Наконец-то, вот он, вот, долгожданный просвет выхода из леса и сразу за ним подъем на холм. Тремя, четырьмя шагами Николай преодолел его и оказался наверху, даже не заметив, что Анастасия немного отстала.

Старый, величественный дуб стоял на месте. Веревочных качелей на нем не было, а вокруг все заросло травой. Николай набрал полную грудь воздуха, задержал его в себе, закрыл глаза. Его расстегнутый бордовый плащ подхватил ветер. Поставив оба чемодана на землю, он опустил свой взор на пригород.

Все как в тот день. На первый взгляд даже число домов не изменилось, даже старые изгороди стояли на том же месте и покрашены в тот же цвет. Дом семьи Владычей зарос травой, кустарниками и деревьями донельзя. Забитые окна, облупленные стены, все-таки в нем так никто и не поселился за прошедшее время.

Люди в полусогнутой позе трудились в поле, а рядом куча детей облепила сломанную телегу, наблюдая, как мужчина смазывает колеса. Вдалеке послышался бой колокола — только что начались занятия в гимназии. Николай смотрел на эту панораму по кругу, от одного объекта к другому, потом обратно. Он снова часть этого мира, он вернулся, вот-вот и его начнут замечать. Вернулся круглым сиротой, и теперь теплые слезы, крадущиеся по щеке мог унять только один человек.

Анастасия взяла его за руку и обняла

— Ты родился в месте, похожем на сказку, дорогой. Здесь очень красиво.

Николай вновь не нашел слов для ответа. Он обнял Настю за талию, взял чемодан и пошел вперед.

Идти сейчас было некуда, кроме как в его старый заброшенный дом. Калитка, которая когда-то была высокой для маленького мальчика, теперь упиралась в грудь молодому человеку. Николай с трудом открыл ее — она уже вросла в землю. Нестриженое дерево во дворе дало жизнь многочисленным маленьким деревцам под ним. Сгнившая будка с трудом разглядывалась через траву и колючки. Николай и Настя добрались до входной двери и отворили ее. В нос сразу же дал неприятный запах сырости и гнили. После многолетнего сна все комнаты покрылись паутиной, мебели не было. Под сапогами ужасно скрипели деревянные полы. Николай сжал губы, покачивая головой.

— М-да… здесь уборки мало будет. Хоть сноси и строй заново.

— Это твой дом?

— Когда-то он им был. Я думал, что его заселили давно, ну или снесли, но…

Николай вздохнул и начал открывать окна. Пролившийся свет тут же показал, как много в воздухе летало пыли.

— Ночевать здесь не вариант — заключил он — оставим здесь чемоданы и пойдем в город.

Направляясь в город, Николай специально выбрал такой путь, чтобы дорога прошла мимо дома Ташиных. Анастасия не стала спрашивать, почему он остановился у забора этого двора, что он там высматривал. Николай хотел было кого-то окликнуть, но, еще раз посмотрев на аккуратный сад, ровную траву на лужайке, убедился для себя, что здесь все-таки кто-то живет. Они направились дальше. Время почти не касалось ничего вокруг, все было как прежде, словно заколдованно. Только лишь люди изменились — он не узнавал практически никого, все были заняты своими делами, и лишь ненадолго поднимали голову, чтобы взглянуть на золотых людей. Не обделили их вниманием и в самом Ужице. Город сильно преобразился. Теперь не только площадь, но и все даже самые маленькие улочки были замощены камнем. Все те же белоснежные стены двухэтажных домиков с цветами на крохотных балконах.

Николай рассказывал Насте почти про каждый уголок, каждое местечко города. Он знал наизусть всю его историю. Особенно долго он говорил про часовню, которая по-прежнему оставалась самым высоким зданием в округе. На площади красовались декоративные фонарные столбы, всюду стало больше движения, телег, но ни одной машины. Николай таял от сохранившегося образа родного города. Люди теперь смотрели на него, правда, с удивлением. Настю тоже замечали, ей улыбались, и в ее глазах пробился еле заметный блеск.

— Куда мы идем? — спросила Настя

— Побродим по рынку, я бы перекусил.

Но ничего съестного им так и не удалось найти, многие лавки еще не открылись, работали только цветочные. Николай купил две гвоздики. Сразу после этого они пошли медленным шагом к окраине города, выйдя из него, направились далее через поля, пока не дошли до низкорослого березового леса. Они шли молча, Настя, смотря на цветы, понимала, куда они идут.

Кладбище было ухоженным, только могилы располагались не ровными линиями. Со стороны казалось, что они разбросаны невпопад. Здесь было холодно. Деревья стояли достаточно близко друг к другу, чтобы солнечные лучи не проникали вниз. Еще с детства Николай чувствовал себя здесь как в склепе, в замкнутом темном месте, где ему постоянно не хватало кислорода, где отголосками до сих пор слышались выстрелы ружей. Но не навестить могилу матери в первый же день он не мог, это была чуть ли не единственная цель возвращения. Вот уже тринадцать лет могильная плита покоила под собой последний огонек приятных воспоминаний детства. Той части детства, которую Николай мог назвать счастливой. Рядом с могилой продолжал набирать рост клен. По нему легко можно было обнаружить место покоя Эльзы Владыч, хоть Николай всего лишь второй раз в жизни посетил ее могилу.

И сама плита, и все вокруг было прибрано, никакой травы и грязи, только лишь расплавленный желтый воск от свечи и пара увядших цветков. Николай смотрел на вырезанное в камне имя своей матери. Он не думал сейчас о чем-то плохом, словно ощущая ее присутствие. Только лишь пустота внутри, красный огонь затих.

Настя стояла молча рядом с ним, смотря то на могилу, то на побелевшее лицо мужа. Юноша преклонил колено, убрал старые цветки и положил свои, прислонив ладонь к плите. Он что-то шептал с закрытыми глазами.

Сзади послышался какой-то шорох, Настя обернулась. Девушка с длинными светлыми волосами в черном платье остановилась позади них. Она с недоумением смотрела на пару.

— Прошу прощения…

Николай сразу узнал этот голос. Он открыл глаза и медленно поднялся с колен. Девушка тут же отшатнулась, букет из четырех цветков высвободился из ее рук и упал на землю. Юноша с черными волосами, золотая косичка за ухом касается плеча. Тот же самый бордовый плащ, в котором тринадцать лет назад мужчина, назвавшийся Сергеем Скреппом, забрал навсегда ее друга детства.

О себе дал знать лабрадор кремового цвета, он вышел вперед девушки и сел смирно, гавкнув один раз, словно приветствуя кого-то.

— Тихо Шечер, — тут же сказала девушка.

Николай обернулся к Славе. Ее глаза блестели от слез, она сразу догадалась. Кто еще мог навестить могилу Эльзы, кроме как не ее сын. Время сильно преобразило девушку, но Николай точно знал, кто перед ним стоит. Все те же голубые глаза, которые он видел в последний вечер, слезно умолявшие остаться, те самые глаза, что долго снились ему после, точно такие же, как и у Насти. Они простояли так несколько минут, молча уставившись друг на друга, и оба думали об одном и том же — что если он забыл меня, что если она меня не помнит?..

Слава сделала первый шаг, но тут же остановилась. Они оба заметили присутствие Анастасии. Настя спокойно смотрела на них, ему даже показалось, что она как-то умиротворенно улыбается. Она все поняла правильно — два друга детства не верят своему счастью, что смогли вновь встретиться.

Николай медленно приблизился к Славе и подобрал упавшие цветы. Девушка вблизи увидела его белый китель, придававший владельцу статность. Это уже не тот мальчик, что качал ее раньше на качелях. Он так вырос, а Николай по прежнему видел в Славе ту самую девочку. Он обнял ее, крепко прижал к себе, она все еще не верила, но почувствовав тепло, все же с робостью тоже обняла плечи юноши. И теперь к ее глазам подступили слезы, сдержать которые было уже невозможно.

— Почему ты снова плачешь? Слава, я же обещал, что заставлю тебя улыбаться еще и еще.

Слава покачала головой и уткнулась ему в грудь. Когда-то давно она была выше мальчика, но теперь он смотрел сверху вниз.

— Ты все-таки вернулся… когда тебя уже никто не ждал