— Ох, нет. Это его навязчивая идея. Он думает, что моя мать меня на стороне зачала, поэтому у меня глаза и зелёные. Мол, у них обоих карие, а мои зелёные, как насмешка от того ублюдка, что меня сделал, — он опускает взгляд в пол и замирает.
Сигарета медленно тлеет в пальцах, Брюс откашливается. Говорит:
— Он же знает, что такое возможно, правда?..
Говорит:
— Это же гены, их различные комбинации…
Говорит:
— Обычная биология, Локи, ты же понимаешь, ведь…
— Вы издеваетесь? — мальчишка поднимает на него ироничный взгляд и затягивается глубоко, долго. Спокойно поясняет: — Это просто предлог. На самом деле, ему лишь хочется убить меня. Ему хочется разрушить мою жизнь. Скорее всего, забрав мои глаза, он оставит меня в живых. Затем бросит. Больше никогданикогда он не появится в моей жизни. Но и жизни у меня не будет, — мужчина непонимающе хмурится, чуть мотает головой. Локи вздыхает. — На самом деле он любил мою мать. Но однажды увидел, как она прогуливалась с каким-то неизвестным ему парнем. Через девять месяцев появился я. Теперь понятно?
— Но это же не повод…
— Ему не нужен повод, чёрт побери! Его любовь превратилась в безумие, и теперь ему уже не нужны все эти условности, вы понимаете?! Всё, что ему нужно: мои мучения, моя кровь, моя боль! — он затягивается до самого фильтра, голова становится немного тяжёлой. Затушив окурок о стол, Локи берёт вторую. Говорит: — Я — искупление греха моей матери. Греха, которого не было.
Поджигает. Тлеющий кончик чуть разбавляет пугающий тёмный морок вокруг.
Можно жить и бояться теней. Бояться тех монстров, что прячутся в образе шкафа, цветка в горшке или футболки, висящей на спинке стула.
Но чего бояться, если не смотришь на это всё со стороны, а как бы… Чего бояться, если ты тень? Если морок поглотил тебя?
Он бы хотел лечь назад, но тогда пепел точно будет падать в глаза. Это будет больно.
Правда, если запустить, если воткнуть по окурку в каждый глаз, то Лафею ничего не останется. Интересно, что тогда он будет делать?..
— Вы знали, что до луны лететь триста восемьсот четыре с половиной тысячи километров?.. Если точнее: двести тридцать восемь тысяч восемьсот пятьдесят семь миль… — он говорит это просто так, а Беннер вновь качает головой.
— На небе нет луны, Локи. Как ты сможешь долететь до неё, если её не видишь?
— Вы, как обычно, улавливаете самую суть… — хмыкнув, Локи поднимает руку и чешет за покалеченным ухом. Все его синяки почти сошли, только на руках всё ещё бинты. Пока что, ещё даже ни с кем не подрался и… Хотя зачем ему с кем-то драться?.. Сын Филла оказался хорошим малым, да и компания его приняла мальчишку чуть ли не с распростёртыми объятьями.
Всё-таки все эти фильмы о том, что тюрьмы ужасные места, что там убивают-насилуют поголовно, такая пустозвонщина. Всё дело в том, какой ты сам.
Это такой своеобразный закон. Он распространяется везде. В тюрьме ты или нет…
Он говорит:
— Из нашего разговора… Удастся оттуда что-нибудь вытащить, хоть какую-нибудь информацию?..
— Не уверен. Только если сделать нарезку… В аудиозаписи, конечно же, я имею в виду, — мужчина отходит, щелчком скидывает потухший окурок за ограждение. Возвращается. — Если делать видео, то это только тебя погубить может, он-то… Он почти ничего толком и не сказал. Я, например, совсем ничего не понял.
— Совсем?.. Ну, вы даёте… — Локи качает головой, смеётся негромко и сипло. Поясняет: — Он сказал там так много, что мне на всю жизнь вперёд хватит… Но всё, что вам нужно знать — ребята, с которыми я общаюсь… Точнее общался, да… Они могут быть в опасности. Было бы неплохо сообщить им, чтобы не гуляли поздно, не шастали по безлюдным местам. Да и… Вы могли бы приставить кого-нибудь так, присматривать за ними…
— Хорошо. Я понял. Ещё что-то?
— Мм… Да, я… Я хотел спросить, — Локи берётся за третью сигарету, тянется к зажигалке, а затем, наконец, возвращает её Беннеру. Негромко спрашивает: — Как там, мм… Тор, он же, ну… В порядке?..
Его голос горчит, чуть неуверенно, но твёрдо подхрипывает. Локи откашливается.
Почти тут же, в ответ ему, сзади раздаётся звук полученного сообщения.
Он замирает, боится обернуться.
— Я думаю, тебе лучше спросить это у него самого, разве нет?.. — куратор усмехается, но по ощущениям будто бы сдерживается. Будь его воля, улыбался бы во все тридцать два. Спрашивает: — Есть ещё что-нибудь?.. Что ты хотел бы мне сказать, я имею в виду…
— Вы мудила, мистер Беннер. Не находись я здесь, я бы вам врезал, — Локи качает головой.
Оказывается Тор всё это время сидел прямо за его спиной. Меньше, чем в метре позади. И как он только так бесшумно там оказался? Зашёл вместе с Брюсом, это ясно, но всё же…
— Сочту это твоей благодарностью, — он кивает, всё ещё лыбится. Медленно уходит, кидая напоследок: — Выйдешь, когда закончите, но лучше не дольше пятнадцати-двадцати минут. У него завтра ещё слушание.
Скрипит дверь. Закрывается.
Звенящая тишина опускается в миг. Локи продолжает курить, Тор не издает ни звука.
Ночь всё ещё безлунна. Пёс мёртв.
Где-то там его беснующемуся отцу вкалывают снотворное. Жаль, не смертельное.
Он говорит:
— Не хочешь хотя бы сюда выйти. Раз уж пришёл…
Тор хмыкает. Сейчас точно встанет перед ним, потребует объяснений по поводу поцелуя с Дарси, потом они поругаются, всю ночь Локи не сможет заснуть из-за боли, а завтра потеряет сознание посреди слушанья… Да уж.
Он не прорицатель, но… То, что они поругаются, запах их предстоящей словесной и не только драки буквально висит в воздухе.
Парень поднимается. Обходит стол, но на него не смотрит. Садится спиной к столу рядом с его левой ногой, откидывается на деревянную поверхность, опираясь на локти.
Молчит.
Локи жадно, до ужаса нервно, разглядывает его силуэт. Пытается заново впитать в себя и светлые волосы, и рельефное тело, и движения грудной клетки при вдохах…
До этой секунды ему казалось, что влюбилась по уши лишь его маска. Лишь та личина, что он носил поверх все шесть месяцев до этого.
Сейчас, затягиваясь глубже и пытаясь взять, как можно больше никотина, ему уже ничего не кажется. Только… Его самого, видимо, чужая влюблённость тоже задела.
Тор говорит:
— Почему он не убил тебя?
Говорит:
— Почему так легко позволял управлять собой?
Локи смеётся. Качает головой.
Ну, первый вопрос хотя бы не о Дарси. Уже радует.
— Он пытался создать иллюзию невинной овечки. Пытался сделать вид, что это я там самый ужасный. Ещё ему было скучно. На самом деле ему всегда скучно, и именно поэтому мне не скучно никогда. Да уж, — он тушит последнюю о стол, обнимает себя руками. Поясняет: — Когда он будет убивать меня, точно захочет ещё разок попользовать. Захочет сделать что-нибудь ужасное. На свидетелях он этого делать не будет. Не из страха за решётку попасть, атмосфера просто будет не та.
— Ясно…
Парень кивает, запрокидывает голову, выпуская облака пара в пронизанный прохладой воздух. Он в одной из тех толстовок, что когда-то носил и сам Локи. Надо же.
Это не должно быть совпадением, но именно таким оно и кажется. Также кажется, что у него едет крыша.
Медленно подняв руку, мальчишка тянется вбок и самыми кончиками пальцев касается светлых волос. Тор вздрагивает, но не отстраняется. Наоборот, будто подается ближе. На миллиметр, но ближе.
— Зачем ты здесь?
— Где же ещё мне быть?
— Дома. Вместе с любящей семьёй, американской мечтой в каждом уголке комнаты и мягкой постелью…
Смешок. Короткий такой, снисходительный.
Он покрывается мурашками и, будто ныряя одним махом на глубину, запускает пальцы Тору в волосы. Мягко расчёсывает, проходится подушечками по голове.
— Ты даже не спросишь про Дарси?.. Совсем кричать не будешь? Или может кулачный бой устроим? Раньше тебе это так нравилось…
— Смысл?.. Что было, то прошло, — пожимает плечами. Так по-взрослому, так логично. Когда этот парень успел так вырасти и возмужать, а Локи даже и не заметил?.. — Да и её я здесь что-то не вижу…
