— Вообще, я, конечно, понимаю, что вы все подростки и вредная пища — ваше главное счастье, но… Я на это не подписывался!.. — он встречает их на пороге, говорит без остановки, почти тут же убегая в кухню, а затем оттуда вверх по лестнице.

Локи лениво смеётся и качает головой, осматривается.

— На самом деле он действительно сам предложил помочь со всем этим. Даже ради этого на неделю в городе задержался… — Тор бормочет неразборчиво, разувается, снимает куртку.

Смотрит, как мальчишка заинтересованно кружится, вышагивает по комнате.

Первый этаж представляет из себя большую гостиную, полукруглой аркой выходящую в кухню. Он видит пару дверей, и Тор говорит, что за ними кладовка и ванная. Они поднимаются на второй этаж, парень показывает ему гостевые комнаты. Некоторые из них уже немного прибраны Бальдром, некоторые ещё нет.

— На третьем этаже тоже самое, три комнаты и ещё одна ванная… Ничего интересного… — Тор мягко перехватывает его поперёк талии и утягивает в комнату, как раз рядом с лестницей.

Не успевает ещё дверь закрыться, как слышится голос проходящего мимо брата:

— Только попробуй что-нибудь своей спермой заляпать, идиот, я эту комнату уже вымыл!

— Боже… — он краснеет и качает головой, закрывая дверь на замок. Оборачивается к мальчишке, но тот уже у окна, что-то высматривает. — Ну, вот куда ты опять ушёл… — Тор вздыхает и идёт к нему.

Локи успевает развернуться, усесться на подоконник. Он с весёлым прищуром смотрит на него, мягко покачивает ногами.

— Я пытаюсь рассмотреть дом, в котором видимо проведу сегодняшний вечер…

Тор замирает перед ним, кладёт ладони на его бёдра, шагает ближе.

— Ещё успеешь наглядеться…

Локи тихо смеётся и тянется к нему сам. Обнимает руками и ногами, целует его. Сильные ладони скользят по его спине, а мягкий язык уже касается губ, скользит внутрь.

Он позволяет прижаться к себе сильнее, позволяет коснуться своего языка. Тор оглаживает его бока, сжимает их, надавливает пальцами, позволяя почувствовать силу.

Громкий стук в дверь всё портит. Они вздрагивают. Раздаётся голос:

— Если вы двое через минуту оттуда не выйдите, я сам открою эту грёбанную дверь! Я предупредил!.. — Бальдр стучит вновь, добавляет: — Тор, у тебя ещё есть дела, ты же помнишь?! Хватить лапать ребёнка!..

— Боже… — Локи качает головой, касаясь чужих тёплых губ вновь, напоследок. Гладит кончиками пальцев щёки, скулы. — Твой брат такой чертовски несносный…

— Между прочим, он и твой брат… — Тор улыбается, целует его в висок, спускается к шее.

Отрываться от такого сладкого, выгибающегося от его ласок мальчика ему совершенно не хочется.

— Эти бумажки ничего не значат… — Локи вздыхает, запрокидывает голову и фыркает. Шепчет: — Так, ты до сих пор и не ответил: зачем мы здесь…

— Ты же и сам знаешь… И сам всё знаешь… — парень качает головой, целует в последний раз.

Поставив подбородок ему на плечо, смотрит в окно. Снаружи, как раз, подъезжает машина с Вандой и Пьетро.

— Я хочу, чтобы ты сказал это вслух… Тебе так сложно? — он тянет его, заставляет посмотреть на себя.

И ждёт.

Тор закатывает глаза и делает вид, будто бы он уже до ужаса устал от всей этой болтовни. Тяжело вздохнув, скучающе проговаривает:

— Мы здесь, чтобы отпраздновать твой день Рождения. Доволен?

Локи закатывает глаза и смеётся. Опустив руки, скользит пальцами в задние карманы на джинсах Тора и притягивает его ближе. Вновь тянется за поцелуем.

— Ужасно доволен.

Только-только их губы соприкасаются и…

— Я что вам сказал, а?! Там внизу уже приехала парочка ваших друзей, и, если вы сейчас же не спуститесь и не встретите их, я уведу их на кухню и запрягу готовить! Готовить нормальную еду, а не ваши полуфабрикаты!..

Бальдр барабанит по двери, а затем вновь уходит.

Локи утыкается лбом в лоб Тора, давится смехом.

— Я убью его… Ей-богу, убью, пока он будет спать… — парень качает головой, вздыхает, помогая мальчишке спрыгнуть с подоконника.

— Ты слишком жесток к нему… Он сказал, у тебя ещё какие-то дела?..

— Да, мне надо будет уехать ненадолго, но я вернусь, как раз когда все подъедут, не волнуйся…

Они доходят до двери, а затем спускаются вниз. Локи встречает близняшек, и, быстро накинув куртку, провожает Тора до машины. Совершенно случайно они вновь обнимаются, мальчишка тонет в тёплом нежном поцелуе.

— Только не опаздывай, ладно?..

— Как же я могу опоздать на праздник моего суслика… — Тор смеётся и прижимает вырывающегося мальчишку назад.

Мягко целует вновь, тут же подавляя любое сопротивление.

+++

— Ягодка, тебе нужно хотя бы сделать вид, что данный праздник тебя хоть немного интересует, иначе мне придётся подмешать тебе в сок алкоголя… — Бальдр мягко берёт его под руку и разворачивает спиной к окну.

В его руке бокал с вином, а взгляд уже немного пьян. Локи дёргается, отстраняясь.

— Не называй меня так, ты пьян, как тысяча чертей, а вообще-то должен следить за нами, — мальчишка оглядывает его с головы до ног, вздыхает.

Уже хочет вновь нервно обернуться к окну, как Бальдр вдруг нагло обнимает его за талию, прижимает к себе и говорит:

— Он звонил десяток минут назад, сказал, что уже недалеко и просто стоит в пробке. Расслабься и иди отвлекись, слышишь?.. Просто…

— Да. Конечно. Он позвонил тебе, а не мне. Точно. Почему бы и нет, ты же всё-таки его чёртов брат. Конечно, — Локи поджимает губы, бедром отпихивает его ладонь и грубо забирает из рук полупустой бокал. Осушив его почти что одним глотком, выпрямляется и оборачивается к удивлённому Бальдру. Возвращает бокал. — Ты представить себе не можешь, как я обожаю, когда он так делает.

Он возвращается в гостиную, к танцующей Ванде и странно извивающемуся Сэму. Бальдр смотрит ему вслед, усмехается и тянется к телефону.

— Да уж… Влетит же тебе, малыш-Тор… Ох, влетит…

+++

Он может не любить себя полностью или частями. Может не любить себя тихо или громко. Может не любить себя утром, днём, вечером или круглосуточно.

Но единственное, что он никогда не сможет не любить в себе, это, конечно же, возможность не напиваться. Возможность быть полностью устойчивым к алкоголю и всем его последствиям.

И благодаря этому, в праздничный вечер, в вечер своего семнадцатилетия, он напивается. Он напивается, не напиваясь.

Многие люди, — кураторы, полицейские, «родители», — часто говорили, что из него мог бы получится великолепный актёр. Он мог бы играть в театре драмы Шекспира; он мог бы метаться под пулями на съёмках фильмов Тарантино; он мог бы… Мог бы…

Ему не нужен театр, и никакие кинокамеры тут будут ни к месту.

Он играет нализавшегося в свой семнадцатый день рождения подростка, и эта роль даётся ему как нельзя хорошо. Даже когда, опоздав на два часа, приезжает Тор…

Даже когда он улыбается, отдаёт Бальдру торт и обнимает его. Даже когда он целует его, затащив на второй этаж. Даже когда они спускаются вниз, к гостям, празднуют, и его уже в прямом смысле тянет блевать.

Правда, не от выпитого. К сожалению.

Если не брать в расчёт Тора, — не брать его ни как «брата», ни как любовника, ни как человека, — праздник удаётся на славу. Припасённое Бальдром вино достаётся только ему, но зато им достаётся всё то, что припас Сэм.

Нельзя сказать, что они делают что-то определённое, только лишь напиваются, а затем веселятся. Веселятся, а затем напиваются.

Впрочем, делают и то, и другое одновременно.

Твистер удаётся на славу, а Локи удаётся перепутать свои ноги с ногами Наташи. Тони случайно провокационно нависает над Клинтом, а Пеппер также случайно делает снимок.

Они все дружно смеются, умоляя девушку отправить и им фото тоже.

Кто-то включает музыку, скорее всего Уилсон. Затем он же утягивает Ванду танцевать первой. Пьетро всё это время пытается прожечь в его затылке дыру, но его подхватывает под руку Бальдр. Пытается увести в танцевальное па. Правда после чуть не получает за это по носу, но им удаётся быстро разрулить начинающуюся драку.