Слёзы ему не помогут. Ничто и никто ему не помогут.

«— Я не думаю, что это хорошее решение и…

— Не-не-не. Стоп. „Да“ или „нет“, мистер Беннер. Или же я действую сам, — он закрывает глаза, пережидая особенно острую боль, дышит через нос.

Тошнотный комок подкатывает в горлу, но блевать тут не хочется. Также, как и ощущать запах своей блевотины после.

Мужчина снова молчит. Мимо него по коридору проходят пару копов, один спрашивает все ли в порядке. Но Локи не переживает по этому поводу. Брюс — умный мальчик, он не будет сдавать его вот так просто.

— Да-да, в порядке… Ещё не нашли?.. — отрицательный ответ радует слух.

Мальчишка усмехается. Если он сам не выйдет, они его и не найдут. В этот раз ведь не он прятался; его Лафей спрятал.

И поговорка/пословица/фраза: „лучше всего прятать на виду“ тут как нельзя кстати. Он провалялся у дома Одинсонов всю субботу, но никто даже ухом не повёл. Действительно, ну, стоит через дорогу незнакомая машина, не принадлежащая ни одному из соседей… Что здесь странного?..

— Да. Ты можешь… Можешь сделать ситуацию ещё хуже, — вздохнув, он прогибается под Локи и его ультиматумы. Негромко объясняет: — Его выписали ещё вчера, отправили в нашу единственную тюрьму, что на границе с городом. И…

— Если я изобью копов, что приедут забирать меня, этого будет достаточно?.. — не дослушивает, перебивает, переворачивается на спину.

Подняв одну ногу, скучающе упирается ею в потолок. Брюс на той стороне молчит».

Когда он спускается вниз, на кухню, и как раз выпивает пару таблеток от головной боли, несколько обезболивающих и чуть больше успокоительных, — так много, чтобы стать изнутри больше похожим на овощ, чем на человека, — приезжает полиция. Фригга встречает патрульных в коридоре; Тор, будто надзиратель, стоит рядом и неодобрительно косится на всю ту горсть таблеток, что глотает Локи.

Наибольшая ошибка их, копов, заключается в том, что мужчины решают, будто наручники ему не нужны. Будто он просто маленький мальчик, который запутался и сглупил. Он в ответ на такие доводы лишь понуро кивает и вздыхает, упираясь взглядом в пол.

Главное сделать вид, что ему стыдно, тогда эффект будет ещё лучше. Главное уверить их, что он на самом деле хороший, что он невиновен.

Пока один патрульный делает какие-то пометки, записывая за диктующей что-то Фриггой, другой берёт его за плечо и выводит на улицу. Они не успевают отойти и на три полных шага.

Присесть, оттолкнуть, ударить локтем под дых. Он спрыгивает с крыльца, а его «поводырь» скатывается с него же на газон. Он ухмыляется.

— Ну что мальчики… Кто хочет поиграть?!

Вызов и неповиновение. В его глазах, в его позе, в его голосе.

Он сам — вызов. Он сам — неповиновение.

«— Господи… — Беннер стонет так, будто бы он соглашается на авантюру без возможности выбора. На самом деле выбор есть: он может просто отказать Локи и послать его подальше, а копов послать за ним. Суть в том, что этот вариант мужчина просто не может позволить себе выбрать, и это уже немного другое… — Я перезвоню через минуту. Ничего не делай.

В трубке раздаются гудки. Локи разочарованно вздыхает и тянется к рюкзаку, что лежит на переднем водительском сиденье. Он чуть не выворачивает его наизнанку в поисках нужной визитки. Еле находит её, когда телефон звонит вновь.

— Значит так. Я в машине, могу говорить нормально. А ты, слушай внимательно, — голос более твёрдый, более собранный.

Локи ухмыляется, прокручивая в пальцах кусочек картона, на который он переписал номер своего нового друга. Брюс продолжает говорить…»

Вначале в ход действительно идут уговоры, и это до ужаса его смешит. Копы бегают за ним по газону, слушают его детские дразнилки и изредка получают несильные тумаки.

«— Ты должен раздразнить их. Должен довести до ярости. Иначе их показания в заявлении будут не такими честными, когда эмоции поутихнут».

Тор стоит на крыльце, и если вначале он ещё злится, то пару минут спустя еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Фригги нигде не видно, это неудивительно. Не желая быть свидетельницей этого цирка, она, видимо, вернулась в дом.

— Ну, ребята, вам же не больше сорока, правда!.. И вы не можете поймать семнадцатилетнего мелкого ребёнка?!

— Что?! Да мне всего двадцать пять, обмудок! — один из парней взвивается и хватается за дубинку.

Локи смеётся во весь голос.

«— Дубинка — первая стадия. Тебе нужно сделать так, чтобы оба направили на тебя пистолеты. Только не переходи черту. Остановись до того, как они снимут их с предохранителей, ясно?»

Локи не промах. Он уворачивается, раздаёт удары обоим и поровну, вовремя отскакивает, зная границы и раскидываясь грязными комментариями. С каждым новым словом постепенно чувствует, что сердце начинает колоть сильнее, а лёгкие скрипят от натуги.

Он задыхается.

«— Если тебе так не терпится отплатить служителям закона, можешь сломать одному нос. Но это самая крайняя мера, ты понял? Хватит и дразнилок».

Его хватает на минут десять примерно. Точнее хватает чужого терпения.

— Твою мать! — кулак врезается в нос того самого, двадцатипятилетнего.

Локи ухмыляется, отскакивает.

Слышит за спиной щелчок, затем дуло упирает между лопаток. Он боится пошевелиться, но не показывает этого. Устало возвращает себе дыхание, борется с желанием хорошенько проблеваться, а затем вырубиться прямо на газоне.

Тор уже не смеётся. Ни когда второй патрульный даёт ему по лицу за сломанный нос, ни когда его грузят в машину.

Фригга так и не появляется, а вот он… Всё стоит и смотрит. Будто пытается догадаться, зачем ему понадобилось устраивать весь этот цирк.

Парень ведь знает, что Локи ничего не делает просто так. Парень ведь знает Локи чуть ли не лучше всех…

+++

Его заводят в участок уже полустоящего на ногах. Лицо бледное, ноги еле передвигаются.

Где-то у входа, на милом зелёном газоне, лужа из содержимого его желудка, а полицейскому управлению определённо нужны не настолько старые и трясучие автомобили. Кое-как шевеля языком, он пытается сказать об этом патрульным, но лишь получает подзатыльник.

Беннера нигде не видно. Скорее всего появится через десяток минут, но сейчас его нет.

Встречают его сухо: пинают в обезьянник, дают очередной подзатыльник. В связи с воскресным утром, там пусто. Локи садится к себе, в излюбленный угол, поднимает ноги на лавку, упирается лбом в колени.

Там, по ту сторону решётки, копы дружно смеются над сломанным носом сослуживца.

Заключение в городской тюрьме ему обеспечено. Не только за буйность и наличие каких-то наркотиков в крови, которые обнаружат чуть позже, но и за «нос».

Ведь этот парень будет ненавидеть его до конца жизни. Не за подпорченную часть тела, но за унижение. У него даже по лицу видно, что в коллективе он новенький.

Время течёт до жути медленно. Его одиночное пребывание не приносит никакой радости, копы всё равно шумят, как стая ворон. Кто-то постоянно шуршит пакетом из-под пончиков.

Приезжает Беннер. Разговаривает с Колсоном.

Тот сегодня дежурный, сидя за стойкой, он иногда поглядывает на полуспящего-полубодрствующего Локи. Будто бы следит, чтобы тому не стало слишком плохо.

«— Хорошо, я понял…

— Подожди, ты так и не сказал, зачем тебе в тюрьму. Я, конечно, понимаю, потрепать нервы копам — то ещё веселье, но всё же… — Брюс даже в такой ситуации внимателен. Похоже, настроен решительно. Может, и вправду собирается отвоёвывать его у Лафея? Поживём, увидим… — Ты сказал, готов заключить сделку. Мне нужно больше информации.

— Хмм… Ну, я бы хотел увидеться с моим отцом до слушания. Тет-а-тет, так сказать, — Локи поднимает вторую ногу к потолку машины, но тут же опускает обе и, перевернувшись на живот, чуть свисает с сиденья.

Сглатывает рвоту назад.

— Всё в порядке? Локи?

— Д-да… Да, нормально. Эта маленькая сука, Льюис… Наркотой меня накормила. Сказала, что седативное, а сама… — он скрипит зубами, смаргивает. Возвращается в жестокую безжалостную реальность. — Проехали. Я думаю, что если смогу заставить отца сказать хоть что-нибудь, что поможет мне в суде, я… — вздыхает, потирает лицо и зажмуривается. Желудок горит огнём. — Мистер Беннер… Я честно не знаю. Мне просто нужно с ним увидеться до. Я постараюсь раскопать что-нибудь для вас, но…