Сажусь напротив, неуютно поведя плечами. Не люблю сидеть не у стены. Такое чувство, что кто-то всё время смотрит в спину. Рицка тут же вскакивает, постукивая по столу ладошкой.
— Только я сам схожу, ладно? Что тебе принести?
Поднимаю на него глаза, слабо усмехаясь. А дежавю всё сильнее. Этот же вопрос я слышал и в тот раз…
Рассеянно лезу в карман за кошельком, достаю тысячную купюру.
— Карамельный фраппучино, — слова срываются с языка сами собой, хотя я чай хотел.
Рицка озадаченно смотрит в ответ, не понимая, почему в эту фразу я вложил столько яда, но потом просто пожимает плечами, берёт деньги и отходит к прилавку. В этот момент телефон в кармане жужжит один раз, а я хмыкаю.
На этот раз ты первым не выдержал, да? Конец нашего утреннего разговора повис в воздухе, и теперь тебе точка понадобилась? Нервничаешь?
Но сообщение лишено каких-либо символических знаков препинания. Соби просто коротко сообщает, что и перед вчерашней битвой видел того странного человека в светлом костюме. Тот стоял за оградой, а противники уже раскрыли Систему, поэтому выяснять, кто он, возможности не было. К концу поединка он уже исчез.
Неприятная новость. Ясное дело, кто-то следит за нами. Меня вчера на битве не было, значит, следят именно за Соби. Впрочем, это и проще, и логичнее: Бойца можно отследить по полю поражения, а Жертву только «вручную». Если этот тип сам и не Боец, то свой Боец у него точно имеется.
— Что, sms?
Вернувшись слишком быстро, Рицка осторожно ставит на стол креманку с мороженым и мой фраппучино.
— Просто время смотрел, — улыбаюсь я, пряча телефон.
— Ты опять куда-то уходишь?
— Нет, весь день буду только с тобой.
Рицка улыбается, а я опускаю глаза на фраппучино и лишь сейчас замечаю, что… шоколадного сердечка на верхушке пены нет…
В выкладке намечается небольшой перерыв. Потом выложу сразу несколько глав.
====== Глава 36 ======
Август течёт, как плавленая карамель: такой же долгий, тягучий и раскалённый. По телевизору не прекращается болтовня синоптиков об аномально жарком окончании лета, а в новостную ленту в интернете нельзя зайти, чтобы не наткнуться на панические вопли и нытьё о том, что следовало запасаться кондиционерами.
Сам я на погодные условия реагирую слабо — есть дела и поважнее. И самое важное — разумеется, Рицка. После того обморока во время контрольной Сяхоу-сенсей забил тревогу и настоял не только на продолжении сеансов, но и на внесении в них небольших новшеств. Рицка теперь не просто час рассказывает ему о том, как плохо дома, попутно проходя какие-то тесты. Сенсей решил начать серьёзную терапию, тем самым из молчаливо кивающего слушателя превращаясь уже в советчика.
Он даже вызвал маму, чтобы обсудить с ней ход терапии, и разговор у них состоялся при мне. Сколько я ни убеждал её подождать с его вмешательством, она всё равно поступила по-своему и согласилась. Правда, когда мы вернулись домой и она начала пересказывать всю их беседу отцу, выяснилось, что слушали мы с ней каких-то разных Сяхоу-сенсеев. Она вынесла из его слов только обещание, что «это непременно должно помочь», а вот я услышал и «может быть опасно», и «углублённое лечение», и «побочные эффекты». Я долго бился, объясняя отцу, что Сяхоу наверняка захочет прописать Рицке какие-то препараты, а это уже не в его полномочиях — это работа психиатра, а не простого психолога. Да и пару сеансов гипноза, которую обещал сенсей, проводить также страшно, если делает это непрофессионал. Но кому захочется расписываться в своей некомпетентности, тем самым теряя выгодного клиента? Куда лучше развесить лапшу по ушам сердобольных родственников, которые больше доверяют человеку в белом халате, чем собственному разуму.
Однако родители насели на меня вдвоём, заявив, что мне просто не нравится сам Сяхоу, а после того как Рицка впервые к нему попал, ему стало намного лучше. Ну да, лучше. Намного, да. Так лучше, что за последний месяц его уже дважды мучили подобные приступы, а ведь ни Сяхоу, ни другие врачи так и не сумели выяснить, что с ним творится. Родители сказали, что сам я не доктор, а специалисты в клинике уж точно понимают побольше моего, так что спорить с ними смысла не было. Пришлось проглотить их решение и идти к себе в спальню, чтобы не нарваться на очередную отповедь.
Семестр Рицка закончил совсем слабо, несмотря на то что недоделанную контрольную ему зачли. В итоге оценка по математике и естествознанию вышла «хорошо», а по остальным предметам — «удовлетворительно», до которого по нескольким он даже едва дотянул. Больше всего учительница ругалась на его успеваемость по английскому — в то время как остальные детки уже вполне сносно болтают, Рицка едва может выстроить простейшую фразу, а уж про грамматику и говорить не стоит.
Всё это Хаттори-сенсей поведала мне на школьном вечере в честь окончания семестра, куда Рицку отводил я. Но особого понимания с моей стороны не встретила — меня на тот момент волновало больше его здоровье, нежели оценки. Хотя если бы его успеваемость повысилась, я был бы только горд.
Август — мёртвый месяц не только для учёбы, но и для Системы. Посдавав сессии и экзамены в конце июля, все, конечно, дружно рванули отдыхать и набираться сил перед осенью. Так что поединка за этот месяц у нас было только два.
Я выбрал пары почти наугад из бесконечного списка, который передал мне Хироши. Единственными критериями отбора были имя куратора и силовые характеристики Бойца. По чести сказать, их тут быть не должно — информация эта закрытая. Но Хироши как-то умудрился внести в анкеты и эти сведения, видимо, посчитав, что мне лишним не будет.
Сначала я долго вчитывался в эти характеристики, пестревшие цифрами и непонятными мне сокращениями и терминами, но разобраться так и не смог. Подумав, что нужен дешифровщик-Боец, обучавшийся у Нагисы, я позвонил Соби. Сокращения он мне перевёл, термины истолковал, но всё равно это было для меня как закодированное послание. Плюнув на всё, я спросил, какой из параметров самый главный и показательный. Соби ответил, что сфера поражения. Я пробежал глазами по строкам «СП» в ряде анкет, наткнулся на какие-то проценты, спросил Соби, сколько у него. С лёгким удивлением он ответил, что восемьдесят восемь.
Я сразу как-то скис, потому что ожидал услышать «сто», и ничего иного. Но потом опять глянул на анкеты, и потянуло злорадно посмеяться. «49», «53», «42», «67» — мелькали цифры. У самого сильного Бойца я обнаружил сферу в восемьдесят три процента — и это был предел. Я ещё разок просмотрел все Имена пар, подспудно желая обнаружить там Bloodless, которых очень бы хотелось увидеть вблизи, а не с входной площадки зала, но их в списке почему-то не оказалось.
В это время Соби принялся что-то нудно вещать мне в трубку о том, что размер сферы поражения ещё ни о чём не говорит, что очень многое зависит от Жертвы, чьи силовые характеристики не подлежат точному измерению, и от стратегии, в конце концов. Я велел ему не читать мне лекции, когда от него это не требуется, и отключился.
Да… С Агацумой у нас теперь так всегда. Я сам договариваюсь с парой о битве, а его уже просто ставлю в известность. Общаться с ним стараюсь пореже. Ведь чем меньше я ему говорю, тем меньше глупостей он может наговорить мне в ответ. За этот месяц мы и виделись всего два раза, во время битв, и по телефону говорили не больше. Сначала он ещё пытался первым со мной связаться, слал сообщения перед боями, где высказывал предположения об Именах пар, с которыми предстоит сражаться, и варианты тактик.
Но я ему не отвечал. Как и обещал, беспокойство задвинул подальше, значит, ломать голову над тактикой — забота Соби, а не моя, и даже не наша. Просто перед битвами я отдавал приказ победить, во время боя слегка рихтовал его действия, а после него делал необходимые замечания и уходил. Замечаний было не так много — Соби ведь теперь меня в бою грудью заслоняет, в прямом смысле слова. А уж какие повреждения получает при этом сам, меня не волнует. Главное, что на ногах стоять может и до встречи со следующими противниками восстанавливается — а большего мне от него и не нужно.
