Также Анхен сообщала, что у нее растет дочка, по имени Ева, и с ней все хорошо, она не болеет и отлично себя чувствует.

Читая все это, Равиль волновался все больше и больше, ведь к письму была приложена и фотография ребенка, чудесной белокурой девочки с аккуратным носиком и ротиком-вишенкой.

Ему стало дурно. Значит, Анхен полагала, что Стефан все это время мог жить с ним!!! Как же она ошибалась! Он вновь уткнулся носом в листок, исписанный уверенным каллиграфическим почерком.

Женщина сообщала, что все эти годы проводила поиски офицера Краузе и в Германии, и в ближайших странах; не один раз посылала запросы в госпитали, клиники, дома инвалидов и даже приюты, однако отовсюду ей приходили отрицательные ответы. Мужчина такого возраста с заявленными приметами у них не значился. Еще она бесконечно размещала объявления в газеты, в которых имелись специальные рубрики для тех, кто потерял родных и близких.

Равиль в волнении резко отодвинул от себя письмо, вскочил и заметался по кабинету. А он сам ничего не сделал!!! Пока Анхен искала, он преспокойно жил на денежки Краузе, купаясь в благополучии, как сыр в масле, расширял свой бизнес, играл в шахматы, валялся в койке с любовником и жрал булки!

Чувствуя себя последним подонком, он набил табаком трубку и закурил, а потом опять присел в кресло, судорожно вцепившись пальцами в свои кучерявые вихры. В это время в дверь постучали и спросили, выйдет ли он к обеду.

— Нет! — крикнул он. — Не беспокойте меня.

Равиль напряженно думал, вновь и вновь перечитывая письмо. Взяв себя в руки, он все же вышел к семейному обеду, сел на свое законное место во главе стола, однако, был настолько растерян, что не слышал разговоров и проносил ложку мимо рта.

В голове вертелась одна назойливая мысль, которая все никак не хотела обрести четкую форму.

— Наш сосед, Измаил Моисеевич, совсем сошел с ума, — громко пожаловался дедушка. — Представляете, таки трижды сегодня приходил к нам за хлебом и все время забывал дома свой кошелек!

— И вы, дедушка, конечно же разрешили взять ему хлеб в долг? — неодобрительно предположила Ребекка.

— Пришлось, ведь он, бедный, уже совсем старый и ходит с костылем. Не приходить же ему в четвертый раз!

Они все смотрели на Равиля в ожидании реакции на неразумное поведение пожилого родственника. Равиль с трудом оторвал взгляд от своей тарелки. Их сосед сошел с ума…

Психиатрические клиники! Вот, где забыла поискать Стефана Анхен!

Целый месяц Равиль строчил письма, вкладывая в каждое из них конверт с обратным адресом, и рассылал по всей Швеции, не забыв про Германию, Швейцарию и Австрию.

Он разыскивал мужчину примерно тридцати пяти лет, седого, сероглазого, высокого, немца по национальности, со шрамами от огнестрельных ранений на груди.

А потом стали приходить ответы: «нет», «нет», «не значится», «нет и не было такого». Равиль вскрывал их одно за другим, а потом нервно комкал и выбрасывал в урну.

Надежда найти офицера Краузе была столь мала, но он не мог отказаться даже от самого мизерного шанса. Ведь все, что у него было, и даже жизнь, дал ему Стефан и спас его так, как только мог спасти один человек другого.

Спустя полтора месяца он вдруг получил положительный ответ. В одной из психиатрических клиник находился пациент с именно такими приметами, отлично говорящий по-немецки, но страдающий полной потерей памяти.

Равиль просто не верил своим глазам, вновь и вновь перечитывал письмо. Сердце подсказывало ему, что он напал на верный след! Он помнил, как Стефан говорил, что никогда не сможет стать достойным отцом, поэтому мог и не вернуться в семью к нелюбимой жене, которой он дал свою фамилию. Так что же случилось с ним, что привело к потере памяти? Или же это ловкая симуляция?

Равиль переговорил с Сарой и Ребеккой, объявив им, что уезжает и причину своего отъезда. Кажется, он нашел их офицера. Их. Ведь не только его спас Краузе, и этих женщин тоже. Но ни у жены, ни у сестры он не нашел поддержки. Женщины высказали свое неодобрение и посчитали авантюру пустой тратой времени и денег.

— И что ты будешь делать, если это он? — хмуро спросила у него Бекка.

— То, что сочту нужным, — отрезал Равиль. — Посмотрю по его состоянию. Если получится, то привезу к себе домой.

— К нам домой, — значительно поправила Ребекка, напоминая, что он живет не один.

— К нему домой! — вспылил Равиль. — Это его дом! Все, что у нас есть, дал нам он! И не смейте говорить против ни единого слова!!!

Равиль ненавидел вокзалы. Громыхание составов, гудение паровозных труб, толкотня на перронах — все это напоминало ему жизнь в Освенциме, если тот ад можно было назвать жизнью. Ненавидел и избегал путешествий на поездах.

Но на этот раз он быстро и уверенно шел по платформе в поисках своего вагона. В одной руке молодой мужчина держал свой дорожный саквояж с самыми необходимыми вещами, а в другой — небольшую корзинку с провиантом.

Куда бы он не оправлялся, с некоторых пор Равиль всегда предпочитал иметь при себе хлеб, воду и кусочек сыра.

Вскоре он занял место в вагоне у окна. Сердце его билось в радостном предвкушении. Конечно, он старался излишне не обольщаться, ведь вместо Стефана он мог увидеть совершенно чужого ему человека.

Но любовь сметала все преграды, и он, всей душой, вопреки всему: традициям, заведенном порядку, здравому смыслу — стремился к единственному человеку, которого он полюбил раз и навсегда. Ему не верилось, что он хоть еще раз в жизни сможет коснуться седой головы этого мужчины и произнести ласковые слова, что-то сделать для него: забрать, вылечить, утешить. Спасти любой ценой. Узнает ли? Вспомнит?

Равиль Вальд чувствовал, что начинал сходить с ума от нетерпения и мысленно мечтал как можно скорее прибыть на место и все окончательно выяснить. И дал себе слово, что в случае неудачи он непременно продолжит поиски, даже если ему на это придется потратить всю жизнь.

Локомотив издал гудок и тронулся. Равиль прикрыл глаза, стараясь обрести душевное спокойствие под мерный стук колес, а потом приподнял манжет пиджака и взглянул на часы.

Да, те самые, которые ему подарил офицер Стефан Краузе и которые он поклялся до конца своих дней не менять ни на какие другие…

Живодер и массовый убийца Йозеф Менгеле после войны счастливо жил в Аргентине и скончался лишь в 1979 году.

Фабрикант Оскар Шиндлер остаток своих дней провел в нищете и существовал на пожертвования еврейских семей, родственников которых он спас от верной смерти, а их было почти 1200 человек. Умер в 1974 году.

Комендант Освенцима офицер Отто Штерн был задержан при попытке к бегству через границу, возвращен обратно в концлагерь и публично повешен на центральном плацу.

Бывший секретарь Стефана Краузе Маркус Ротманс после войны оказался в Западном Берлине, устроился на службу обычным клерком. Вскоре он завел семью и детей, однако все равно продолжал встречаться с мужчинами и имел среди них даже высокопоставленных любовников.

Ганс Краузе близ одного из польских селений попал в плен. Его схватили и приволокли к взрослым подростки. Озверевшие бабы, узнав форму СС, забили офицера до смерти палками и камнями, а труп бросили в яму за околицей осады.

Бывшие узники Освенцима Карл и Эльза поженились и взяли на попечение цыганенка Данко, которого в свое время вытащил из газовой камеры офицер СС Стефан Краузе.

====== 2. Вещий сон. ======

Оказавшись на станции, Равиль растерянно осмотрелся. Старинное, с виду совсем заброшенное здание вокзала, на дверях которого висел ржавый замок. И тут же, на перроне, толклись голодные синюшные дети. Сколько же их по всей Европе было таких, брошенных и никому ненужных, потерявших родителей после отшумевшей войны? Они алчно смотрели на корзинку с провиантом, которую нес в руке Равиль, ведь салфетка, свисавшая с ее края, сбилась в сторону, и под ней виднелась подрумяненная корочка коврижки…

Почти не раздумывая, он вручил корзинку самому маленькому из детишек. Стайка мальков тут же стремительно умчалась прочь, выхватив из его рук желанное угощение, а сам Равиль, приметив рабочего станции, с самым безразличным видом поинтересовался, как добраться до психиатрической клиники.