранду.

Вот мой шанс, пока он спокоен в течение нескольких минут; он не находится в настроении ожидания. Он садится и кладет локти на стол между нами. Я взбираюсь на стул, чтобы сесть напротив него и пытаюсь понять, куда поместить мои руки. Я перемещаю их от стола до коленей, от коленей обратно на стол, прежде чем он берет и гладит ладонь и мои дрожащие пальцы.

- Расслабься, - мягко говорит он. Его рука теплая, и она полностью накрывает мою, давая мне толику ясности, только на одно мгновение.

- Я кое-что от тебя утаила, и это сводит меня с ума. Я должна сказать тебе это сейчас, и я знаю, что сейчас не время, но ты должен знать, прежде чем ты узнаешь это другим путем.

Он поднимает свою руку вместе с моей и прислоняется к спинке стула.

- Что ты сделала?

Я могу услышать беспокойство в его тоне, подозрение в его дыхании, которым он старается управлять.

- Ничего, - торопливо замечаю я, – Ничего, что ты предполагаешь.

- Ты не… - он моргает несколько раз, - Ты не была… C кем-либо еще, не так ли?

- Нет! - пищу я, и качаю головой, чтобы подтвердить свои слова? - Нет, ничего такого. Я просто приняла одно решение, и держала его от тебя в секрете.

Я не уверена, приятно мне или обидно, что это было его первой мыслью. В некотором смысле, мне приятно, потому что переезд в Нью-Йорк, возможно, не будет столь же болезненным для него как, если бы я была с другим мужчиной, но я немного оскорблена, потому что он должен знать меня лучше. К своему сожалению, я делала безответственные, вредные вещи, включая Зейна, главным образом, но я никогда не спала бы с кем-то еще.

- Хорошо, - он проводит рукой по волосам и массирует рукой мышцы шеи, - Тогда ничего хуже быть не может.

Я вздыхаю, решая просто выложить все, больше не кружа вокруг да около.

- Хорошо…

Он поднимает руку, чтобы остановить меня.

- Подожди. Что на счет того, чтобы, прежде чем ты мне расскажешь что это, ты расскажешь почему.

- Почему, что? - я наклоняю голову в недоумении.

- Почему ты сделала тот или иной выбор, в котором ты не даешь себе отчета, - говорит он, поднимая бровь.

- Хорошо.

Я киваю, просеивая свои мысли, в то время как он наблюдает за мной терпеливым взглядом. С чего я должна начать? Это намного труднее, чем просто сказать ему, что я переезжаю, но это лучший способ сообщить ему известие. Теперь, когда я думаю об этом, я не думаю, что мы когда-либо сделаем это. Каждый раз, когда с нами происходила какая-нибудь большая драма, мы всегда находим еще большие драмы.

Я смотрю на него еще один раз, до того, как начинаю говорить. Я хочу охватить взглядом каждый сантиметр его лица, помнить и изучать то, как его глаза могут выглядеть, настолько болезненно. Я заметила, как его розовые, мягкие губы, будто приглашают меня сейчас, но тут же вспоминаю времена, когда эти самые губы были все порезаны с одной стороны и облиты кровью после очередной драки. Я помню его пирсинг на том самом месте,где из раны сочилась кровь.

Я снова переживаю те чувства, когда холодный металл касается моих губ. Мне приходится сосредоточиться на мысли, как Гарри оттягивал свою сережку, играя с ней зубами, когда он задумывался о чем-то. И как прекрасно и заманчиво это выглядело.