Крылатый посланец нашел его сына ещё более двух недель назад, но Завир велел ему пока что только следить, а сам он пользовался связью с проводником, чтобы наблюдать за тем, как меняется его мальчик. Сердце рвалось в далекий Тул, туда, где император своими умелыми речами и деяниями ломал его Яна, лепил из него совершенно иного, удобного ему человека, склонял юношу на свою сторону, открывал ему глаза на ту правду, которую омега не должен был познать – его сын никогда не должен был стать мольфаром. Завир жил этим, примерив на себя личину обычного омеги, став младшем мужем Олдвина Риверса, отгородившись от своего призвания и позабыв о силе синего пламени, но от судьбы он так и не смог убежать, как не смог уберечь от неё же и своего сына. Оставалось только смириться и ждать. И он ждал, мучительно долго, наблюдая и будучи не в состоянии что-нибудь сделать. И вот, сегодня, время пришло.
Завир покинул комнаты сына, уверенной, твердой походкой направляясь на тренировочную площадку, на которой Дэон муштровал вверенных ему фидаев. Да, не так давно было объявлено военное положение, потому что из донесений разведки стало понятно, что дельты готовятся к войне и собирают армию. Как предполагал совет, первой целью Рассенов станет Венейя, хотя вылазки демонов участились и на других континентах. Это волновало Завира, но ещё больше его волновало состояние Дэона Вилара. Альфа жаждал сражений, но оно и понятно, ведь его возлюбленный находился в неволе у Рассенов, и, сражаясь с очередным демоном, брюнет не спешил его убивать, старался пленить, чтобы выведать информацию о планах императора и узнать о плененном омеге. Рассены редко о чем говорили, предпочитая умирать в страшных мучениях, но с гордостью, и лишь единожды, лукавая, поверженная демоница бросила одну фразу, которая и пошатнула уверенность Дэона. «Мольфар – личная шлюха императора», - именно эту фразу вместе с черной кровью выплюнула дельта прежде, чем Вилар снес ей голову, а после уже никакие заверения Завира в том, что это ложь, так и не вернули альфе душевное спокойствие.
Он вышел на тренировочную площадку, наблюдая за тем, с какой беспощадностью Дэон муштрует молодых фидаев, которые не так давно прошли второй круг испытаний. Аль-ди не сдерживался, наносил реальные удары, разбрасывался магией, заставляя молодых альф и омег сторониться его, отдавал приказы, которые даже для опытного ассасина были тяжело выполнимы, готовил молодняк к неминуемой войне, пряча за отверженным рвением собственную боль. Его сердце опутала темень – вот что чувствовал мольфар, смотря в ярко-зеленые глаза альфы.
Достаточно было одного кивка с его стороны, чтобы ассасин убрал оружие, набросил плащ и стал точно напротив него, слегка хмуря брови. Альфа не был готов к встрече со своим омегой, но был готов идти за ним – нехорошее предчувствие кольнуло и без того нывшее сердце Завира.
- Ноэль, - мягко прошептал альфа, целуя возлюбленного в уголок плотно сжатых губ, - прошу тебя, делай то, что говорит Завир, отдыхай, набирайся сил, забудь на время о тренировках и сражениях.
- Как ты не понимаешь, Арт, - плотно стискивая зубы, прошипел полуэльф, стараясь вывернуться из полуобъятий супруга, - я не могу больше лежать, не могу ничего не делать, не могу оставаться наедине со своими мыслями, которые… - омега глубоко вдохнул, пытаясь удержать слезы, которые предательски засеребрились на его ресницах, - в которых только боль потери и жажда мести.
- Я понимаю, любимый, понимаю, - с плохо скрываемой горечью в голосе ответил Арт, ещё плотнее прижимая супруга к себе, - но прошу, ради меня, ради себя, ради нашего будущего, потерпи немного, восстановись, не позволь этой боли и этой жажде поглотить тебя, не позволь им очернить твое сердце.
- Я стараюсь, Арт, но… - Ноэль прикрыл глаза, но всего лишь на секунду, а после, так и не подобрав слов, чтобы продолжить, затих в объятиях супруга, только в которых ему становилось хоть немного легче.
Арт понимал возлюбленного, потому что и его сердца коснулась боль, и его душу терзала жажда мщения, и его мысли были заняты лишь одним: «Генерал… - просипел Ноэль, как только пришел в себя, - это был один из генералов Тул…». С того самого дня, как только альфа узнал, кто повинен в смерти его сына, он тоже жил тем, чтобы найти и растерзать, задушить своими же руками, испепелить демона, вырвать ещё пульсирующее сердце из его груди и смотреть, как медленно тускнеют его глаза, но этим невозможно было жить, тяжело было носить на своем сердце камень злобы, и тогда Арт переключил все свое внимание на супруга, окружая его заботой и любовью.
Да, времени на то, чтобы быть рядом с любимым постоянно, было мало, потому что Рассены не давали им спокойствия ни днем, ни ночью, используя все те же, их собственные, порталы, чтобы свободно перемещаться по всему миру. Кто стал предателем, узнать так и не удалось, но Торвальд видел, насколько хмурым, сосредоточенным, задумчивым был аль-шей, видел, как он снова сражался, призывая свой меч и сметая заклинаниями схетов и дельт, и это тревожило его ещё больше, потому что неизбежность открытой войны была очевидна.
А в это время его супруг страдал, и не только потому, что не мог принимать участие в сражениях, а и потому, что скверна демона лишила его возможности понести и родить. Арт даже представит себе не мог, что именно чувствовал Ноэль, услышав это, ведь даже ему, закаленному в сражениях и видевшему всякое альфе, было нестерпимо больно, что уж говорить об омеге, неотъемлемой частью жизни которого являются дети. Но альфа дал себе слово, что он сам сможет пережить эту утрату, поможет пережить её супругу, и они вместе, силой своей любви, будут пытаться преодолеть скверну и зачать малыша, пусть все знахари согласно утверждали, что омега теперь бесплоден.
- Даи Торвальд, - в комнату в южной части крепости, которая так и осталась закреплена за Ноэлем, тихонько проскользнул Кьярд, - аль-ди и господин Риверс ожидают вас в зале для совещаний.
- Иду, - четко ответил Арт, понимая, что означают слова синеволосого омежки. Кстати, он был благодарен этому мальчишке, который вот уже месяц прислуживал его супругу, не отходил от Ноэля ни на шаг и всеми силами пытался оказывать поддержку, особенно тогда, когда он сам сражался с Рассенами.
- Арт, - Ноэль цепко ухватил любимого за руку и пристально, требовательно, с решительным огоньком посмотрел супругу в глаза, - верните Яна. Пока этого будет достаточно.
- Вернем. Обещаю, - чувственно поцеловав любимого, альфа едва заметно кивнул Кьярду, тем самым давая понять, чтобы тот присматривал за его супругом, после чего с тяжелым сердцем покинул комнаты, направляясь в зал заседаний.
В принципе, мольфар уже примерно неделю намекал на то, что нужно готовиться к вторжению в Тул, точнее, во дворец императора, где действительно находился Ян. Ещё месяц назад он дал свое согласие на участие в миссии по освобождению омеги, правда, тогда им двигало желание мести и чувство обязанности мольфару за спасение жизни супруга, но теперь Арт понимал, что он идет в Тул не только поэтому, а и потому, что искренне хотел спасти Яна, своего брата, омегу дома Торвальдов, который, возможно, был их последним шансом продолжить свой род. Альфа помнил, как оживился, обрадовался, воспрянул духом Ноэль, когда он рассказал ему о Яне, и которого, кстати, омега не винил в том, что произошло, разделяя мнение супруга, что нападение и похищение имело более глубокий смысл, нежели просто апробация портала или же случайность, поэтому собирался выполнить свое обещание и при этом остаться в живых.
Возле зала для совещаний он встретил Брьянта. Альфа был хмур, молчалив и слегка задумчив, что слегка обеспокоило Торвальда, хотя состояние воина можно было понять. Его папа, Тилар Кроуд, не так давно был ранен во время сражения на Та-Кеми, и, хотя угрозы жизни фидая не было, Брьянт все равно переживал, пусть и пытался это не показывать. К тому же, Арт был прекрасно осведомлен о том, что омега требует от своего сына супруга и наследника, ведь, если рассуждать логически, Брьянт был не так уж и молод, и требования его папы были вполне обоснованы, но в то же время альфа понимал друга, сердце которого умерло вместе с Бри – очаровательным, добрым, черноволосым омегой, который погиб, как считал Брьянт, по его вине.
