При том, что опека и забота, по его мнению, разные вещи, они все же чем-то схожи.
Только вот чужая чрезмерная забота не привносит в него столько смуты и неприятных ощущений, как чрезмерная опека. Чрезмерная забота не предполагает лишение его свободы, не предполагает невидимую цепь и такой же невидимый электрошокер, в виде какого-либо рычага давления.
Шаг вправо, шаг влево, ну, а дальше и так понятно…
Локи говорит:
— Ты тихий…
Его правда это волнует. То, что произошло, — и вчера, и сегодня, и сейчас, — конкретно выбило у них обоих почву из-под ног. Если она, конечно, до этого была…
Правда в том, что он начинает медленно понимать реальность/истинность тех чувств, что испытывает Тор. И вместе с пониманием приходит осторожность.
Не испуг или страх. Он просто не хочет разрушить это хрупкое, только-только образовавшееся между ними/внутри него самого. Связь ли, новая привязанность ли…
Тор говорит:
— Почему ты не вернул сигарету Баки?.. Ты даже и половины не скурил…
Ох, эта тема… Мол, через фильтр, которого коснулись чужие губы, якобы можно обозначить не прямой поцелуй.
Такая дикость. И такой стереотип.
Еще одна пометка. Уж что-что, а стереотипы он ненавидит до дикости. Так же как и ярлыки.
А Тора это волнует. Глупый… Локи же кроме него никто и не нужен.
С мягкой усмешкой он возвращает голову в нормальное положение и, чуть пошатнувшись, делает первый шаг дальше по аллее. Отвечает:
— Мне нужно было чуть успокоиться, и именно поэтому я забрал у него сигарету. Не потому, что хотел засосаться с ним или еще что-то подобное. Расслабься, колючка, ты у меня теперь на вечность в приоритете, хах… — пальцы проскальзывают в задние карманы джинс, он чуть прикрывает глаза, неспешно идет наравне с «братом». Сейчас Тор тихий, но когда его все же накроет… Когда накроет их обоих… Локи лишь надеется, что сможет удержаться на ногах. Если хоть один из них удержится, считай удержались оба, так что… — А растоптал почему?.. Можешь считать это моим очередным заскоком, но никому не позволено докуривать за мной мои сигареты. Никому, кроме близких мне людей. Правда, все мои близкие люди не курят, так что…
Тор фыркает и пинает какой-то камешек. Вздыхает.
До самого их этажа они идут в молчании. Снятая комната встречает легкой прохладой и темнотой. Вентилятор выключен, одно из окон приоткрыто.
Локи спрашивает про душ, но Тор качает головой. Он в душевой вымылся.
Быстро похватав свои вещи, мальчишка нервно скрывается за дверью и закрывает ее на замок. В тонких пальцах проскальзывает тревога, а глаза не хотят замирать на его отражении в зеркале.
Тор все еще молчит. Неужели так ничего и не скажет?.. Даже про то, что Малекит сделал?.. Даже про то, что говорил?..
Ему хочется вернуть все как было. Ему хочется вернуть их двоих в прежнее, связанное состояние, где он, он настоящий, мог спокойно продолжать работу над собой и не волноваться за Тора.
Ему хочет, чтобы эта усердная работа, наконец, кончилась. Ему хочется вознаградить себя и Тора за труды. Ему хочется больше легкости, больше близости, больше воздуха…
Душ скрадывает полчаса его жизни. Он любовно и осторожно втирает в синяк на шее мазь. Вспоминает как вчера метался по ванной, звонил Ванде.
Как оказалось просто. Тор лишь вступился него, за них обоих, и все. Тор лишь в очередной раз доказал, что стоит не только доверия, но и… Чего-то большего?..
Локи не знает, он еще даже с самим собой не до конца разобрался, поэтому браться еще и за Одинсона… Немного рано, разве нет?..
Нет. В самый раз. Вовремя, блять.
Малекит сделал то, что сделал, и по Тору буквально видно, как его это подкосило. И дело не в чем-то, дело в молчании, дело в этом, граничащем с идиотизмом, послушании, дело в…
В Локи. Дело в нем самом. И если он хочет спасти не только Тора, если хочет спасти их обоих, ему нужно решиться…
Клин клином выбивается, так?..
Он поправляет свободные пижамные штаны на резинке, одергивает футболку. Вроде уже в одежде, но выходить, возвращаться назад в комнату страшно.
Тор тихий. Это неправильно.
Тор — это взрыв. Тор — это буря. Тор — это, хотя бы, легкое волнение при несильном ветре.
Когда происходит что-то, он реагирует. Он чувствует и не боится эти чувства проявлять.
В этом, возможно, разница. Он, Локи, не любит так делать. Каменное, спокойное выражение лица подходит ему намного больше, чем разные яркие реакции.
Вся основа в жажде безопасности. Если ты чему-то сильно импонируешь, улыбаешься ярко и долго, враг может заметить это. Затем, решив поквитаться, он заберет/сломает это.
То самое, что ты любишь.
Он медленно переступает с носка на пятку, не крадется, но все же двигается ужасно неспешно. Тихо опускает одежду куда-то на стул, тихо перехватывает немного влажные волосы резинкой.
Тор сидит на своей постели. Спиной к нему. Он немного сгорблен, лицо спрятано в ладонях.
Локи рад бы подойти, но все, на что его хватает — замереть у стены, прямо напротив, за спиной парня, и опереться на нее. Прижаться затылком.
Он шепчет:
— Скажи что-нибудь…
В стоявшей до этого тишине голос кажется оглушительным. Мальчишка вздрагивает сам же, сам же неслышно прочищает ком в горле.
Тор хрипло смеется, потирает лицо ладонями. Выдыхает так сипло, горько:
— Сказать что-нибудь… Что мне тебе сказать?.. — он качает головой, проходится пальцами сквозь волосы. Чуть помолчав, говорит: — Почему внутри такое ощущение, будто бы ты все еще принадлежишь мне?..
Смешно. Черт, до истерики. Они называют друга друга своими парнями, Локи уже давным-давно называет Тора «колючкой», они заботятся друг о друге, касаются друг друга и… Да-да. Они все еще не говорили об этом.
Не говорили о принадлежности по-настоящему. Да, в плане, Тор просто поставил его перед фактом, но… Они не обсуждали это.
Локи закусывает губу и вздыхает. Уже приоткрывает рот, чтобы ответить, но…
Ему требуется немалая смелость на это. Определенно. Реакцию Тора предугадать можно, но не с такой уж и успокаивающей точностью.
Он может подорваться и закричать, может расплакаться, может подлететь и поцеловать его, не взирая на протесты…
Локи не знает, почему до сих пор, не боится, но просто опасается его. Опасается на уровне близости.
И это глупо. В плане, ну, они же встречались четыре месяца. Если неофициально, конечно, но…
Тогда было иначе. Локи делал то, что должен был. А сейчас… Считай, что и не было всех тех месяцев. Он все еще неопытен. Он все еще маленький, тощий моральный/психологический девственник, когда-то давно изнасилованный отцом.
И он берет себя в руки. В этот раз не потому что так надо, а потому что так хочется помочь Тору, увидеть его легкую улыбку и счастье в ней.
И он берет себя в руки. Говорит, путаясь в словах:
— Просто… Дело в том, что… Так и есть.
Щеки чуть вспыхивают, но он успокаивает себя парой вдохов. Скрещивает пальцы, на руках, спрятанных за спиной.
Да, он не любит поддаваться эмоциям, но… С Тором все как-то иначе.
Локи заметил это еще в больнице, когда после передоза лежал под капельницами и все же помогал парню с обществознанием и историей. Тогда ему и дела не было до обколотых вен и постоянной слабости. Мальчишка еле сдерживался, чтобы не улыбнуться ненароком или не сболтнуть лишнего.
Тор просто… Он просто оказался там, когда Локи очнулся и потом… Потом он просто не ушел. Просто не оставил его одного в этом отчужденном, пропахшем смертью и болью месте.
И Локи тоже не может оставить его сейчас. Он думает… Думает, что готов отдать себя ему полностью, если прямо сейчас это поможет, если вернет тот шаткий баланс между ними.
— Так и есть… Так и есть… — он качает головой, трет зажмуренные веки. Локи видит как перекатываются мышцы под его кожей и сглатывает.
Говорит:
— То, что произошло с Малекитом… Я…
— Да мне дела нет до этого Малекита!
