Его обозленный, еле удерживаемый тихим шепот пробирает до самых внутренностей, но Локи не вздрагивает. Спокойно и отрешенно перебивает:

— Правда?

Тор замирает и чуть хмурится. Вот так. Вот это его слабое место. Слабое место каждого человека, на самом деле.

Сомнения. Их тонкие маленькие корни, вечно существующие в почве каждого разума.

— Ч-что?.. Ты… Что ты имеешь в…

— Боже, Тор, ты туп — как пень. Я постоянно об этом забываю, правда, прости, моя промашка… — он вздыхает, закатывает глаза. Поднимает руки, почти что показывая на пальцах, и медленно говорит: — Я думаю, что сейчас настал момент мне сказать тебе правду. Все это время я использовал тебя. Я делал вид, что ты мне интересен, только лишь для того, чтобы ты не сжил меня со свету в этом доме. И изначально уходить я ни разу не собирался. Рюкзак, лежащий под моей кроватью, был для тебя. Чтобы ты не успокаивался, чтобы постоянно думал, сомневался, учился доверять раз за разом. — Тор прищуривает и хочет что-то сказать, но Локи останавливает его взмахом руки. Он еще не закончил. — Все, что я делал, было лишь для того, чтобы привязать тебя ко мне. И я рыдал, я смеялся, я вытаскивал твой зад, делая вид, что добрый, потом подставлял себя, чтобы упасть в твоих глазах, а затем вновь подняться… Это называется психологическая манипуляция. Ты привязался ко мне, словно ручная псина и…

— Я… Я не верю тебе. — парень сжимает зубы, но уже не злится. Его руки нервно/неуверено сжимаются в кулаки. — Я не верю тебе, ты говоришь все это потому что боишься, что твой отец…

Он прерывает его тихим смехом. Запрокидывает голову, потирает лицо.

— Да, мой отец в городе, но с тобой это никак не связано, дорогуша. Не льсти себе больше, чем можешь позволить. — он усмехается, так снисходительно, будто маленькому ребенку, что задал глупый вопрос. Возвращается свой стул на место. — Изначально весь этот дом — всего-навсего мой перевалочный пункт. Я ждал здесь того момента, пока мой отец придет за мной. И все. У меня не было никаких чувств к тебе. Никогда. И, знаешь, что самое интересное… Ты мне не поверишь. Я в этом на сто процентов уверен… — обернувшись к нему, прочистив горло, Локи говорит: — Я не гей.

Говорит:

— Ты правда думаешь, что после двух изнасилований мне может нравится член в заднице?

Говорит:

— Каждый раз целуясь с тобой, я еле сдерживал рвотный рефлекс.

Говорит:

— На самом деле, ты же знаешь… Мы оба знаем, что трахаться с парнями это отвратительно, Тор.

Говорит:

— Ты мерзкий и жалкий.

Наконец, говорит:

— Надеюсь нет нужды дополнять, что мы расстаемся, правда?.. Ты же понимаешь, что все это было фейком, да?

Тор делает шаг назад и опирается на столешницу. Будто ему стало плохо, будто стоять больше нет сил. Он качает головой, машет из стороны в сторону и говорит:

— Нет… Нет-нет-нет. Это все из-за того, что вернулся твой отец. Я… Я знаю, Локи, но… Все наладится, вот увидишь, все…

— Наладится? — он бы рассмеялся, да только будить «родителей» не хочется. Согнувшись пополам от беззвучного хохота, мальчишка утирает глаза. — Ты в своем уме вообще? Он пришел убить меня, что здесь может наладиться, а? Ох, нет, постой… Ты пытаешься оправдать себя, да? Не можешь поверить, что никто тебя не любит, что ты никому не нужен, что на самом деле ты просто тупой кусок дерьма с кучей мышц?.. Не волнуйся, Тор, пройдет время, ты успокоишься и…

— Заткнись. Заткнись, ради бога, пока я не ударил тебя. — он поднимает на него взгляд, полный преданной тоски и боли. Локи усмехается.

— Ты не ударишь меня. Все еще думаешь, что я лгу, поэтому не хочешь портить то, что якобы будет между нами в будущем. Ты смешон. — качнув головой, мальчишка вздыхает, переплетает руки на груди. — Но ради твоего самолюбия, я должен все же признаться… Вначале было истинно весело. Ты велся на каждую мою подначку, как идиот. Я бросал палку — ты бежал за ней сломя голову. Это было действительно интересно, а затем… Затем я заметил, что это надоедает. Как заевшая пластинка, знаешь и…

— Локи!

Он срывается, в два резких шага подскакивает к нему и вбивает спиной в соседнюю стену. Рычит чуть ли не перед самым носом, тисками сжимает горло.

Мальчишка хрипло смеется, но даже руки не поднимает, чтобы выбраться из опасного «объятья». Говорит:

— Ты скучен. Однообразен. Сер. И глуп. С тобой не интересно. День за днем, неделя за неделей… Все повторяется. Одни и те же действия, одни и те же эмоции… — печально вздохнув, Локи по секрету шепчет: — Знаешь насколько все плохо?.. Ты настолько мне приелся, что даже секс превратился в рутину. Однообразный, пустой… Беее.

— Что. Ты. Несешь?! — он скалится, заносит руку, но удерживает себя. — Я знаю, то, что произошло сегодня подкосило тебя, но ты не можешь говорить такие слова. Потом…

— Потом, Тор? Какое потом? — удар коленом в пах, затем под ребра, до того как парень согнется пополам. Пощечина в завершение. Тор оседает на колени, шумно дышит. — Ты слышишь меня вообще? Я. Тебя. Презираю. — он подходит к нему, потирая шею, и жестко хватает светлые волосы. Запрокидывает чужую голову. — Ты жалкий, ты тупой, ты отвратительный. И никакого потом не будет. Я разберусь с Лафеем, а затем уеду. В другой штат, на другой континент… Это не имеет значения, просто пойми, что ты никому не нужен. Мне ты не нужен. Никогда не был нужен по-настоящему.

Отшвырнув чужую голову, Локи оттряхивает руки и идет заваривать себе чай. Слышит как позади, Тор поднимается. Как хрипит, как идет за льдом к холодильнику.

Пока он пьет чай, парень усаживается на стул и пережидает самый болезненный момент. Локи знает, что его колени довольно острые. Но, на самом деле, ему плевать.

Он уже отставляет пустую кружку, как вдруг Тор говорит:

— Я все еще не верю тебе!.. Ты тоже хотел всего этого, хотел наших отношений! Только сегодня утром ты говорил, что!.. — он все еще не сдается. Чувствует как что-то внутри умирает, как сердце начинает верить в слова мальчишки, но сам он не сдается. Не так просто.

Локи саркастично изгибает бровь, качает головой. Чужое упорство вызывает одновременно и восхищение, и желание проблеваться. Как можно быть таким непроходимым идиотом?!

— Довольно. — мальчишка выставляет вперед ладонь и качает головой. Ему нужно хорошенько выспаться перед завтрашним днем, а этот разговор уже действительно чересчур затянулся. Локи возвращается за рюкзаком, стоящим в углу; Тор опять смотрит с этим раздражающим преданным удивлением и вопросом. Бесит. — Я не прошу твоей веры. Я ставлю тебя перед фактом. И, просто чтобы ты знал, хотеть отношений и делать вид, что хочешь, это разные вещи. Ты просто слишком тупой, чтобы увидеть разницу. — пожав плечами, уже хочет развернуться к выходу. Не успевает.

— Но сегодня!.. — Тор дергается вперед и садится ровно. Вскидывает голову, заглядывает ему в глаза своими, до ужаса голубыми и прозрачными.

— Если бы я точно знал, что он вернется сегодня, я бы не сказал этого. Если бы я знал это, я бы сбежал еще вчера и отправился бы ему навстречу. Прекрати мучить себя, Одинсон! Это не имеет смысла. — он вздыхает и, лениво потянувшись, зевает. Рюкзак оттягивает плечи, все, чего хочется — снять его поскорее. Локи говорит: — Пора бы уже привыкнуть, что тобой только и делают, что пользуются. Ты такой смешной…

Просто развернувшись, он идет на выход. Тор за его спиной разбивается. Все еще уперто шепчет:

— Я не верю в твои слова…

Замерев почти на пороге, он стискивает зубы, сжимает кулаки и не сдерживается:

— Поверь в мою ярость. — выходит почти рычаще. В груди закипает гнев, хочется снова ударить «брата». Ударить так, чтобы у него не осталось сомнений в его, Локи, ненависти.

— Ярость?.. — Тор цепляется за продолжение разговора, как за соломинку. Все еще надеется, что выведет мальчишку на чистую воду, но… Он просто не понимает, что это все — и есть «чистая вода». Говорит: — А когда все кончится, что останется от этой ярости, а? Что останется от…