— Ты не имеешь права так говорить о моих товарищах! Ты чертов подкидыш, и даже не знаешь, что такое друзья! Закрой свой грязный сраный рот! — Одинсон за шкирку поднимает его назад, на сиденье, и поворачивает бледное лицо к себе. Грозно нависает.

— Мне… Больно… — он медленно открывает глаза и, даже несмотря на то, каким слабым он выглядит и каким чувствует себя, его взгляд буквально мечет молнии. — И я не просил… Тебя… Меня подбирать…

— А что мне нужно было сделать? Бросить тебя там и просто убежать вместе со всеми?! — парень фыркает и злится, повышает голос. Локи усмехается.

— Они все-таки сбежали… Но, да… Тебе нужно было просто оставить меня, — он упирается ладонями в сиденье, чуть приподнимается, падает глубже. Вздыхает. Очень-очень медленно, но он, кажется, начинает приходить в норму.

«Норма» — в смысле, еще сутки сна, пара таблеток обезболивающего, горячий чай, и он будет как огурчик, только не зеленый, а чуть обычно-бледноватый.

— Отлично. В следующий раз так и сделаю, если ты, конечно, еще сегодня не подохнешь, — Тор срывается с места, едет дальше. Вцепляется в руль.

— Ты добряк, — мальчишка кивает, тянется к ремню безопасности, но никак не может попасть лопаточкой в дырку, не может надавить, потому что сил не хватает. Когда на его холодные руки ложится теплая ладонь «брата» и помогает, Локи вздрагивает. Поднимает глаза. — Спасибо.

Слова вылетают сами собой, но он даже не злится на себя, даже не дает себе мысленный подзатыльник, как сделал бы в обычной ситуации…

Просто потому, что это бес-по-лез-но. И проверено уже тысячу раз: когда ему физически плохо, всё его болтливое и светлое, что есть в душе, будто дерьмо, всплывает наружу. И потопить его невозможно.

Развернувшись боком, он аккуратно подтягивает ноги, укладывая их на сиденье, и подкладывает под щеку ладони. Закрывает глаза, почти тут же проваливаясь в тесную дрему.

Тор приоткрывает окно. На пару секунд поворачивает голову вбок, смотря на устроившегося мальчишку. Кеды немного пачкают кресло, но парень не обращает на это внимания. Прямо сейчас это того не стоит.

Через несколько минут уютной поездки в кармане начинает вибрировать телефон. Он дергается, быстро вытаскивает его, напряженно косится на притихшего Локи. Боится разбудить…

— Привет… Да… Да, мам. Да, я понял. Я не знаю, но мы уже подъехали к магазину. Да, деньги есть. Локи?.. Да, я забрал его с работы. Он в порядке, опять что-то учит тут. Даже от книги оторваться не может. Передает тебе привет… Ага, — завернув на парковку, Тор останавливается. Отстегивается, чуть тормошит мальчишку и, отодвинув трубку с что-то говорящей матерью далеко-далеко, нагибается к маленькому аккуратному уху. Шепчет. — Сейчас вернусь. Только попробуй чего-то учудить.

Когда он отстраняется, кончик носа задевает ушную раковину, и мальчишка вздрагивает. Приоткрывает губы, выдыхая, и хмурится, еле заметно улыбаясь. Тор видит, в ответ усмехается.

— Не… Заблудись там… — Локи трет нос, зевает.

— Да, мам, я понял. Закрыть окна и люк в домике на дереве, хорошо. Вы точно не сможете вернуться? Хорошо, вам есть где остановиться там, да?.. — он выходит из машины и бегом добирается до входа в небольшой магазин.

Локи ерзает, чмокает и облизывает губы. Снова засыпает.

+++

Когда они доезжают до дома, ему становится немного легче. Возможно, это благодаря обезболивающему, которое Тор впихнул в него, вернувшись в машину… Но вряд ли. Точно не из-за этого.

Кое-как дойдя до прихожей, он снимает кеды и, держась за стену, идет наверх. «Брат» в это время носится по дому, закрывает окна, что уже треплет стихия, успевает вернуться в машину, завезти ее в гараж и принести забытый Локи рюкзак. Все, на что хватает самого мальчишку — это подняться в комнату и, упав на постель, укрыться одеялом.

— Хей… — спустя несколько десятков минут, Тор приносит ему его рюкзак, аккуратно садится на кровать и кладёт ладонь на лоб. — Ты горячий… Температура?..

— Возможно… — он пожимает плечами, дышит через рот, потому что нос заложило, и немного приоткрывает глаза. Рука парня медленно смещается на волосы, легонько гладит, но Локи не ведется. Он знает, что пару секунд, минута, а затем «брат» снова сделает больно. Эта ласка обманчива… — Просто дай мне полежать, ладно. Все нормально.

— Ты еле на ногах держишься, а лоб горячий, как печка. Я принесу тебе жаропонижающее, — поднимается, убирает руку с мягких растрепанных волос. Хмурится.

— Нет. Я не буду их пить. Ничего не буду. — он тихо коротко мычит, качает головой. — Мне станет лучше. Я просто не выспался, а еще там шторм и…

— Да ты, блять, издеваешься?! Я не хочу, чтобы ты подох у меня на руках! — взволнованный Тор вскидывает руки и, резко сорвавшись, кричит. С яростью смотрит на чуть сжавшегося на кровати мальчишку, и сердце самую малость колет. Но он тоже не ведется. Этот дохлый болезненный идиот опять нарочно выводит его из себя!

— Тогда почему не отвез в больницу?.. — он кутается в одеяло сильнее, говорит тихо-тихо. Закрывает глаза. Заставляет себя не зажмуриваться, заставляет не пугаться, заставляет сердце успокоиться…

У него нет сил, чтобы противостоять этому урагану ненависти прямо сейчас. Он слаб. Ему хочется куда-нибудь, где не сделают больно. Где Тор не будет делать из его тела решето своими острыми словами.

Жаль, такого места для него нет…

— Иди в жопу, Локи! Хочешь дохнуть?! Да пожалуйста! Скинь смс, когда можно будет вызывать трупоперевозку! — он рычит и вылетает из комнаты, с хлопком закрывая дверь. Дрожь, переходя по стенам, отдается эхом в продрогшей грудной клетке мальчишки, и он сжимает зубы, чтобы не всхлипнуть. Обнимает себя теплее.

— Я просто подвержен влиянию погоды, Тор… Я просто… Тц. — он пытается уменьшиться, комкает в пальцах рубашку напротив сердца и зажмуривается. На щеках становится мокро, но это из-за того, что он хочет спать. Такое бывает. Это не из-за… Из-за… Такое бывает.

В теле чувствуется слабость, голова тяжелая, а глаза слипаются. Он лежит, укутавшись, неизвестно сколько минут, а затем по оконному стеклу что-то ударяет. Резко распахнув глаза и вздрогнув, мальчишка присматривается, понимает, что это ветка, и вздыхает. Под кожей все вены и артерии пусты. Там только холод.

Поднявшись и вздохнув, Локи медленно стаскивает одежду и надевает самую большую и уютную свою футболку, штаны, неаккуратно снимает с кровати покрывало и заворачивается в него. Подбирает рюкзак, берет из него мобильник с наушниками и снова откидывает. Спрятав всё в карман, медленно выходит из комнаты.

Уснуть не сможет. Промозгло.

Где-то снаружи разгорается пламя стихии. Идя по коридору, он слышит, как ветер задевает крышу, пытается рвануть ее, прихватывает своими острыми челюстями. Дождь пулеметной очередью обстреливает их дом, не затихая.

А внутри, под защитой стен, должно быть спокойно и уютно. Он дрожит от холода — убеждает себя, что только от чертового холода — спускаясь по лестнице.

С кухни раздается негромкая возня. Кажется, Тор готовит ужин…

Шаг за шагом его ноги сменяют ступеньки, а пальцы держатся за перила. Он шмыгает носом, втягивая сопли назад, кривится и сглатывает.

— Тор… — появившись в дверном проходе, мальчишка замирает. Смотрит на напрягшуюся спину парня, хмурится и понимает, что зря пришел. Не нужно было спускаться. Холодно и ладно. Не заледенеет же… Не умрет…

А что до сна, так… В какой-нибудь момент его все равно бы вырубило. Холодно — не холодно… Организм устал. Ему по боку.

— Что?.. — Тор оборачивается, складывает руки на груди и сжимает челюсти. Смотрит, как тоненькая фигурка, запутанная в одеяло, делает шаг назад. Еще один.

— Ты… — Локи моргает, сглатывает.

Кто-то в голове кричит, что он должен быть сильным, должен атаковать, съязвить, выпрямить спину и показать, что не сломлен. Он должен. Должен?..

Никому. Ничего.

Он устал. Сегодня он не выспался, погода испортилась, а потом его еще и опозорили. Он вымотан. Все случайности так дико наложились друг на друга…