В центральной части гостиной стоял великолепный инструмент — пианино, на котором играли все, кто обладал хоть каким-то навыком в музицировании. После нескольких дежурных тостов за здоровье фюрера, за Рейх и его победу, все присутствующие стали безудержно напиваться. Многие уже танцевали под музыку, исполняемую небольшим еврейским оркестром, разумеется, состоящим из узников.

Стефан ухватил Анхен за руку и тоже пригласил на медленный танец. Она льнула к нему всем своим хрупким телом, сжимая тонкими пальцами его мощные плечи.

— Я женюсь на тебе, — шептал ей Стефан, который к тому времени уже значительно охмелел. — Я хочу жениться на тебе, Анхен! Ты пойдешь за меня?

Он сам изумился своей смелой мысли, однако говорил от всей души. Рано или поздно жениться было необходимо, а кандидатуры лучше Анхен не было.

— О, да, — отвечала она, поддаваясь его страстным и грубым объятиям. — Но когда же это случится?

— Как только победит великий Рейх! — горячо заверил он.

Блондинка печально усмехнулась, понимая, что это означало «никогда».

— Ты сомневаешься? — глухо прорычал ей в ухо Стефан. — Я хочу детей от тебя, Анхен. Ни одна женщина в мире не потрясала меня так, как ты!

Она подняла на него взгляд, полный страдальческой и трепетной надежды, и Стефан понял, что он крепко попался на крючок. Весь парадокс состоял в том, что он теперь действительно хотел детей. Офицер понимал, что ему не выжить в этом аду, и хотелось дать продолжение жизни, оставить хоть что-то после себя, и именно эта женщина влекла его к себе, как никакая другая.

— Как я сказал, так и будет, — твердо заявил Стефан. — Мы начнем подготовку. Я сделаю так, чтобы все было красиво, только не торопи меня. Скажи лучше, ты действительно согласна?

— Конечно, Стефан, — прошептала она. — Выйти за вас замуж — моя мечта, я ведь так давно влюблена в вас…

— Я тоже тебя люблю, милая, — сурово и сдержанно произнес офицер.

Краузе лгал, но, учитывая свои пагубные пристрастия и те чувства, которые вдруг вызвала в нем эта ослепительно красивая и молодая немка, Стефан понимал, что у него не будет иного шанса обрести серьезные отношения с женщиной. Нужно пользоваться создавшимся моментом.

Он проводив свою даму, почтительно усадил ее на диван рядом с другими женщинами, а сам решил выйти на балкон, чтобы перекурить.

Однако, выйдя на свежий воздух, Краузе в ошеломлении замер, сразу же протрезвев. Его словно окатило ледяной водой. В уголке на балконе, с подносом в руках, словно недвижимая статуэтка, стояла Ребекка!

Стефан тут же подошел к ней.

— Бекка! А ты здесь откуда взялась?

Он был настолько потрясен, что не находил слов.

— Господин комендант два дня назад взял меня в личные служанки, — монотонно, не поднимая ресниц, произнесла девушка.

— Что?! — непроизвольно вырвалось у мужчины. — Какой кошмар! Держись, милая.

Он взял у нее с подноса бокал шампанского и, отступив, глубоко затянулся сигаретой, глядя в подернутое дымкой пепла ночное небо. Значит вот, как поступил Ганс. Разыскал Ребекку и забрал к себе в дом… Скот! От ненависти Стефан заскрипел зубами.

В четыре затяжки Стефан выкурил сигарету, поспешно, двумя глотками, выпил шампанское, после чего пошел искать встречи с хозяином банкета. Мимоходом, на секунду, он приостановился возле Ребекки и, словно поддерживая, на миг сжал ее предплечье.

При людях братья сохраняли самые добрые и хорошие отношения, так было давно заведено. Вот и сейчас Ганс Краузе, который сидел на диване в самом престижном обществе из старших офицеров и их дам, поднялся ему навстречу, улыбаясь своей победоносной и мерзкой улыбкой.

— Поговорить, — коротко отрезал Стефан на вопросительно вздернутую бровь брата.

— Расслабься, брат мой, — пьяно вскричал Ганс, широко разводя руки. — К чему нам сейчас все эти разговоры!

— Немедленно! — сквозь зубы выцедил офицер и направился в глубь дома, где, по идее, у коменданта должен был располагаться кабинет.

Гансу ничего не оставалось, как следовать за ним. Вскоре они остались наедине и в оглушительной тишине большого, перегруженного дорогой мебелью кабинета.

— И что же тебя так взволновало, раз ты захотел со мной поговорить? — ехидно спросил Ганс, присаживаясь на край широкого стола. — Не о том ли моменте пойдет речь, что ты спидорасился с комендантом Биркенау Вильгельмом Райхом и вернул себе своего секретаря?

— Момент с Райхом мы давно проехали. И с Вильгельмом я «спидорасился», как ты говоришь, потому что это того стоило. Он не пропердел десяток кресел, отсиживаясь в лагерях, сделал значительное изобретение, и его отметил наградой сам фюрер. Да и к черту все это… Ты знаешь, что быть здесь с тобой у меня есть другой повод!

— Какой же? — продолжал нахально ухмыляться Ганс. — Подскажи уж, я не в курсе дел.

— Ребекка Вальд! — с ненавистью провозгласил Стефан.

Его всего трясло. Он не ожидал от брата подобного подлого хода, такое ему даже в голову не приходило!

— Не понимаю, о ком ты говоришь? — продолжал кривляться комендант.

Со своей стороны он был прав, ведь узники не имели имен, только номера.

— Уж не сестра ли твоего драгоценного еврея, которого ты назначил себе в любовники?

— Прекрати ломать комедию, — Стефан был готов взмолиться. — Отдай мне девушку. Хватит уже жить былыми временами, когда ты отбирал у меня любимые игрушки. Опомнись, Ганс!

— И что ты мне можешь предложить за то, что я отдам тебе эту жидовку?

— Все, что захочешь.

Эти слова Стефан произнес от души. И в самом деле, он был готов на все, чтобы вырвать Ребекку из рук своего так называемого брата. От ужаса у него пересохло в горле. Он знал, на что способен Ганс.

— Я об этом подумаю, — насмешливо изрек комендант, удовлетворенно потирая руки. — А тебя, со своей стороны, я готов поздравить. Ты немыслимо меня опозорил, заявился сюда с фройляйн Анхен. Конечно, это в высшей степени достойная девушка, если не считать того, что она — потаскуха! Анхен, да будь тебе известно, спала с Менгеле и твоим дружком Отто Штерном. Что ты на это скажешь?

Ни один мускул в ответ не дрогнул на лице Стефана.

— Так и я сам, как бы, можно сказать, что не совсем девственник. Твоими стараниями, — презрительно и высокомерно усмехнулся он в ответ. — И потом, прошу, не будем обсуждать достоинства фройляйн Анхен. Отдай мне Ребекку, я согласен на любые условия.

— Я подумаю над твоим предложением, — величественно кивнул Ганс. — А сейчас мне пора идти к гостям, да и твоя шлюха, надо полагать, без тебя заскучала.

— Шлюхи никогда не скучают, — резонно парировал Стефан, внутренне сотрясаясь от ненависти.

Рука его чуть было не потянулась к кобуре, но он неимоверным усилием сдержался. Ему было наплевать, спала ли Анхен с кем-нибудь до него. Эта женщина должна принадлежать ему, он это чувствовал.

Они вышли из кабинета и присоединились к гостям.

Анхен вновь печально молчала, словно о чем-то догадываясь, изредка пальчики ее скользили по рукаву Стефана. В порыве признательности он у всех на глазах обнял ее за плечи и стал прислушиваться к пустой болтовне Штерна, который сыпал тупыми байками и анекдотами.

Краем глаза Стефан заметил, что в этот момент с балкона вышла Ребекка. Девушка несла поднос, заставленный пустыми бокалами из-под шампанского и тарелками.

В то же время в дверном проеме неожиданно появился адъютант коменданта Ганса Краузе. Он бесцеремонно и грубо толкнул ее. Поднос выпал у девушки из рук, и вся посуда с грохотом разбилась об пол. Дамы взвизгнули, офицеры невольно отступили и примолкли.

Стефан видел, что все это было сделано намеренно. Он рванулся было к Ребекке, но Анхен с неожиданной для нее решимостью удержала его за рукав.

Стефан глубоко и взволнованно вдохнул, а затем выдохнул, стараясь унять нервную дрожь. Он болезненно нахмурившись наблюдал, как сестра Равиля склонилась к полу в тщетных попытках собрать разбитую посуду.

— Немедленно, — вскричал Ганс, — прислать сюда толкового слугу, а эту жидовку вывести во двор и сейчас же расстрелять!