- Вечер добрый, молодой господин, - тихий, шелестящий голос не показался Риверсу враждебным, но все же, из-за сумрака комнаты, он не мог разглядеть вошедшего, хотя чуял его запах. Это был омега, определенно, что ввело юношу в ещё большее замешательство, ведь в Тул, насколько он знал, не было омег, только дельты, а у дельт нет запаха, поэтому он просто продолжал наблюдать за – человеком? – в длинной одежде похожей на балахон, который подошел к столику и прикоснулся к тем самым кристаллам, которые так поразили Яна, и которые тут же вспыхнули мягким светом чем-то похожим на холодные лучи Лели.
Теперь он мог рассмотреть этого мужчину, который, и правда, был одет в длинный халат темно-коричневого цвета, из-под которого выглядывало что-то наподобие ночной сорочки, правда, с вышивкой по горлу, рукавам и подолу. Да, он не ошибся – это был омега, только уже в возрасте, хотя сам Ян не мог определить, сколько мужчине лет – 50? 60? больше? – потому как в его темных волосах уже была седина, но на лице практически не было морщин, а темно-карие глаза смотрели живо, чтобы назвать его старцем. Омега не выглядел враждебно, скорее, напоминал Риверсу тех прислужников из Аламута, которые занимались благоустройством крепости или хозяйством – учтивый, собранный, неприметный, но все же юноша помнил, что омеги живут либо в Венейе, либо в Ассее, так что поводов доверять тому, кто оказался не на своем месте, у него не было.
- Кто вы? – тихо, но решительно спросил Ян, все ещё рассматривая замершего посреди комнаты и почтительно сложившего руки в замок на животе мужчину.
- Моя имя – Галлаэр, - омега низко поклонился, что ещё больше сбило Ривеса с толку. – Я – ваш прислужник.
- Мой?.. - теперь он окончательно и бесповоротно запутался, ведь какой смысл приставлять к нему прислужника, если он пленник? Но, похоже, этот Галлаэр был сообразительным и хорошо вышколенным, поскольку сразу же заметил его замешательство, при этом заговорив не резко, но и не мягко, добродушно, но не подхалимно, что свидетельствовало о его многолетнем опыте.
- Император ждет вас на ужин, молодой господин, - омега плавно поднял руку, указывая в сторону. – Ваш костюм в гардеробной. Вам помочь одеться?
- Нет, не нужно! – категорично и испугано выкрикнул Ян, тут же устыдившись своей слабости перед обычным омегой, но Галлаэр в ответ только улыбнулся ему понимающе и вновь поклонился.
- В таком случае я обожду вас за дверью, - омега повернулся так же неторопливо, и кому-то могло показаться, что он все делает медленно потому, что его тяготит собственный возраст, но Риверс понял, что эти скользящие движения были именно для него, чтобы не спугнуть и не натолкнуть на мысли о враждебности. – Не задерживайтесь, молодой господин.
Дверь за мужчиной закрылась и щелкнула – значит, его все-таки запирали. Хотя Ян этому и не удивился, больше он удивился тому, что его ждал на ужин сам император. Нет, он не думал, что ужинать будут им, хотя, о повадках демонов он определенно сказать ничего не мог, но все же надеялся на то, что «ужин» не буду одевать в костюмы и, тем более, не будут приставлять к нему слуг, но все же кое-какие опасения у него были, особенно, относительно мотивов императора.
Как бы там ни было, но Ян заставил себя подняться, пусть ноги у него ещё предательски дрожали, а головная боль фоном стучала в висках, решив, что, даже если ему предстоит аудиенция у самого императора Рассенов, он должен вести себя достойно. Ради сына.
Слабое синее свечение казалось неестественно-отталкивающим в темени комнаты, из которой мольфар настойчиво выпроводил всех знахарей, и в которой запретил зажигать свечи. Ему позволили остаться, хотя, даже если бы не позволили, он бы проложил себе дорогу мечом, потому что там, на широком ложе, лежал его супруг.
Арту казалось, что он все ещё не осознает то, что произошло, но в то же момент он отчетливо ощущал утрату, боль от которой ныла под сердцем и не желала притупляться. Да, он – ассасин, воин, маг, и его супруг тоже ассасин, иначе просто и быть не может, поэтому он должен был быть готов, как и Ноэль, к тому, что меч Рассена в любой момент может лишить кого-то из них жизни. Да, Арт это понимал, осознавал, считал себя готовым к подобному, и убеждал себя в том, что для него, как воина Ассы, нет ничего выше и ценнее, нежели долг перед государством и миром в целом, а, оказалось, что он сейчас же, не медля, готов продать душу мольфару, только чтобы его возлюбленный жил.
Иногда Арт думал, что Асса за что-то прогневилась на них или же была нетерпелива, поспешна и опрометчива в своих решениях, когда даровала жизнь своим сыновьям-ассасинам, потому что нельзя быть воином, преданным, отверженным, жертвующим, когда у тебя есть чувства. Чтобы продолжать свой род – не обязательно любить и быть любимым, достаточно просто спариваться, как большинство животных, но Асса даровала им чувства, более того, создала, так называемые, Истинные Пары, пары, которые были рождены, как две части единого целого. Так было у Брьянта и Бри, так было у Дэона и Яна, так было у него с Ноэлем. Торвальд не отрицал, что за свои почти две с половиной сотни лет у него не было партнеров, были, причем достаточно, причем не только среди ассасинов, но Ноэля он любил, кажется, все эти 250 лет, 200 точно, столько же добивался его внимания и готов был любить ещё бессметное количество лет, дышать им, жить им, даже возложить на алтарь собственную жизнь, если это понадобится… Все-таки, как бы велика ни была его сила, и какое бы положение он ни занимал в государстве, он все равно был слаб, и этой слабостью был Ноэль.
Мольфар, бормоча что-то себе под нос, чертил на теле его, бледного, как мел, супруга какие-то знаки, которые тут же вспыхивали, либо уходя в его тело, либо исходя их него тонкой струйкой мутно-белесого дыма. Пожалуй, не стоило доверять тому, кто повинен в смерти аль-шейхани Хелены, но Арт был готов на любую сделку, хоть с самим Рхеттом, только бы Ноэль выжил. Он прислонился к стене, чувствуя, что ноги все ещё дрожат, причем не только из-за количества магии, которую он высвободил в порыве безумия, но присесть он не мог, потому что для него, воина, это означало бы бездействие, а он желал действия, желал мести, желал крови, что вновь-таки было недостойно ассасина.
Нет, он не винил Яна, хотя понимал, что Рассены пришли за ним, и Ноэль пострадал из-за него, он вообще не понимал, как ему относиться к этому человеку… ассасину. Тот миг, когда он ворвался в комнату омеги и увидел окровавленное тело супруга на полу, был затуманен в его голове гневом, отчаяньем и болью, и только из рассказа Дэона он знал, что в тот момент едва ли не испепелил полкрепости, освободив заключенную в нем сущность огня. Да, так подумали все, в том числе и Дэон, но сам Арт прекрасно осознавал, что в тот момент он пытался наполнить круг пламени своей жизненной силой, пусть это и было запретной магией, чтобы передать её своему супругу и сыну, но ему помешали. Возможно, это было и к лучшему, что вмешался аль-шей, ведь кто его знает, получилось бы у него это заклинание или же нет, но вреда оно могло нанести много, но из-за демонов, из-за собственной слабости, из-за Яна Риверса, в конце-то концов, он потерял сына, а теперь мог потерять и супруга. Да, он мог ненавидеть Яна, потому что именно этот омега принес несчастья не только в его семью, но во всю Ассею. Мог, но не ненавидел.
В висках снова начало давить, напоминая об усталости двух дней, и Арт повел головой со стороны в сторону, пытаясь разогнать дремотный туман. Его взгляд зацепился за небольшую деревянную лежанку, застеленную грубым покрывалом и обложенную подушками, на которой полулежал Кьярд. Этот мальчишка пришел в себя спустя несколько часов и, как только он узнал о похищении Яна и состоянии Ноэля, сразу же вызвался в помощники знахарям, не обращая внимания на то, что ему тоже сильно досталось. Мальчишка, в 13 лет, не пройдя даже первого круга испытаний, применил заклинание магии высшего уровня, которое отразилось на нем самом, хотя могло быть и хуже. Арт понятия не имел, как и откуда омежка выудил азы подобного заклинания, но что-то ему подсказывало, что здесь не обошлось без его пронырливости, к тому же, мальчишка был полудраконом, так что, скорее всего, именно этот факт и позволил ему выжить после столь неумело примененного заклинания, отделавшись лишь ожогами рук, да подпаленными волосами. Сейчас же Кьярд наблюдал за действиями мольфара с лежанки, которую в комнате установили специально для него, так как мальчишка напрочь отказался отходить от раф-ри Торвальда, широко распахнув глаза, затаив дыхание и прижимая к груди полностью здоровые руки, над которыми тоже потрудился Завир.
