- Мой! – снова моя пара дает о себе знать, и мое сердце наполняется гордостью. Она смогла бы вести за собой свою стаю с той силой, которая спрятана внутри нее. Она моя истинная волчица.

- Мать вашу. Все вы, нахер, остановитесь, - кричит Доминик. Все замирают. Он смотрит на меня, и я вижу сострадание в его глазах. – Пусть он ее забирает. Он не причинит ей абсолютно никакого вреда.

У Доминика есть собственная пара, он понимает, какого это. Я бы не позволил ни единой волосинке упасть с головы моей пары. Моя жизнь теперь посвящена ей до последнего вздоха.

- Нет, - Стоун отвечает Доминику, но его глаза смотрят в мои, бросая вызов. И он принят.

- Я сражусь с тобой и выиграю, - у меня не возникнет никаких проблем разорвать его на куски, если он встанет между мной и моей парой. Я приседаю, готовясь, напасть на него. Я чувствую запах страха моей любимой, мое тело и волк уже настроены на бой. Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с глазами моей пары и попытаться облегчить ее беспокойство. – Тебе нечего бояться. Я докажу, что я сильная и хорошая пара. Вот увидишь.

- Не делай больно моему брату, - ее слова нежны, и я вижу, как она беспокоится о своем брате. А так как он еще и альфа, она переживает за него вдвойне.

- Я не хочу вредить твоей семье, если только они не станут тебя прятать. Лучше им знать, что я сильный. Они мне не соперники. Я всегда буду побеждать, - я не хочу причинять кому-либо боль, но я никогда не позволю никому стоять на моем пути, когда дело доходит до нее.

- Мне придется встать между тобой и им.

Ее слова причиняют мне боль и заставляют меня рассердиться. Я не позволю ей оказаться между мной и чем-то еще. Я никогда не подвергну ее опасности. Теперь я вижу, что эта ситуация расстраивает ее, и мне нужно исправить это.

Выпустив громкое рычание, я подлетаю к ней и перебрасываю через плечо, готовясь убежать обратно в лес. Как только она оказывается в моих объятьях, боль в бедре пронзает меня, и я опускаюсь на колени, осторожно придерживая ее своими руками, чтобы она не упала. Боль настолько мучительна, и я ощущаю, как наркотик поражает все мое тело. Это замедляет меня и делает мои конечности тяжелыми.

- Они не смогут забрать тебя у меня, - во рту пересохло, но я смотрю ей в глаза, мне нужно сказать, как сильно я ее люблю. Я так долго ждал ее, но чувствую, как отключаюсь. – Моя красавица.

Она касается моего лица, и мой волк скулит, когда я теряю сознание.

Я знаю, что сплю, потому что это единственное, что всегда было со мной. Это воспоминание о том времени, когда я был моложе и наблюдал за ней.

На дворе ночь, а я у окна ее спальни, наблюдаю, как она спит. Несколько дней назад она начала открывать свое окно, и я не знаю, почему. Возможно, она знает, что я за ней наблюдаю, или просто потому, что ей нравится ночной воздух.

Глубоко вдохнув, я принимаю в себя ее сладостный аромат роз, и это успокаивает меня. Когда я нахожусь рядом с ней, это дает мне ощущение цельности.

Очень тихо я начинаю напевать колыбельную, надеясь, что смогу добраться до нее во сне. Она переворачивается ко мне лицом, и в лунном свете я вижу, что она все еще крепко спит. Одеяло сползло с ее ног, показывая мне, что на ней только трусики и большая футболка.

На секунду я перестаю напевать и просто смотрю на нее. Я чувствую тяжесть в груди, видя так много ее молодого тела. Я должен уйти, но я не могу заставить себя сделать это. Вместо этого я отворачиваюсь, не желая впитывать в себя ее невинность, наблюдая за ее обнаженным телом. Я смотрю на луну и снова начинаю колыбельную, надеясь успокоить ее во сне.

Мне уже пора уходить. Я должен уйти. Но я не могу. Вместо этого я наблюдаю за луной и пою ей, пока краду ее сладкий аромат для моего собственного эгоистичного комфорта. Я чувствую это слово, как и в любое другое время, когда сплю. И каждый раз я просыпаюсь с ее именем на моих губах.

Я резко просыпаюсь с пульсирующей головной болью и болью в бедре. Как только я прихожу в сознание, то тут же слышу своего волка. Это защитный инстинкт, мой зверь берет верх и хочет быть готовым отразить атаку.

Проведя много лет в лесу, я предоставил ему больше контроля. Поэтому, когда он проявляет себя, я не сопротивляюсь. Я чувствую, как мое тело меняется и превращается в моего внутреннего зверя, хрустят кости, пока я срываю с себя мешающую одежду. Я чувствую себя намного сильнее с ним, контролирующим происходящее, и ощущаю себя в безопасности в его шкуре. Я все еще пытаюсь понять, что со мной происходит, и от этого чувствую себя еще сильнее.

Осмотревшись, я понимаю, что нахожусь в клетке. Моему волку это не нравится, и мы начинаем ходить по периметру, чтобы увидеть, каковы наши границы. Клетка большая, вероятно, двенадцать на двенадцать футов с кроватью на одном конце и туалетом на другом. Я смотрю вверх и вниз и вижу сплошные стальные стержни, которые тянутся от потолка до пола и закреплены в бетоне. Я сильный, но не настолько. Боль в моем бедре начинает уменьшаться до еле ощутимой пульсации, и я запрокидываю голову, чтобы почувствовать запах раны на боку. Я могу учуять след от транквилизатора, который они, должно быть, использовали для меня. Я рычу.

Моя пара все еще там, и мне нужно добраться до нее. Я чувствую, как внутри меня возрастает потребность, но я стараюсь успокоиться и подумать. Мне нужно быть умнее. Если я позволю потребности взять надо мной верх, то сойду с ума, если не смогу до нее добраться.

Я поворачиваюсь, осматривая то, что находится за пределами моей камеры, и вижу, что клетка стоит в большой бетонной комнате. Здесь нет ничего кроме камеры, но я вижу маленькие окна, которые расположены у самого потолка, указывая на то, что я в подвале. Они слишком малы даже для моей человеческой формы, поэтому я начинаю вышагивать по клетке, пытаясь найти другой выход.

Подняв свой нос, я обнюхиваю комнату, пытаясь отыскать хоть что-то. Я хочу узнать, где я, и тогда я смогу найти способ выбраться отсюда.

Я опираюсь на решетку. Я чувствую запах Стоуна. Я либо в его доме, либо он принес меня сюда. Тут также прослеживается запах Доминика, и от этого чувствую себя немного преданным. Возможно, он только делал то, что ему говорил альфа, но от этого еще больнее, что он упек меня за решетку после всего, что мы пережили.

Я вышагиваю по клетке, пока не слышу стук ботинок надо мной, а затем раздается щелчок замка. Я занимаю боевую позицию у двери клетки, ожидая встречи лицом к лицу с тем, кто бы там не был.

Когда Доминик и Стоун спускаются по лестнице, я не удивлюсь. У меня есть несколько слов, чтобы сказать им, но я еще не готов перекинуться в человека.

Доминик смотрит на Стоуна и качает головой. - Я же говорил, что он будет таким.

Стоун скрещивает руки и расставляет ноги, выглядя при этом непоколебимым. – Он останется там до тех пор, пока я не придумаю, что с ним делать.

Доминик поворачивается ко мне, и я вижу вспышку какой-то эмоции в его глазах. Я не знаю, это гнев или жалость, или, может быть, и то, и другое. – Кси, обратись обратно. Нам нужно поговорить.

Я перевожу взгляд с Доминика на Стоуна и качаю головой. Мне нужно, чтобы мой волк был готов, если они что-то предпримут. Если они откроют клетку, я должен буду суметь убежать. Мне очень комфортно быть в теле волка прямо сейчас, поэтому, если им нужно поговорить, пускай говорят.

- Отлично. Значит, вот как мы поступим, - Доминик поворачивается к Стоуну, но ни один из них не произносит и слова. Затем Дом закатывает глаза и начинает говорить первым. – Я понял, что Гвен твоя пара с того самого дня, как ты увиделся с Руби и попытался заклеймить ее. Ты говорил, что в тот момент почувствовал запах своей пары, а Гвен работала с Руби. Гвен все это время делала печенье, вот почему ты всегда ешь его с удовольствием. Ее запах на них.

Я вижу, как напрягается Стоун, но мне плевать. Услышав имя моей пары, потребность во мне возрастает, и я начинаю скулить.