— Ну привет — послышался голос снизу, подхватываемый смехом.

Лестница Николая дернулась и полетела вниз прямо в проем между стеллажами. Он выронил книгу, машинально хватаясь за полки, но избежать падения не удалось. Николай приземлился прямо на правое плечо. Из темноты к нему медленно вышел Чадаев. В его руке была Красная книга. Вместе с Чадаевым были еще четверо его слуг.

— Наконец-то, сынок, ты пришел. Я так ждал тебя. — Он снова посмеялся — сколько дней я провел тут впустую, а теперь Владыка сам через тебя подарил мне это. Ты проиграл, Николай Владыч, но я, так уж и быть, предложу тебе в последний раз. Идем со мной, откроем книгу вместе.

Чадаев протянул книгу юноше, но Николай, сжав зубы, посмотрел на Дмитрия горящими глазами.

— Я лучше сдохну прямо здесь, чем пойду с тобой…

Чадаев улыбнулся

— Да будет так — он кивнул двум своим подчиненным и они накинулись на Николая, Дмитрий отправился прочь с остальными.

Юноша никак не мог ответить, все мысли были о книге. Не обращая внимания ни на боль в плече, ни на пинки он полз за силуэтом Чадаева. Дмитрий практически зашел в лифт, к голове Николая прилила необыкновенная ярость, он чувствовал, как теряет контроль. Его руки зажглись, юноша схватился сначала за ногу одного из напавших на него, человек тут же вспыхнул как промасленный фитиль, наполняя ором весь архив. Второго он схватил за горло и начал душить огнем. Швырнув обугленное тело в стеллаж, юноша побежал к Чадаеву.

Конец. Только лишь это слово крутилось в его голове. Он проиграл, он не успеет. Дверь лифта закрылась, Николай с грохотом на всей скорости врезался в нее. Он закричал от ярости и начал метать огонь в разные стороны. Архив тут же принялся, стеллаж за стеллажом книги предавались пламени, падали вниз. Становилось трудно дышать.

Вскоре сознание вернулось ему. Николай силой распахнул двери лифта и вышел в шахту, по лестнице он начал подниматься вверх. Из-за дыма было трудно дышать. Когда он поднялся обратно в холл, то обнаружил, что здесь уже никого нет, только звон пожарной тревоги. Навряд ли пожарный расчет приедет, да и неважно было все это. Николай выбежал из библиотеки. Машин с людьми в черном уже не было.

— Он ждал меня здесь… ждал все это время. Он все подстроил, чтобы я нашел ему книгу — Николай спрятал лицо ладонями и засмеялся сквозь слезы

Все кончено… надо бежать, бежать как можно дальше. Бессмысленная идея, но единственная, пришедшая ему в голову. Даже если золотые люди прорвутся во дворец, они ничего не успеют сделать. Нужно найти ее и бежать.

***

Он шел, держась за руку. Шел быстро, словно от чего-то убегая. Перейдя широкую улицу, он вышел к лесу, который отделял город от рояльной набережной. В ледяном воздухе стоял невыносимый запах гари, все вокруг темнело. Его губы, дыхание дрожали, тело отказывалось подчиняться, страх взял верх. Николай больше ничего не замечал, он не видел, как идет по руинам старой жизни. Деревья в лесу пожелтели, осыпались, даже ели казались мертвыми. Ни одного звука рояля не встречало как обычно человека на подходе к реке.

Николай достал из кобуры револьвер. Он открыл барабан, в нем было два патрона.

— Я мог застрелить его прямо там, на месте… какой же я идиот

Закрыв барабан, он прокрутил его, оставив оружие в руке. Ноги заплетались, но идти оставалось совсем чуть-чуть, уже была видна Венура. Страх, беспокойство и обреченность подсказывали ему, заставили прийти именно сюда, в их старый сквер.

Здесь так же не играла музыка.

Николай знал, что встретит ее в сквере, он чувствовал, что она ждет его именно здесь и именно сейчас… а может быть ждет его каждый день. Может больше не служит ему. Может демон внутри нее сожалеет.

Анастасия стояла одна. Длинный черный плащ то и дело подхватывался ветром с Венуры. Опершись на балюстраду руками, она смотрела на медленное течение реки, на Централ с другого берега. Столбики дыма захватывали город, краски покидали его. Николай подошел тихо и остановился в нескольких шагах позади. Рука с револьвером подрагивала. Он бросил взгляд на рябину, что росла возле веранды. Дерево было голым, первый раз юноша видел его таким сухим. Оно умерло. Лишь несколько желтых листков трепыхалось на нем. Тишина вокруг давила на уши. Старый фонтан было полон грязи.

Девушка обернулась, вся ее одежда была черного цвета, как и у остальных чадаевцев. Выделялся только красный галстук с золотой печатью октаграммы. Золотая прядь на челке больше не украшала ее голову.

Увидев Николая, она немного дрогнула, то ли от испуга, то ли от удивления. Николай прекрасно знал, что им было суждено встретится здесь еще раз рано или поздно. Ее нога сделала незаметный шаг, но на этом все. Он видел, как в ее серо-голубых глазах шла борьба отчаяния с сожалением, радости и злости.

Они молчали, смотрев друг на друга.

— Значит, ты выжил

Николай впервые услышал ее голос. Он почувствовал, как и в нем столкнулось два взрыва. Ненависть, непреодолимая ненависть и остатки другого, более теплого чувства.

Ее глаза начали блестеть, и лишь когда по щеке побежала слеза, она сделала еще один шаг к нему.

Внутри юноши все сжалось, он чувствовал ее, чувствовал воспоминания, которые давно захлебнулись кровью. Он чувствовал, как рука крепко сжимает револьвер. Он медленно поднял его и прицелился, отведя одну ногу немного назад.

В этот миг мир полностью исчез, перестал существовать. Он держал палец на курке и смотрел в ее глаза.

Настя сначала улыбнулась своей старой улыбкой, не той, которую он видел последний раз, затем издала смешок. Шаг за шагом она стала подходить к нему, пока дуло револьвера не уперлось ей в лоб. Теперь рука Николая была тверда и не дрожала, он лишь боялся смотреть на ее красный галстук, боялся выстрелить.

— Ты пришел за этим? Хочешь убить меня? — серьезным тоном спросила она — здесь, прямо в этом сквере?

— Мне бы очень хотелось… — выдавил из себя Николай

Настя снова улыбнулась.

— Ну тогда стреляй.

Она взяла своей теплой рукой ледяную ладонь Николая, револьвер заколебался

— Ты… — тихо и хрипло, почти шипя, сказал он — как ты могла? За что ты убила их? Он был нам отцом… ты предала его и убила… как ты… Как ты можешь быть с ним!

— Не нужно тешить себя иллюзиями, что ты на светлой стороне. Ты прекрасно знаешь, на кого мы работали раньше, что мы делали. Я насмотрелась на кровь.

Настя тихонько опустила его руку с револьвером вниз, но Николай по-прежнему смотрел на нее суровым, непонимающим взглядом.

— Цель оправдывает средства, да? Или ты скажешь, что Чадаев не проливал кровь? — Анастасия склонила голову, отвернулась, но Николай взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. — Вы думаете, что принесли людям свободу, но я вижу лишь их страдание. Так что и ты не питай иллюзий. Этот мир слишком сумасшедший, он не черный и не белый, он живой. И в этом празднике безумия сложно выбрать сторону. Здесь нет правых и виноватых.

Ее глаза были наполнены слезами

— Знаешь… я знала, что ты так скажешь. Все это время я ждала тебя здесь, чтобы услышать эти слова… Мне жаль… мне правда жаль, что все так закончилось. — Она уткнулась ему в грудь, он не сразу, но обнял ее — я скучаю по тем временам, когда мы жили в Ужице. Без Ордена, без империи, без ответственности и крови. Мы были словно другими людьми с чужими ролями. Я так хочу вернуть все это.

Она плакала. Николай, немного помолчав, тихо шепнул ей на ухо.

— Давай убежим. Оставим все, сбежим, и больше никто не будет нам указом. Я отрекусь от всего ради тебя. Все это время без тебя было как в тумане, я бредил тобой… достаточно лишь одного твоего имени…

Настя качала головой на его груди

— Я не знаю… не знаю что делать, Николай

— Давай убежим

— Я не верю, что мы сможем. Сможем все вернуть и жить так, будто ничего не было…

— Ты не понимаешь! Чадаев завладел такой силой, что его больше никому не победить. Он стал богом. Давай сбежим, потеряемся… путь про нас забудут! Путь его остановит кто-то другой, или вообще не останавливает. Я устал…