— Мне не нужно приказывать, чтобы ты больше не появлялся у моей школы? — уточняю я.

— Нет, Сэймей. Я всё понял. Прости. Но… могу я спросить?

— Спрашивай.

— Твой брат… он Жертва?

Невероятно хочется Агацуму заткнуть и напомнить про его место, с которого не положено вякать ничего про мою семью, но… Надобность получить окончательный ответ пересиливает.

— Ты что-то почувствовал?

— Ммм… — Соби прячет улыбку за чашкой. — Не могу сказать, что я почувствовал воздействие… Но он источает Силу. И это не загрузочное поле, как у Бойцов. Твой брат точно системный. Раз не Боец, значит, Жертва.

Я задумчиво киваю. Вот и последнее, самое, пожалуй, надёжное доказательство.

— Не приближайся к нему. Он не должен больше тебя видеть.

— Хорошо, Сэймей.

— Итак, — говорю я, допивая чай. — Теперь можешь сказать мне всё, что хотел сказать днём.

— Хотел поздравить — только и всего.

Покопавшись в сумке, Соби достаёт тот свёрток, который я уже видел у него в руках, и протягивает мне.

— Что это?

Он не отвечает, и мне ничего не остаётся, кроме как взять подарок и разорвать обёртку.

Никакой интриги. Это ежедневник в тёмно-синем добротном переплёте, пахнущем кожей. А судя по отсутствию каких-либо штампов и названий на крайних страницах, работа ручная. Хорошая вещь.

— Годно. Полезно, — резюмирую я, убирая его к себе. — Но впредь воздержись от подобных жестов.

— Я только хотел…

— Без дискуссий, Соби.

— Ты не любишь получать подарки?

— Не хочу их получать от своего Бойца. Это неправильно.

— Прости, если задел тебя.

Соби снова берётся за чашку, пытаясь сделать вид, что ничего не случилось. Но я-то вижу, какая у него физиономия сделалась. Как у ребёнка, притащившего маме пластилиновую кошку собственной лепки, — а его не похвалили.

— А у меня для тебя тоже кое-что есть, — ставлю на кухонную стойку ненавистную серую коробочку, на которую Соби косится уже с недоверием.

Но я сегодня и сам без сомнительных сюрпризов. Соби разворачивает коробочку к себе, читает название, и на губах мелькает невнятная ухмылка.

— Спасибо. Тебе не стоило…

— А я бы и не стал, — прерываю я, вставая. — Мама подарила, но мне без надобности. Подумал, лучше, чем выбрасывать…

Соби не произносит ни слова, и пока я иду до двери, и пока обуваюсь, и даже когда уже выхожу за порог.

— Сэймей, — вдруг окликает он, будто вспомнил о чём-то, — у тебя самого через месяц сессия в Гоуре.

— И что?

— Если ты не сдашь хоть один экзамен, тебя исключат.

Да, напоминай мне об этом почаще, а то сам я что-то себя ещё недостаточно по этому поводу извёл.

— А ты, должно быть, и рад бы.

— Не говори глупостей, — он мрачнеет. — Если тебе запретят выходы в Систему, нас разделят.

Ещё как разделят. Но про меня-то просто забудут, а вот Соби отдадут другому — Ритсу уж подсуетится найти какого-нибудь идиота, который поведётся на акцию «чистый Боец с боевым опытом по цене неумелого природного», а что шрамы на горле — не беда, на скорость хода не влияет. Я, собственно, в маркетинговых талантах Минами даже не сомневаюсь.

— И что ты мне предлагаешь? Поплакаться тебе на нелёгкую жизнь студента-заочника?

— Нет, я предлагаю… — он сжимает губы и долго мнётся, прежде чем озвучить то, что и меня потом вводит в ступор на несколько секунд: — Предлагаю свою помощь, Сэймей. Я бы мог помочь тебе подготовиться к экзаменам по тем предметам, в которых… ты… не уверен.

Не представляю, какой чёрт дёрнул Соби предложить мне помощь, да ещё в такой… деликатной форме. «Не уверен» на деле означает «ни черта не смыслю, потому что раньше в зубрёжке не было необходимости». Видимо врождённый бойцовский страх перед потерей Жертвы, пусть даже и не в буквальном смысле, оказался сильнее здравого смысла. Но это — Соби, к его поступкам и мыслям человеческая логика вообще не применима, не стоит и пытаться. Я другого понять никак не могу. Меня-то какой чёрт дёрнул согласиться?..

Не иначе как любопытства ради.

Мне и в самом деле вначале было любопытно. Можете себе представить садовника, который пытается обучить хозяина дома подстригать лужайки? Вот и я — нет, поэтому к Соби заявляюсь уже следующим вечером, преисполненный здорового скепсиса и нездорового желания сделать чью-нибудь жизнь такой же невыносимой, какой в ближайшие минуты станет моя.

А Соби, кажется, уже и сам не рад собственному необдуманному поступку — традиционно поит меня чаем, сам пытается завести разговор на какие-то далёкие от экзаменов темы, как будто момент оттягивает. Правда, уверенность в провале затеи ему удаётся скрывать куда лучше, чем мне. Во всяком случае, когда у меня в руках оказывается уже вторая чашка чая и я ехидно спрашиваю, не пора ли заняться тем, ради чего мы тут, собственно, и собрались в такой погожий день, вид у Соби моментально становится деловым и собранным, а не обречённым, как я рассчитывал.

После коротких выяснений, приходим к выводу, что на обе ноги у меня хромают только «системная физика» и «наука о человеке», от которой теперь не знаешь, какого подвоха ждать. И тому, и другому я все годы не то чтоб много внимания уделял — если выезжаешь лишь на одном факте своего существования, то к чему постигать все тонкости предмета? А поскольку эту формулу я вывел ещё в самом начале обучения, то проблемы у меня ещё и с «толстостями». Если нет азов скелета, мясо познаний наращивать не на чем. Значит, от Соби требуется доступно — именно доступно, а не абзацами учебника, как это делала Чияко — объяснить мне основы нашей физики и пробежаться по верхам «свойств системной материи» — то, что они с «наукой о человеке» идут нога в ногу, я уже усвоил.

Я для себя выделяю три критерия для определения хорошего преподавателя. Во-первых, это спокойствие. Терпеть не могу, когда учитель начинает раздражаться на непонятливость ученика. А дело, может, совсем не в том, что он глуп, а в том, что каких-то пара слов в объяснении не поддаются мгновенному осмыслению, из-за чего страдает вся картина знаний, как в моём случае. Ну, с этим проблем быть не должно. Соби только один раз на меня голос повысил, и то по телефону.

Во-вторых, это некий багаж знаний, по величине превышающий учебный материал. Но в этом я тоже уверен — пусть Соби и практик, но его понимаю Системы можно доверять больше, чем Чияко, которая последний раз туда входила ещё до моего рождения, или Нагисе, не способной даже отдалённо чувствовать то, о чём рассказывает на уроках.

Ну и в-третьих, хороший словарный запас, чтобы уметь быстро подбирать синонимы для объяснений, которые не доходят с первого раза. За это я также спокоен.

Несмотря на весь мой нигилизм, просыпается даже неподдельный интерес к тому, как поведёт себя Соби, когда мы наконец устраиваемся друг напротив друга: я — на стуле, он — по-турецки на кровати. Сначала говорит он медленно и не слишком уверенно, как будто идёт по каменному мостику из слов и всё ждёт, что какой-то обвалится. Но когда понимает, что я не настроен перебивать и вклиниваться со своими замечаниями в образующиеся паузы, постепенно набирает темп.

Рассказывает он без лишних подробностей, но увлечённо, как человек, действительно знающий предмет разговора. В теории он и сам не слишком силён, поэтому все объяснения я получаю без специфических-хрен-выговоришь-а-тем-более-запомнишь терминов и на доступном японском, ещё и с наглядными примерами.

Например: «Представь, что окружающее тебя пространство в радиусе нескольких метров переходит в цифровой формат. Как если бы ты попал в телевизор. Все химические составляющие — кислород, углекислый газ, почва со всей её периодической системой элементов — становятся двоичным кодом. Это как перевод с обычного языка в двоичную систему счисления, только вместо слов переводятся химические элементы и физические свойства материи». Или: «Создание заклинания работает по тому же принципу, как движение тока в электроцепи. Включаешь рубильник, появляется искра — это Сила Жертвы. Если говорить грубо, то она вступает во взаимодействие с Силой Бойца, этот смешанный ток достигает пространства Системы, материализуясь из слов. Считай, что слова в данном случае — это вольфрамовая спираль лампочки».