— Ну… Если ты хотел услышать, что с ним всё в порядке, то спешу обломать. Он, конечно, не в порядке. Грустный весь, поникший. Какой-то дебил заставил нести твою фотографию. И фотка, кстати, тоже дебильная.

— Нисей!

— А чего ты ждал? У него любимого брата поджарили. Он должен, по-твоему, пожать плечами и жить дальше?

— Чёрт, я не об этом! Кто-нибудь был там? Подозрительные люди, пары, Бойцы, кто-то из Лун?

— А. Да вроде нет. Народу было немного. Только ваши родственники. А друзей у тебя нет.

— Понятно. Тебя кто-нибудь видел?

— Я всё время ошивался неподалёку, но близко не подходил. В крематорий тоже не стал соваться.

— Правильно. Ладно, скажи Накахире, чтобы подавал завтрак… или обед.

— Знаешь что, Жертва моя? — Нисей встаёт, преграждая мне путь. — Ты как-то очень паршиво выглядишь. Может, отлежишься денёк?

— Ещё не хватало.

— А я похлопочу, — он по-дурацки поигрывает бровями. — Принесу тебе… Что там нужно? Кофе в постель, завтрак в душ, обед в туа…

Я молча отпихиваю его в сторону и выхожу из спальни. Проходя по коридору, кидаю взгляд в окно и вижу в саду Чияко в заляпанном грязью комбинезоне и дурацкой панаме. Забравшись на лестницу, она увлечённо подрезает секатором ветки дерева. Лестница при этом лишена какой-либо опоры и опасно пошатывается, но Чияко балансирует, как опытный канатоходец, и как будто не обращает на это внимания.

— Во даёт! — восхищённо ахает Нисей. Я усмехаюсь.

В кухне уже вовсю хозяйничает Накахира. Видимо, и впрямь подошло время обеда — он шустро бегает от холодильника к стойке и оттуда к плите, гремя кастрюлями и сковородками. На моё приветствие лишь буркает что-то неразборчивое. Попросив у него кофе и чего-нибудь пожевать, я присаживаюсь за стол. Нисей устраивается рядом, и тут я понимаю, что, пока спал, между ними что-то произошло. Во всяком случае, атмосфера царит напряжённая.

— А ты, я смотрю, неплохо тут освоился, — улыбаюсь я, разглядывая Накахирин фартук, из кармана которого торчит ложка.

— Ты же знаешь, что выбора не было. Кто-то должен был помочь Чияко-сенсей.

— Она выглядит хорошо.

— Угу. Твоими молитвами.

Накахира ставит передо мной чашку кофе и тарелку с сэндвичем.

— А мне? — обиженно тянет Нисей.

Поджав губы, Накахира грохает тарелку и перед ним. Нисей успевает поймать её у самого края столешницы.

— Ты мог бы быть повежливее.

Замечание Нисея остаётся без внимания. Пожав плечами, он надкусывает сэндвич и с довольным видом жуёт, мурлыкая себе под нос что-то очень знакомое, кажется, из репертуара «AC/DC».

— Эй, Боец, — оборачивается Накахира. — Кто поёт эту песню?

— Брайан Джонсон, — с готовностью откликается Нисей.

— Вот пусть он и поёт! Жри молча.

Акаме чуть не давится. Аккуратно отложив надкусанный сэндвич, он отряхивает руки.

— Ох, и грубый же ты, Окава. И вообще, спешу напомнить: ты и сам Боец.

— Был, — Накахира зло сжимает ручку половника. — Можно подумать, ты не знаешь, что меня исключили. И можно подумать, не знаешь, из-за кого.

От гневного взгляда в мою сторону я и сам чуть не давлюсь. Ну ничего себе! Это, получается, я виноват в том, что Накахира повёл себя как идиот?! Докатились…

— Ага, — медленно тянет Нисей, притворяясь задумчивым. — Значит, ты бывший Боец, не закончивший обучение, без Жертвы, почти без Силы, сохранивший лишь примитивные физические навыки и способный только на большие силовые нагрузки, но при этом навряд ли сумеющий запустить Систему, так? Я ничего не перепутал?

Накахира молчит, покрываясь рваными красными пятнами.

— Ну раз я ничего не перепутал, — продолжает Нисей, — то давай проясним вот какой момент. Будучи почти простым смертным человеком, ты выпендриваешься, находясь в одной кухне с действующей боевой парой? Нехорошо это.

Накахира смотрит на меня, но я совсем не горю желанием вклиниваться в эту тупую собачью пикировку. Наконец он усмехается и складывает руки на груди.

— А ты, наверное, был так рад заполучить Имя Beloved? Гордишься, тыкаешь всем под нос свой средний палец, да? Уже прошёл с этим тираном все круги ада или ещё какие-то остались?

Нет, дорогой мой, прости, но мимо. Это тебе не Соби.

— Ты о чём? — безоблачно улыбается Нисей. — У нас с моей Жертвой всё прекрасно. Сэймей замечательный компаньон и надёжный товарищ.

Это сказано жеманно, в духе Акаме, но очень искренне. Чувствуя необходимость наконец прервать глупый спор, я решаю заступиться.

— Пара — это двое, Накахира, — возвращаю я ему его собственную фразу почти трёхлетней давности. — И отношения в ней во многом зависят от Бойца. Жаль, что ты этого так до сих пор и не понял.

— С языка снял, — хмыкает Нисей, возвращаясь к еде.

Я тоже тянусь к чашке, как вдруг на колени что-то прыгает. От неожиданности я дёргаюсь, кофе разливается по столешнице, а это «что-то», душераздирающе мяукнув, впивается когтями мне в ноги.

— Что за дрянь?!

— Не бей её! — Накахира стремительно подлетает ко мне и отцепляет от кимоно чёрно-белую кошку.

Я морщусь, когда слышится треск ткани. Надеюсь, Чияко любит эту заразу больше, чем старую шёлковую тряпку, что на мне надета.

— Это Широкуро, — Накахира заботливо гладит испуганную кошку, которая, сидя у него на руках, всё равно злобно поглядывает на меня. — Не смей её трогать!

Я вовремя сдерживаюсь, чуть не ляпнув, что она первая пристала.

— Тогда держи её подальше от меня. Ладно, спасибо за сэндвич, — я отодвигаю стул и встаю.

— Ну и дела! — хмыкает Накахира. — Боги, что вы сделали с Аояги Сэймеем и кто этот вежливый парень?

— Что? — хмурюсь я.

— Ничего. Ты лишь раз в жизни меня поблагодарил.

— Может, больше не за что было? — шепчет Нисей одними губами.

— Не волнуйся, — я улыбаюсь, — строг я лишь со своими Бойцами. А с простыми людьми я всегда вежлив.

Накахира краснеет от злости, но сдерживается, а Акаме, хихикая, вываливается вслед за мной в коридор.

— Сэй, я в этом дурдоме долго не выдержу. Знаешь, что он заявил мне утром? Чем, говорит, ты лучше меня? На твоём месте должен был быть я. Если бы всё получилось, большее, на что бы ты мог рассчитывать, — это какая-нибудь девчонка-десятилетка.

Ох, Накахира, Накахира… Из моего персонального позора ты стал, к счастью, позором собственным.

— И что же ты ему ответил?

— Да ничего не стал. Просто ножи покрутил — он и заткнулся.

— В воздухе?

— Ну да. Дурная привычка с детства, — Нисей придерживает для меня дверь в спальню.

— А всё-таки кое-кого он мне напомнил, — ухмыляюсь я. —Ты, кажется, сказал, что тебе не нравится в этом дурдоме? Ну так ты и не будешь торчать здесь больше, чем нужно. Отправляйся в Токио и…

— Опять?!

— Слушай внимательно, Акаме. Жить ты будешь у Хидео и Юрио. Не светись нигде. Всё, что от тебя нужно, — это приглядывать за Рицкой. Скорее всего, пока он не будет ходить в школу, поэтому просто дежурь неподалёку от дома и смотри, чтобы там не было никого из Лун. Скажи Хидео, чтобы продолжал прослушивать наш телефон на тот случай, если оттуда опять станут звонить. Наверное, маме будет не до того, чтобы везти Рицку на собеседование в какую-то школу, но если вдруг что — тут же пресеки. Всё понятно?

— Ничего не понятно! — взвизгивает Нисей. — Ты же скинул мелкого на Агацуму!

И тут же, получив удар, отшатывается, но на ногах стоит. Бил я совсем слабо — ни к чему сейчас Силу расходовать, особенно на Нисея.

— Чего ты сердишься? — бубнит Акаме, потирая ключицу.

— Во-первых, моего брата зовут Рицка, сколько раз повторять? Во-вторых, я его не скинул, а оставил на попечение Соби. Но, судя по тому, что сегодня было, этот Соби ещё нескоро раскачается. А охрана Рицке нужна ещё вчера. Поэтому до момента, когда они встретятся, ты будешь за ним присматривать.

— А кто в это время присмотрит за тобой? Я наделён многими талантами, но среди них нет способности разложиться на молекулярные составляющие, чтобы скопироваться и воссоздать свою точную копию!