— Господин майор… — произнес он мягким, но уже немного хрипевшим от возраста голосом — вы не обидитесь, если мы обойдемся без должных формальностей?

Николая передернуло, больно уж был похож его голос на голос профессора Скреппа. Он ничего не ответил, стараясь изо всех сил удерживать огонь в себе, не допуская его в руку.

— Молчишь? — Чадаев сел напротив него, перекинув ногу на ногу.

Юноша обратил внимание на его одежду. Это была в точности такая же форма Золотого общества, что и у него, но абсолютно вся черного цвета — и плащ и китель — выделялся только все тот же красный галстук.

— Кто ты? Имя.

Короткие фразы Дмитрия почему-то вгоняли в ужас Николая, он словно чувствовал себя как в ту ночь, когда первый раз отнял жизнь у человека. Словно в него опять летел метательный нож, словно над ним завис ствол пистолета. Каждое его слово как удар в гонг, как те самые неприятные уху аккорды из третей части мелодии. И после каждой фразы он отпускает паузу, словно специально мучая его послевкусием сказанного, наслаждаясь страхом юноши. Николай молчал… он вроде и специально не хотел говорить с Чадаевым, а вроде и не мог, боялся. Наверное, его колотившееся сердце было слышно каждому в комнате.

Дмитрий выдохнул, закрыв глаза. Ему будто бы надоело ждать ответа. Он поднялся, медленно обошел Николая и остановился.

Что он там делает? Теперь не видно, стало еще страшнее. Давящая тишина в комнате.

Чадаев обхватил своими ладонями горло Николая. От этого по телу прошла волна чего-то колкого. Дмитрий заметил пар на ладонях Николая. Юноша думал, что он сейчас начнет его душить, но Чадаев просто держался за горло.

— Имя.

Но Николай и в этот раз не ответил ему, словно уже и забыв, как его зовут. Что-то внутри специально заставляло его молчать.

Он вдруг увидел в комнате отражение голубого цвета, свечение исходило из под его головы. Чадаев зажег руки огнем. В следующий же миг синее пламя словно вонзилось в мальчика. Николай закричал от боли не своим голосом. Его так передернуло, что он чуть не перевернулся вместе со стулом на пол. Он поднял вытаращенные от боли глаза к потолку и увидел, как Чадаев со злобным оскалом смотрит на него сверху вниз, душа своим огнем. Некоторые приспешники Чадаева закрыли уши от оглушительного ора Николая… а некоторые даже отвернулись.

— Никола!.. Николай Владыч!

Чадаев тут же снял с него руки

— Так то — он вернулся на свое место — мой огонь не оставляет следов, идеально, не так ли?

Николай действительно сразу перестал ощущать боль, как будто ничего и не было, как будто Анастасия прикоснулась к нему своей четвертой составляющей. Тем не менее, он продолжал тяжело дышать, еще не отойдя от шока.

— Что же… что же тут… идеального?.. — прошипел он — ты… чудовище внутри, если твои желания воплощаются в этом огне.

Чадаев улыбнулся, и Николаю показалось, что он воспринял это как комплимент. Говорить было сложно, на глаза давила та атмосфера черных силуэтов с красными галстуками в комнате. В глазах как будто рябило, словно мир краски потерял.

— Владыч, я о тебе слышал. Драган бы гордился тобой

Гордился бы? Николая сразу насторожили эти слова. Он чувствовал, что сознание уходит из его головы… но юноша еще не покончил с тем, зачем сюда пришел.

— Где он… где мой отец?.. — перебил его Николай — ответь мне, где он!

Чадаев посмотрел на Николая. Его лицо снова сделалось строгим. Он обернулся и пальцем подозвал одного из своих людей.

— Отвечай… — голос Николая слабел и начинал дрожать.

Чадаев что-то тихо сообщил подошедшему к нему человеку и тот покорно кивал головой, затем поклонился и вышел из комнаты. Чадаев снова посмотрел на юношу.

— Николай, — он убрал ногу с ноги и оперся локтями на колени, прильнув к нему — Давай поговорим с тобой о чем-нибудь вечном… Поговорим о власти. Любишь ли ты Веридас? Своего императора… «законы свитков» — он закавычил пальцами последнюю фразу — готов ли ты умереть за это?

Чадаев спрашивал на полном серьезе. Но мальчик все равно чувствовал здесь какую-то подоплеку и насмешку.

— Я всегда поступал так, как учил отец. Мне не интересно…

— Ты себорец, зачем борешься не за свои идеалы?

— Потому что надо поступать как надо, а не как хочется…

Чадаев посмеялся полголоса и почесал голый лоб.

— Где-то я уже это слышал. Ты взрослый человек Николай. Ты научился думать своей головой, у тебя прекрасный учитель и хорошая семья…

«Хорошая семья…» Николай не выдержал. Он чуть ли не вместе со стулом привязанный ломанулся на Чадаева, но Артур удержал его на месте.

— Ты! Гад! Чудовище! Сволочь! Ты убил ее! Убил… — истерика перекатилась в рев, мальчик плакал перед всеми. Чадаев безразлично смотрел на него, и, казалось, уже готов был снова встать и силой заставить его молчать — скажи где он…

— Значит тебе все-таки безразлична судьба империи, у тебя личные мотивы — спокойно сказал Дмитрий — Тогда ты не против?

Николай непонимающе взглянул на него

— Не против чего?

— Да ничего… просто императора у тебя скоро не станет — Чадаев произнес это с явным удовольствием, его окружение тихо и радостно загоготало — передашь это остальным? Что ж… Я в долгу перед тобой… ты вытащил моего человека из тюрьмы, поэтому я отпущу тебя. Извини, что покидаю тебя так быстро, надо ехать в Шлисс, но мне кажется, мы очень скоро встретимся вновь. Как думаешь, а?

Чадаев встал со стула и направился к выходу, Ал подошла к Николаю.

— Где мой отец, Чадаев?! — Николай тщетно, надрывая голос орал ему в след, но Дмитрий даже не оборачивался, молча следуя к выходу. — Стой! Ответь мне!

Ал встала прямо перед лицом Николая и снова улыбнулась по детски.

— Аудиенция закончена, папа устал. Я отведу тебя к твоим.

Она, как и в тот раз на складе, ударила Николая двумя пальцами в шею. Его крики и мольбы Чадаеву рассказать об отце тут же прекратились. Он потерял сознание. Все снова погрузилось в темноту.

***

В этот же день на радиостанции Централа происходил настоящий переполох. Ее глава собрал всех самых лучших и ответственных рабочих, заставив вырядиться их как на парад. Все только и бегали туда-сюда, убирая лишние вещи, пряча все в ящики, наводя порядок. К одной из комнат было особое отношение, ее вычистили до блеска. В ней канал радио транслировался на территорию всей империи, в каждый уголок, куда люди успели принести это новшество. С самого раннего утра рабочие успели к полудню сделать невозможное и были готовы встретить инспекцию Владыки Золотого Общества, который лично прибыл осмотреть готовность радиостанции к приезду Его Величества Императора. Сегодня он должен был сделать важное заявление.

Его длинная машина остановилась возле станции, ее тут же облепили сотни гвардейцев и золотых людей, выстраиваясь рядами и создавая коридор к входу. За их спинами то и дело сверкали взрывные вспышки фотоаппаратов журналистов, кружившихся как угодно и не жалея пленку, лишь бы в кадр попал монарх.

Демиан встретил Императора низким поклоном, тот похлопал его дружески по плечу и следом поприветствовал всех работников станции.

— Как ваше самочувствие, Ваше Величество? — спросил Демиан

Император кивнул, посмеявшись

— Бывало и лучше, да, да. Но я думаю, что эта простуда отстанет от меня рано или поздно.

— Вы готовы?

Император вздохнул, получив из рук слуги несколько бумаг. Он с печальным видом посмотрел на них, думая о чем то своем.

— Вся ночь ушла… я больше не над речью думал, а над тем, стоит ли ее объявлять

— Боюсь, что у нас больше нет выбора, Ваше Величество.

Толстый мужичок в более-менее приличном пиджаке вышел к императору и сообщил, что эфир будет с минуты на минуту по готовности. Его Величество кивнул, и снова обратился к Владыке.

— Я рассчитываю на тебя, Демиан. На тебя и на твоих людей… я пошел.