— Вот ещё! — Дайчи даже выпячивает грудь.

— Угомонись, — осаждает его Фиро и смотрит мне в глаза уже серьёзно. — Надеюсь, ты нас не разыгрываешь, Beloved, чтобы дружка сейчас отмазать?

— Принимаешь вызов? — повторяю я, игнорируя вопрос.

— Вызов-то принимаю, но ты смотри… — он зло усмехается, — постарайся прийти всё-таки с Бойцом, а не с Накахирой. Надеюсь, в полночь на полигоне тебя устроит?

— Мы придём.

— Вот и славно, — Фиро поворачивается к Хироши, к лицу которого намертво приклеилось выражение «в шоке», и мило улыбается. — Считай, что на этот раз отделался. Но я этого тебе так не оставлю, запомни!

После чего он разворачивается и шествует к выходу в сопровождении всей своей свиты. Едва двери за ними закрываются, «стоп-кадр» отмирает. Все рассаживаются, шепчутся, поглядывают то на меня, то на Хироши. Саки подходит к нему, берёт за руку, что-то виновато шепчет на ухо.

— Что? — Хироши отстраняется и быстро гладит её по плечу. — Ты с ума сошла что ли? Я знаю. Не слушай ты их. Садись ешь, сейчас приду.

Он подходит ко мне и присаживается напротив, напряжённо сверля глазами то мой поднос, то палочки, которые я вновь беру в руку.

— Слушай, ты это… серьёзно?

— Ты о чём?

— Ну, о Бойце. Ты теперь правда с Агацумой?

Да что тут творится-то?! Если ещё кто-то произнесёт эту проклятую фамилию с таким придыханием, точно башку ему раскрою.

— А что тебя удивляет?

— Ну… понимаешь… — он лохматит волосы, которые у него и без того всегда торчком. — Он вроде как… тот самый ученик Ритсу.

Я сейчас буду долго и громко смеяться. Что, в самом деле, происходит? Это что ж получается? Я встретил парня, который чем-то меня привлёк, два дня бегал по школе: выяснял, кто он такой. Потом выяснил и без пяти минут вытребовал его у Минами, ещё и вёл себя при этом довольно борзо. А теперь узнаю, что словосочетание «Агацума Соби» известно половине школы, как имя «того самого» — значит, какого-то очень крутого — Бойца, но о котором толком ничего не известно, кроме того, что он странный, ни с кем не общается и на тренировках сражается при закрытых дверях. Молодец, Сэймей, ты, похоже, себе кота в мешке выбил.

— Да что ты? — тяну я лениво с улыбкой «знающего» человека. — И что же в нём «того самого»?

— А ты не знаешь что ли? — Хироши глупо хихикает.

Моя улыбка идёт трещинами, пока не очень заметными.

— Я знаю, что он лучший. А слухи не ловлю, ты же в курсе.

Да, вот такая позиция самая правильная. И дураком себя не выставлю, и узнаю то, что мне нужно.

— Ну это, собственно, и есть то самое. Это самый сильный Боец «Семи Лун» за последние годы. Лет десять так уж точно. Его ещё в детстве одного ставили против пар, но он ни разу не проигрывал, максимум — к ничьей сводил. Говорят, дерётся, как машина, оковы игнорирует, на раны внимания не обращает. И со словами обращается играючи.

— Почему тогда он ни разу не выступал на показательных дуэлях?

— Его Минами очень сильно бережёт. На поединки отправляет… ну как бы… вовремя, понимаешь?

— Не очень, — я задумчиво делаю глоток чая, пытаясь одновременно и слушать, и переваривать, и размышлять.

— Ну, как у всех пар обычно? Научились грузить Систему — выходите на бой. В первый бой тебя с новичками не поставят, и, естественно, в первый раз ты проигрываешь. Потом учишься чему-то, выходишь на бой, а против тебя уже ту пару не выведут, только кого-то сильнее. И так каждый раз, пока опыта не наберёшься. Ты ведь знаешь политику тренеров: учись не побеждать, а сражаться. То есть получается, в первые года два ты постоянно в ауте. А Минами по-другому его учил. Наберётся опыта и силы, он его против равного ставит, Агацума выигрывает. Потом ещё учит, ставит уже против более сильной пары, Агацума снова выигрывает. И так всегда. Ну то есть, так было, пока он выпускников в том году не отделал. В одиночку, между прочим.

Ну, ясно. Роза под хрустальным колпаком. Я — из полной и худо-бедно благополучной семьи — по сравнению с ним почти мальчишка, которого воспитала улица. Нет, не так, не роза. Бабочка под стеклом, вот он кто.

— А с кем из наших он бился? — спрашиваю я, уже позабыв, что собирался разыгрывать «знающего».

— Вот чего не скажу — того не скажу. Из моей компании точно ни с кем. Но по-моему, с кем-то из шайки. Фиро наверняка должен знать, — усмехнувшись, добавляет Хироши.

Да, судя по тому, какая рожа у Фиро сделалась, знает он куда больше.

— Интересно, а почему? Почему Ритсу не выставляет его против… — я умолкаю, потому что уже всё, кажется, понял сам.

— Вот именно, — смеётся Хироши. — Против тех, кто может рассказать по дружбе о поединке. А в шайке все гордые, они никогда о своих проигрышах трещать не будут. Видимо, поэтому.

— Ясно. Ну что ж, вот и проверим в деле этого… Агацуму.

— А ты ему уже Имя дал?

Имя? Хироши, дорогой мой, я с ним ещё даже не познакомился. В ответ на это только нервно смеюсь, Хироши, разумеется, смотрит непонимающе.

— Ладно, — он встаёт, видимо, решив, что с Именем тут у нас что-то личное, не для посторонних ушей. — Надеюсь, вы победите. И… спасибо. Я у тебя в долгу. А так вляпался бы… Спасибо.

Я киваю, и он уходит к своим. Да, Хироши, теперь ты мой вечный должник, пожалуйста, не забудь об этом, когда придёт время.

Вообще-то я не меценат и не альтруист. И вызвал я Ruthless не по доброте душевной и не потому, что хотел «дружка отмазать». Просто для Хироши сегодняшняя сцена закончилась бы карцером, лазаретом или — чего доброго — кладбищем. А мне это совсем не нужно. Мне нельзя оставаться без его опеки. Почти у всех остальных из его тусовки есть Бойцы, хоть какая-то защита, а я совсем один. Захочет какой-нибудь очередной Фиро пальцы мне перед лицом погнуть, я ведь ничего не смогу сделать. А так придёт Хироши и разберётся. По мирному, без вызовов и драк. Да и иметь такого должника, как Хироши, очень выгодно. То, что я делаю для него с Саки — мелочи по сравнению с моим сегодняшним выступлением. Особенно если учесть, чего оно может мне стоить. А сам Хироши уже понял, чего именно. Болтать, к счастью, никому не будет — я не сомневаюсь.

Сегодня отсутствие Мимуро ощущается особенно остро. А мне, кроме него, больше не с кем посоветоваться или банально потрепаться, чтобы успокоить нервы перед тем, как идти в зал. Что я там увижу? Чем меня собрался поразить Ритсу? И что должен буду делать я? А мне вообще всё оно нужно, или уже пошли сомнения? Лучший Боец школы — это не просто защита и статус, это ещё и огромная ответственность. Готов я к ней? Хотя о чём это я? Я же сам — лучшая Жертва. Похоже, пару из нас слепили ещё где-то на небесах.

В назначенный час подхожу к залу и с удивлением упираюсь в запертые двери. Это как вообще понимать? Ритсу всегда славился своей пунктуальностью, не может же он опаздывать на вроде бы важную встречу.

Но всё становится ясно, когда ровно в девять двери зала открываются — и на пороге появляется Ритсу. Судя по голосам за его спиной, тренировка уже идёт полным ходом, а меня просто впускают в нужный момент. Замечательно.

Поздоровавшись, прохожу мимо него и собираюсь спуститься с площадки, но он бесцеремонно хватает меня за локоть.

— Тебе лучше остаться наверху.

— Что, у него заклинания такие сильные, что могут срикошетить в меня? — усмехаюсь излишней заботе Минами и его запредельной вере в своего ученика, но он озвучивает совершенно другую причину:

— Нет, просто не хочу, чтобы он видел тебя раньше времени.

Это как вообще понимать?! Что за конспирация?

— Зачем это? — в голосе уже появился холодок.

Не терплю, когда со мной обращаются, как с глупым ребёнком. А именно так я себя всю жизнь при Минами и чувствовал. В этом и кроется причина моей ненависти. Когда ты явственно ощущаешь, как тебя подавляет более сильная Жертва, любить её не за что.

— Соби-куну не следует волноваться напрасно до того, как ты надумаешь его забрать.