- …Как сказала Клавдия тогда: “Он придёт к тебе уставший и потерянный. С горячей местью в груди, но великой любовью в самом сердце. И ты должна будешь напомнить ему, что его мать гордится им, потому что знает, что его выбор всегда будет верным”. И знаешь… Это ведь действительно всегда будет только твой собственный выбор, малыш. Всегда.
Великая любовь. И неправильный, но чертовски-хорошо-заполняющий-пустоты выбор.
Соизмеримо ли?..
Он не глуп. Поэтому прекрасно осознает: его неустойчивость опасна.
Может сейчас это тот самый выбор. Тот самый, его собственный…
В действительности, он не отказался бы сейчас причинить кому-нибудь боль… Кому-нибудь или всем… Чтобы быть не таким одиноким в своём страдании.
Но…
Великая любовь… В самом сердце…
Его любовь сейчас валяется в тёплой постели под одеялом и так и будет валяться до самого вечера, отсыпаясь и восстанавливая силы после ритуала и разрыва одной из связей.
Его любовь…
На сердце теплеет. Губы замирают, их трогает лёгкая улыбка, и мальчишка дёргается, пугаясь её. Он не может так быстро… А как же… Как же отец, он же умер, и…
Дань уважения. Такая чушь на самом деле. Она нужна живым, ведь мёртвым уже ничего не нужно.
Перед глазами стоит картинка волка скулящего под боком и ощущение тёплой шерсти под судорожно сжимающимися пальцами. Часто вздрагивающие плечи, блики от фар проезжающих мимо машин на тканевом потолке и мокрая обивка заднего сиденья джипа под его головой. Тогда с ним был его Хмуроволк…
Сейчас никого нет.
Просто… Когда ты тонешь и ты один, то только ты сам можешь спасти себя. И Стайлз спасает…
Он оседает на пол и прячет лицо в ладонях. Плачет, воет, скулит и просит…
“Прости, но я не могу, я должен отпустить тебя, папа, иначе я не смогу идти дальше, я не хочу, чтобы всё было напрасным, я не дам сбыться пророчеству, ты же знаешь я люблю тебя, и маму тоже, я больше не могу цепляться за это, иначе оно уничтожит меня, я люблю Дерека, папа… Прости…”
И он думает о любви. В самом сердце…
Плотным полотном сильного чувства дыра затягивается, так и не успев поглотить хозяина. Стайлз переживает остатки, тихо всхлипывая и изредка слабо икая.
Все эти сказки, похоже, и правда, не врут. Если ты любишь, и тебя любят, то лучшей опоры под ногами ты не найдёшь. Если ты любишь настолько, что отдаёшь этому человеку частичку себя каждым словом или делом…
И эта опора гораздо лучше, чем ненависть и злоба. Когда-нибудь они иссякнут, и снова останется пустота. Возможно, будет какой-то кислый, рвотный осадок, но пустота обеспечена… А любовь…
Даже кончаясь, она не исчезает, просто изменяется, превращаясь во что-то другое, не менее прекрасное. Если же исчезла, значит, вы что-то напутали и обознались. Значит не любовь…
Стайлз выходит из душа и обтирается большим махровым полотенцем. Он и не знал, что Дерек такие любит… Он ещё, похоже, многого не знает о Дереке…
Он чувствует себя более устойчиво, когда выходит, уже одетый, и идёт в спальню, проверить оборотня. Тот каким-то немыслимым образом скинул одеяло на пол и теперь спит голышом.
Стайлз закатывает глаза, видя, что по загорелой коже бегают мурашки, и подбирает одеяло, укрывая ворочающегося зверька. Снова подтыкает краешки, чтобы тот не мёрз. Как глупо…
Но так открыто и честно. Он помнит, как мама в детстве каждый вечер подтыкала ему одеялко. Иногда она возвращалась уставшая, даже не успевала почитать ему сказку или поцеловать в лобик перед сном, но всегда приходила, и подтыкало одеялко…
Будто говоря, что бы не происходило, даже если я не говорю этого, я люблю тебя…
Похоже, тут Стайлз пошёл в маму.
Наскоро позавтракав, парень закатывает рукава и идёт искать ведро и тряпку. Чистоплотность, напротив, у него от отца…
Вытерев пыль, вымыв весь лофт, он, наконец, заваривает себе кофе и, взяв листик и ручку, садится составлять список. Кидает взгляд на часы.
Полчетвёртого. На сегодня дел осталось не так уж много…
Сходить в школу и написать заявление о досрочной сдаче экзаменов и на обратном пути зайти в магазин.
Стайлз тянет к телефону, лежащему в заднем кармане, и набирает номер риелтора.
- Айзек, либо входи, либо проваливай! Ты торчишь под дверью уже пятнадцать минут. - мальчишка вслушивается в гудки и одновременно слышит как дверь лофта открывается. В трубке звучит приветливый женский голос. - Здравствуйте. Я бы хотел продать дом. Да, в хорошем состоянии. Все условия для проживания есть, ремонт пятилетней давности. Да, хорошо… - он хмурится, угукает, и кивает Айзеку, чтобы тот сел за стол. - Да, я бы хотел закончить всё до конца недели. Ага… Да, хорошо. Во вторник в три часа дня… Спасибо большое, до свидания.
Он быстро записывает дату и время в календаре на мобильнике и снова кладёт его в задний карман. Поднимает взгляд на оборотня.
Тот не знает, куда себя деть, сидит, нервно заламывая руки и осматривается. Когда, наконец, встречается со Стайлзом глазами, тяжело сглатывает.
- Ну, здравствуй… - Стайлз мягко улыбается и, сложив листик со списком покупок пополам, убирает его в карман. Поднимается.
Бета поднимается следом, а затем еле удерживает равновесие, когда Стайлз резко подходит и обнимает его.
- Твой отец. Прости, я так виноват, я не уследил, я должен был…
- Прекрати. - подросток не резко обрывает его и пару раз хлопает по спине. - Если это случилось, значит, где-то там так надо было… Ты не виноват Айзек.
Они отходят друг от друга. И Стайлз мягко улыбается. Айзек неловко улыбается следом.
- Сходишь со мной в школу, а затем в магазин, если тебе не сложно…
- А Дерек…
- Он спит. Ритуал разрыва связи забирает очень много сил, так же как и сама связь, так что, думаю, увидеться с ним ты сможешь только завтра. Я писал тебе о действии всей этой магической штуки… - Айзек утвердительно кивает и идёт вслед за лисом. Тот ещё раз проверяет своего альфу, снова получше укрывает его и целует в лоб на прощанье. Бета смотрит на всё это с лёгкой искренней улыбкой. Наконец-таки, Дерек нашёл своё счастье…
Они в молчании выходят на улицу, Стайлз подкидывает на плечах рюкзак, а Айзек засовывает руки в карманы.
- Между прочим, я очень тобой недоволен… - наигранно серьёзно начинает мальчишка, снова поправляя лямки. Бета тут же напрягается. - Неужели так сложно было хоть раз вымыть пол в лофте…
Айзек тихо хмыкает, расслабляясь, чувствуя себя в безопасности. Теперь он действительно верит, что парень не винит его…
- Кстати, как там твои дела с Малией?..
***
Они не спеша беседуют пока идут к школе. Стайлз рассказывает о своих приключениях: диких погонях, крутых драках и других шикарных штуках. Айзек слушает, иногда смеётся или закатывает глаза.
То напряжение и отстранённость, что были до того как мальчишка уехал и забрал Дерека, куда-то исчезли. Возможно, парни, наконец, поняли, что каждый из них прошёл через многое, но они по одну сторону баррикады. Нет никакого повода вредничать и наигранно враждовать… Тем более они теперь в одной стае. Стае Дерека.
Оказывается за все эти месяцы Айзек так до сих пор и не продал свой старый дом, хотя он там и не живёт. Лофт стал его домом уже довольно давно, а в последнюю неделю он вообще съехал к Малии.
Стайлз пытался подколоть его на эту тему, но оборотень лишь с лёгкой улыбкой ответил, что его девушка великолепная, и что мальчишка сам в этом убедится, когда встретится с ней. Тихо усмехнувшись, лис пожал плечами и широко улыбнулся.
- Так вы с Дереком теперь вместе?..
- Ну, типа того… Мы это как-то не обсуждали… - Стайлз поднимает взгляд на удивлённого кудрявого парня, и закатывает глаза. - Чувак, я его пара. Ты всё ещё думаешь, что тут важно моё мнение?..
Айзек смеётся. Стайлз улыбается.
Они не говорят о Скотте и о том, что через неделю в городе будут охотники, приехавшие по душу Стайлза. Не говорят о номере на надгробии его отца и о том, что Лидия заменила Эйдана Перришем, который стал шерифом. Они не говорят о трупах, оставшихся за спиной на пути лиса и о нашумевшей новости о массовом убийстве.
