— Он умер? — тихо спросил тяжело дышавший Зак, смотря на кричащее лицо Мак-Баумана, которое больше не издавало ни звука.
— Не знаю… — ответила Лена — все зависит от того, насколько была тепла его душа… но я сомневаюсь…
— Ладно… времени мало — он подошел к ней и протянул руку — надо догнать остальных, вставай, дорогая моя.
***
Николай задыхался. Беспрерывный бег по всему первому этажу вымотал его, надо поберечь силы. Сколько же здесь комнат — сотни, казалось даже тысячи! Все пышные, светлые, в них можно утонуть… попросту не заметить себя. Одна только мебель могла стоить столько, сколько стоили маленькие деревеньки на юге страны. Кажется, он слышал вдалеке крики Анастасии… Идти искать ее? Или она сама его ищет? Сейчас ему нужен другой человек.
Один громадный зал за другим, были и маленькие комнатки, и залы аудиенций. В глубине дворца находилось еще одно странное место с колоннами, терявшимися в темноте под самым потолком. Они как будто тонули во мраке. Здесь было темно и прохладно… может он ненароком спустился в подвал? Не похоже — окна выходят на улицу. Здесь всюду мрак и всюду картины на стенах, взиравшие свысока на суету молодого человека, что метался между колонн. Да еще этот нехороший зеркальный блеск мрамора, отражавший огонь на руке. Складывалось ощущение, будто он попал в лабиринт.
— Где ты… где! — твердил Николай сам себе
Второй этаж был сплошь и рядом заполнен комнатами для личного пользования Его Величества. От бильярдной до спальной они шли рядами в едином длинном коридоре. На массивные бело-золотые двери падал свет из больших окон с противоположной стены.
Юноша принялся открывать одну комнату за другой, пока случайно не заметил, что в самом конце коридора немного приоткрыты самые большие двери. Это зал трапезной. В три человеческих роста вход.
Николай добрался до них и, не без труда, отворил одну дверь. Он оказался в огромнейшем зале. Здесь все было в синем и красном от длинных штор, которые закрывали пять окон на полстены, до обивки диванчиков, расставленных возле стен, стульев около длинного белого стола. Пустого стола. Сотня стульев с разных сторон и один большой трон, находившийся во главе, напротив входа. Здесь все сверкало бронзовым орнаментом, оплетавшим мебель, темно-коричневый мрамор подыгрывал этим оттенкам. Вместо потолка, крыша была застеклена, это делало комнату очень осветленной… но видимо Императору нравилось принимать пищу под открытым небом, а может ночью здесь все выглядело еще более волшебно.
Арочные стены, за которыми шли выходы в другие помещения, прямо возле арок, маленькими деревцами в рядах росли декоративные вишни и кусты с цветами. Все это превращало зал в огромный сад под небом.
— Великолепная у него трапезная? Не правда ли?
Чадаев сидел на троне, во главе стола. Николай сразу его заметил. Сердце сжалось, словно тело погрузили в ледяную воду. Дмитрий перекинул ногу на ногу и положил их на обеденный стол, бросив косой, отреченный взгляд на юношу. — Посмотри, какие арки. Они расписаны, над каждой крапели сотни мастеров.
Николай, сам не понимая, зачем это делает — его мысль не успевала за действием — наступил одной ногой на стул и, как по лестнице, взобрался на белую отполированную поверхность стола. Не спеша, он направился к Чадаеву. Он видел его лицо все яснее и яснее. Глаза наполнялись огнем, рука тряслась и разгоралась все больше. Он выхватил, с металлическим лязгом, саблю из ножен и крепко сжал ее. Теперь ты никуда не уйдешь… сегодня все закончится. Либо ты, либо я.
— Демонстративно встал на стол, чтобы показать, что находишься выше меня? — Чадаев сказал это голосом пониже. В нем снова появился тот пугающий оттенок. Дмитрий тоже поднялся с трона и медленно достал из ножен свою саблю. Чадаев встал немного сбоку от стола, но не принимал ни одну из знакомых Николаю боевых стоек. Он просто стоял с опущенным клинком и говорил с юношей.
— А не ошибешься? Если убьешь меня? — спросил Чадаев, и Николай почувствовал, как волна гнева заливает его, готовясь проломить последнюю плотину. Никола держал саблю поднятой и старался хоть немного думать головой. Солнце, что поливало весь зал лучами, медленно закрылось серыми облаками. Это случилось так быстро, словно кто-то специально нагнал эти тучи прямо над городом. В зале все покрылось мраком, бронза, стол, клинки перестали сверкать.
Чадаев продолжал
— Что если я стану лучшим отцом для Веридаса? Лучше, чем Маар… кстати, где он?
— Ты проиграл — ломающимся от злости голосом сказал Николай — Его Величество сейчас в безопасности далеко отсюда. А твоя жизнь сегодня оборвется здесь.
Николай с диким криком ударил саблей по Дмитрию. Чадаев с громким смехом, раскрытыми глазами, удивляясь, как быстро юноша перешел к действию, подставил блок. Раздался лязг. Дмитрий одной рукой с клинком оттолкнул все навалившееся на саблю тело Николая. Николай даже не поверил, что он сделал это без какой-то дополнительной силы… ужасная мощь. Юноша задел стул спиной и чуть не потерял равновесие. Он тут же сделал еще один резкий выпад, нанося удар острием снизу. Чадаев даже не стал его блокировать. Он с легкой ногой, как будто пританцовывая, отошел и пропустил Николая вперед. У него была возможность огреть юношу по спине, но он лишь улыбнулся и отошел, ожидая следующей атаки Николая. Юноша, вновь промахнувшись, сделал резкий разворот и попытался нанести рубящий удар. Он делал все как можно быстрее, но тело почему-то немело… оно боялось и дрожало. Гнев уступал страху, вернее сливался с ним в единое чувство.
Чадаев, продолжая насмехаться над ним, вновь поставил обычный блок, даже не взяв клинок в две руки, хотя Николай бил со всей силы. Владея оружием через одну руку, он мог действовать намного быстрее скованного юноши. Николай где-то в глубине понимал это, но продолжал наносить медленные разъяренные удары, один за другим. И после каждого отбитого удара он впадал в отчаяние. Он хотел разбить Чадаева, все эти годы, мечтал, но теперь, когда он стоит перед ним, Николай ничего не может сделать. Неужели он не готов… ведь Чадаев еще даже не контратакует, он играется с мальчишкой. Весь зал заполнился частым скрежетом клинков и смехом Чадаева.
— Нет… друг мой — протянул Дмитрий — Скрепп плохо тебя обучил.
Николай разозлился и, отставив руку, со всей силы собрав огонь в ладонь, метнул красный горящий шар в него. Дмитрий каким-то образом отбил его вниз своим клинком, и шар расколол начисто половину мраморного пола во всем зале.
Юноша выставил лезвие плашмя перед своими глазами и провел большим пальцем по нему. Вслед за пальцем на клинке оставался огненный след, сабля вспыхнула красным огнем. Чадаев тоже приложил два пальца к основанию своего клинка, и его лезвие тоже вспыхнуло синим пламенем само по себе.
Николай схватил эфес тяжелым хватом, двумя руками и поднял его до пояса. Теперь он несся на Дмитрия с огненным мечом. Чадаев тоже взял оружие в обе руки и выставил его против удара юноши. Два полыхающих лезвия столкнулись, сотни искр посыпались на пол. Зубы Николая так крепко сжимались, что уже начинала болеть голова. Он всем телом навалился на клинок, но Чадаев не поддавался. Он пересилил юношу и оттолкнул его от себя. Теперь Дмитрий перестал играться, он начал нападать. Искры то и дело заливали все вокруг. Металлические удары теперь сопровождались шумом движущегося огня и глухими хлопками. Николай шаг за шагом отходил. Молниеносные атаки Дмитрия было не то, что трудно отбить. Их было невозможно заметить. Только сверкающие синее и красное лезвия в темноте.
У входа послышался лязг сабли. Анастасия вошла в зал и увидела, как дерутся Николай и Чадаев. Она выхватила свой клинок и ринулась к спине Дмитрия. Теперь Чадаев оказался зажатым между двумя противниками, и ему приходилось поочередно отбивать атаки. Но он по-прежнему делал это с легкостью и насмешкой.
— Ты хорошо дерешься — сказал он Насте, отталкивая его силовую атаку. Дмитрия оттесняли к выходу из зала, он схватил один из стульев для гостей и швырнул его в Анастасию. Девушка подставила спину, но тяжелый стул все равно сбил ее с ног. Чадаев одной рукой перепрыгнул через стол и устремился к дверям. Николай не отставал от Дмитрия, он тоже перепрыгнул через стол прямо перед ним. Искры продолжали разлетаться во все стороны.
