Дела в банке Вивиан решает максимально быстро и успешно. В итоге ему ещё и извинения приносят за то, что допустили непоправимую ошибку. Подписи цифровые-то старые, те, что при прежнем начальнике и главбухе были, и отчего-то не аннулированные, а новые, зарегистрированные уже при его бытности главбухом, оказались не проведены банком. Вивиану всё равно, как банк вернёт им крупную сумму. Не вернут — Тайтус их по судам затаскает, пусть и дело это геморрное. Правда, напоследок всё же даёт совет хмурому гамме, явно не оценившему его дерзость, наглость и пышущий феромонами ореол, который омеге лень держать под контролем. А советует он поискать в своих рядах крысу, ибо не бывает такого, чтобы банковские операции подтверждались недействительными подписями. Для чего-то же их регистрируют и персонифицируют.

Тайтус, покидая банк, собой доволен, однако его приподнятое настроение улетучивается сразу же, как только он оказывается в машине. Опять это пренеприятнейшее чувство, что его лапают и лобызают с головы до ног. Чёртов гамма пытается произвести на него впечатление, распылив в салоне горстку своих феромонов и всячески стараясь ему угодить. Омегу же, напротив, подобное отношение бесит, хотя ранее предвзятостью по отношению к гаммам он не отличался. Наверное, всё дело в осязаемой грубости, исходящей от этого мужчины. Или в том, что в последнее время запах ни одного самца, кроме Хэйса, не вызывает в нём ничего, кроме самого осознания факта его наличия и соотношения с конкретной особью.

К слову, возвращается он уже около пяти и сразу же направляется в бухгалтерию. Там, ожидаемо, уже развёрнута бурная деятельность по сворачиванию работы. Правда, бухгалтеры, как только он появляется на пороге кабинета, сразу же присмиряют, ставят наготовленные сумки обратно под стол и вновь заседают за компьютера.

— Не вижу результатов работы за сегодняшний день, — прислоняясь к дверному косяку, тянет Вивиан. Он чертовски устал, и оттого его нынешний уровень стервозности просто зашкаливает. К тому же момент как раз чтобы придать возомнившим о себе невесть что девочкам урок. Алистера и Тори, правда, жуть как не хочется наказывать, но всех — значит всех, в профилактических целях.

— Где акты на списание, миссис Фловер?

— Будут завтра, — едва ли не огрызается в его сторону женщина.

— А я вам граничный срок на когда устанавливал? — он даже не дожидается ответа от уже открывшей было рот беты, продолжая. — Правильно, миссис Фловер, на сегодня, так что именно сегодня я их и жду. То же самое в плане моих поручений касается и всех остальных.

Уходя, Вивиан, обладая отменным слухом, слышит все матерные эпитеты, направленные в его сторону, однако омега улыбается. Напоследок он их всех таким взглядом одарил, что не сомневается в том, что до победного бухгалтеры сидеть сегодня будут, но всё сделают. Да, поступает он неправильно, но, с другой стороны, это научит его подчинённых не фигнёй страдать, а работать с девяти до шести, дабы не оставаться сверхурочно.

Хэйс словно только и ожидал его возвращения, потому что на столе уже и кофе, и китайская еда в картонных коробках, ведь обед-то он всё равно пропустил, и зам по безопасности, деловито протирающий свои очки. Почему-то только сейчас Вивиан замечает, что у беты прямо неестественно зелёные глаза, цвет которых приглушает тёмное стекло очков. Значит, не из-за плохого зрения носит их Форест Мелоди, а для того, чтобы скрыть своё породистое и явно внебрачное происхождение, скорее всего, от омеги и гаммы.

Форест покидает их вскорости, правда, сперва нахаляву объевшись китайской лапши и выпив две чашки кофе. Хэйс называет бету наглым дармоедом, но не со зла, из чего Вивиан делает вывод, что и тут, как и с Невским, всё не так просто. Омежье любопытство снедает его, но в своём разговоре с альфой деловых рамок Тайтус не переступает. К тому же к вечеру его собранная активность резко падает, а внимательность рассеивается, чему наверняка поспособствовал сытный ужин.

— Давайте, мистер Вивиан, закончим на сегодня, — снисходительно предлагает альфа, и Вивиан, которому уже всё равно и на близость самца, и на его запах, устало кивает. Чуточку притворяется, ибо он мог бы ещё поработать, если бы вышел на улицу и проветрил голову, но сегодня Тайтусу хочется отдохнуть, да и обсуждать им, по большому счёту, уже нечего.

— Полностью с вами согласен, — омега подымается из-за стола, — в том числе и с тем, что сегодняшний инцидент был просто проверкой того, насколько мы сплочённая команда, какими методами будем контратаковать и как защищаться.

— Мистер Тайтус, — омега даже оборачивается у порога, сразу же заостряя своё внимание на том, как к нему обращается сидящий в кресле и как-то странно улыбающийся альфа, — а можно задать вам личный вопрос?

— Задать-то можно, однако право не отвечать на него я за собой оставлю, — Вивиан тут же подбирается, а сонливость как рукой снимает. Он сомневается, что именно сейчас альфа выбрал момент, чтобы как-то его скомпрометировать или же выведать что-то о его прошлом, но и на любой другой вопрос личного характера отвечать омега не собирается.

— А почему именно «Вивиан»? — склоняя голову вбок, таки спрашивает Хэйс. — Мне просто интересно, — альфа невинно разводит руками, но при этом выражение его лица хитрое, как у ушлого лиса, — потому как, кажется, это всё же больше женское имя.

— Имя обычное, — ворчит Тайтус. Знает ли Хэйс, что сейчас он наступает ему на довольно болезненную мозоль? — И не сокращается до «Вив». Я ясно выразился, мистер Хэйс?

— Более чем, — согласно кивает альфа, чувствует, гадский кобель, что он ответит, посчитав, что глупо выдавать за тайну то, что проще пареной репы.

— Видите ли, мистер Хэйс, мой дорогой папочка совершенно не признаёт кинематограф. Он гордится своей родословной, воспитан в консервативной строгости и в плане манер и этикета может любого аристократа заткнуть за пояс. Примерно в этом же ключе он и питает страсть к театру, опере и балету, считая, что картинка на экране не может передать истинных чувств, хотя как по мне… — Вивиан пожимает плечами. — Плохой может быть игра любого актёра, вне зависимости от того, стоит он сцене или же работает на камеру.

— В общем, — оборвав ход собственных же мыслей, продолжает Тайтус, — из всего обилия кинолент папочка признал только два фильма, после просмотра которых, судя по его восторженным откликам, его переполняли бурные эмоции. Думаю, вы уже поняли, о каких именно фильмах я говорю.

— Смею предположить, что первый — это «Унесённые ветром», — Хэйс состраивает забавно-задумчивое выражение лица, когда он утвердительно кивает, а после всё же разводит руками. — А вот насчёт второго, признаться, даже ума не приложу.

— «Красотка», — нехотя выдыхает Вивиан и тут же ретируется из кабинета руководителя. Уверен, что Хэйс бы не рассмеялся, у самого-то имя старинное, как мир, коим детей нынче не называют, предпочитая что-то новомодное, вроде Джастин или Энджел, однако щёки от смущения пылают.

Вивиан Тайтус красиво звучит, гармонично, однако Вивиан Хэйс звучало бы куда лучше. Поэтому омега и сбегает, дабы принять душ, выспаться и выбросить из головы мысли, которых там определённо не должно быть. Жизнь раз уже преподнесла ему урок, и для смышлёного Вивиана его оказалось достаточно, дабы вычеркнуть альф, а тем более альф-коллег, из планов на собственное будущее.

========== Часть 6. ==========

— На вас жалоба, мистер Тайтус, — прямо с порога ставит его в известность Хэйс, демонстративно помахивая стопкой исписанных листов.

— Представьте себе, мистер Хэйс, я совершенно не удивлён, — Вивиан чувствует себя в кабинете начальника не то чтобы как дома, но уже и не настолько неуютно, чтобы, потупив взгляд, ютиться у двери. — Бухгалтерия ропщет, не иначе? — Тайтус присаживается напротив альфы, поднимая на него скептический взгляд.

— Вивиан, так нельзя, — со вздохом произносит Хэйс, которому за эти пару месяцев не раз приходилось сталкиваться с его упрямством и вредным характером, но который всё ещё не оставляет попыток смягчить его радикализм и чуточку ослабить гиперболизированное чувство ответственности.