— Локи, послушай…

Тор вбегает за ним следом, но останавливается, потому что Локи вскидывает руку и резко кидает:

— Стой там.

Самый первый лист уже в его руках. Имя Тора в его руках, и Локи кладёт его на весы.

Он судорожно облизывает пересохшие губы.

Хватит метаний, ему пора покончить с этим раз и навсегда. Пора разобраться.

Он зажмуривается, шумно дышит и вспоминает всё. Бегущий строкой каждый день и каждый миг. От начала и до конца.

Медленно неосознанно нашаривая ластик, Локи берёт его двумя пальцами и садится назад на ноги. Осторожно стирает слово из середины.

Да или нет.

Нет или да.

В любом случае он будет расплачиваться за оба решения.

Так плюс или минус.

Минус или плюс.

Локи берёт в руку ручку и зубами снимает с неё колпачок.

Эль говорила, что все его решения должны быть взвешены. Должны быть осознаны.

И он думал над этим уже полнедели точно. Он думал долго и тщательно.

И сейчас он готов. Тор готов, так почему же он нет?..

Чернила мягко ложатся на бумагу. Он осторожен, аккуратен.

Слово кончается. Он отрывает руку и закрывает ручку. Кидает её назад в ящик, закрывает и его тоже. Медленно поднимается на ноги.

Слышит негромкое:

— Могу я…

Ответить мальчишка не может. Только кивает чуть дёргано. Перед глазами слово в одном из столбиков и татуировка Тора, странным образом сплетающиеся.

Тор замирает за его спиной, выглядывает из-за плеча. И всего лишь хмыкает. Всегда хмыкает так, будто бы ещё заранее знает, что Локи выберет.

Всегда выглядит так, будто бы уверен в Локи намного больше, чем сам Локи, и это… Это так тепло где-то внутри. Так чертовски тепло.

Парень приобнимает его, прижимается грудью к его спине и целует в волосы, кончиком носа ведёт по виску. Бормочет:

— Как насчёт заняться чем-нибудь, мм?.. Я мог бы поискать какой-нибудь фильм, скоро привезут пиццу, так что… Не против провести этот вечер со мной?..

Локи моргает и как-то слабо кивает. Беззащитно глядит на лист в своих руках.

Имя Тора прямо под плюсом, и это ощущается правильно. Это именно то, что он хотел увидеть ещё сегодня днём, когда руки так и чесались взять эту бумажку.

— Только если ты будешь… Если ты не будешь…

— И пальцем тебя не трону, только чур фильм выбираю я, — Тор на миг прикрывает глаза, медлит, прежде чем отпустить его.

Слышит нежный и такой привычный смешок.

— Ты невозможен…

+++

========== Глава 25.3 ==========

Be my friend

Будь другом —

Hold me, wrap me up

Держи и защити,

Unfold me

Узнай меня,

I am small

Я совсем маленький,

And needy

Но мне так много нужно.

Warm me up

Согрей

And breathe me

И помоги дышать.

Sia — Breathe Me

+++

Ему удаётся подловить Одина еле-еле. Оказывается, что это действительно можно считать скорее правильным схождением звёзд или же крайней случайностью, чем обычным явлением: нахождение отца семейства дома.

После выхода Локи из больницы проходит день. Затем ещё один. И ещё, ещё, ещё…

Он выжидает его у двери кабинета вечер за вечером, вечер за вечером. Когда становится слишком тяжело, а веки буквально слипаются, он уходит для того, чтобы вернуться на следующий день.

Первую неделю он просто не может себе позволить, — не может себя заставить, — заговорить с Тором, а Фригга не разговаривает с ним из принципа, поэтому Локи не знает, находится ли Один вообще в городе. В штате.

Проходит неделя, и теперь дышится чуть легче: он не то чтобы мирится, но находит контакт с «братом»… Только вот об Одине так ничего узнать и не удаётся.

Мальчишка продолжает выжидать. Даже если бы и хотел, у Тора ничего не спрашивает. Локи не знает, как долго ему ещё здесь оставаться, но, как бы там ни было, нагонять на Одина подозрения ему не хочется.

Теперь после упорной работы над собой, над своим психическим самочувствием, он начинает понимать очень и очень многое. Ему не нужны какие-либо знания, — кроме, может, архивных личных дел Лафея и Одина, — чтобы сложить кусочки головоломки.

Головоломки, что оказалась намного причудливее и сложнее, чем он мог подумать в самом начале.

Однако логика и логичные рассуждения никогда не были его слабой частью. И поэтому, когда Один всё же возвращается из своей супер-затяжной командировки, Локи оказывается и в его кабинете, и во все оружии.

Ближе к вечеру, в середине второй недели с момента выписки, скурив четверть пачки сигарет, он привычно нажимает на ручку запертого кабинета, и она неожиданно нажимается. Словно заранее зная, что это произойдёт именно сегодня, он крепче сжимает прихваченные архивные папки и, придав движениям больше вязкости/ленивости, заходит внутрь.

Мама всегда учила его, что быть добропорядочным, быть джентльменом, это важно, но… В их с Одином отношениях нет места вежливости и тактичности.

Поэтому он заходит без стука. Поэтому он закрывает за собой дверь с лёгким хлопком. Поэтому закрывает её на замок.

Ничего криминального или злого, ничего предумышленного или мстительного… Им просто нужно поговорить. Полно и обстоятельно.

Как двум взрослым людям, так сказать.

Когда он заходит, Один стоит лицом к окну, с кем-то разговаривает по телефону. На стук двери не оборачивается.

Локи неспешно проходит внутрь, осматривается так, будто бы он здесь, ха-ха, впервые, а затем садится в одно из кресел, что рядом со столом. Тягучим слитным движением он закидывает ноги на стол из, похоже, красного дорогого дерева и чуть шевелит пальцами в чёрно-белых носках в клеточку.

На самом деле он мечтал об этом, — да-да, о том, чтобы закинуть ноги на чужой дорогущий вычурный стол, — ещё с того момента, как всё понял. Как понял, что ему всё же придётся обстоятельно поговорить с Одином.

Локи просто мечтал прийти вот так вот и показать ему, что он больше не боится. Не боится никого и ничего. Хотя нет, даже не столько не боится, сколько, мм…

Он просто хотел прийти. Прийти и показать Одину, что, наконец, сделал за него то, что сам мужчина сделать не смог. Что это он убил Лафея. Что это он развеял его пепел над этим грязным городом.

— Что ты здесь делаешь? — развернувшись и отложив телефон, Один садится, откидывается на спинку кожаного кресла и с прищуром смотрит на его ноги.

На носки в частности.

— Пришла пора рассказать мне, разве нет?.. — немного металла в голосе, немного упрёка.

На его, Одина, лице много эмоций. Слишком и неожиданно много.

Локи смотрит на повязку, сейчас только на неё… Его отец очень редко носил свою, чаще просто любил стращать врагов и друзей мутным маревом своего слепого глаза.

А Один — нет. Ему, видимо, не приятно, что теперь один его глаз — жалкое убожество.

— Хотя нет, даже не так. Мне пора рассказать вам, да?.. — он склоняет голову к плечу.

Прямо сейчас это всё — игра. Весёлая и довольно интересная игра с участием Одина.

Локи чуть подаётся вперёд и швыряет на стол те папки, что у него в руках. Они шлёпаются поверх документов мужчины, и его губы изгибаются зло/чуть презрительно.

Мальчишка говорит:

— Вы дружили. Ещё в средней или старшей школе. Потом вместе начали приторговывать. Ваша семья была довольно обеспеченной, и как вам только удавалось сохранять это в тайне?..

Он заводит руки за голову, переплетает пальцы в замок и из-под прикрытых ресниц смотрит на то, как мужчина листает одно из личных дел. Его движения уверенные, неспешные, глаза спокойно бегают по строчкам, брови чуть хмурятся, сходясь к переносице.

— Только вот, что же произошло, мм?.. С чего мой папаша вдруг решил торговать, а? Высокие баллы в школе, ученик, подающий множество надежд и… У меня пазл не складывается, мистер Одинсон. Дополните?

Мужчина кивает, берётся за вторую папку и говорит:

— Его отец был отвратительным, мелочным и эгоистичным человеком. Он был тряпкой, лизоблюдом и выстилкой для ног его шефов, — неожиданные, грубые и далеко не дружеские слова Одина заставляют его собственные губы растянуться в ещё большей усмешке. Даже скорее в оскале. Они с Одином вдруг оказываются всё же более одинаковы, чем различны… — Он работал обычным офисным планктоном, имел таких же офисных друзей… Разница была лишь в том, что они были злыми и сильными, постоянно подшучивали и издевались над ним. Он в отместку издевался над собственной семьёй, Лафей довольно часто появлялся в школе с синяками, тщательно прикрытыми длинной одеждой.