К счастью, телевизионщицы решили, будто она посещала виадук как туристическую достопримечательность, и не стали расспрашивать дальше, тем более, их самих так расстроила погода и потоп, что на остальное было наплевать.

Наконец, объявили об отправлении, и пассажиры поспешили занять места. Троица загрузилась в первый из двух вагонов, девушки помогли Иванне разобраться с билетами, и вскоре поезд, набирая скорость, покинул станцию.

— Жаль, что так сильно льёт, — посетовала Эрин, завладевшая камерой и пытающаяся понять — удастся ли снять хоть что-нибудь на ходу; поезд как раз въехал на виадук. — В ясную погоду здесь потрясающий вид.

— Сколько лет этой махине? Её не подмоет? — боязливо спросила Иванна, которая вместе с Иляной сидела напротив неё, спиной по направлению движения. — Я не помню, что за даты были там, на табличке.

— Семидесятые годы девятнадцатого века, — сообщила Иляна. — Не впечатляйся, там впереди ещё есть. Всего на линии двадцать два виадука и четырнадцать тоннелей.

— Честно говоря, виадуки — это ерунда, вот в особо длинных тоннелях у меня появляются лёгкие признаки клаустрофобии, — пожаловалась Эрин. — И укачивать начинает.

Иванна пообещала не впечатляться и честно сидела с невозмутимым выражением лица, поддерживая разговоры на разные темы, в то время как поезд миновал несколько станций, тоннелей и ещё два виадука.

— А сейчас мы подъезжаем к Айсгилл Саммит, — прокомментировала Эрин, уставившись в окно.

— Ты там что-то видишь? — удивилась Иляна, глядя на ручьи, стекающие по внешней стороне оконного стекла.

— Ну, так, относительно, — отмахнулась Эрин. — Хм, интересно, куда молния попала? Как будто пальнули из пушки, — едва пробиваясь сквозь стук колёс и шум дождя, издалека донёсся невнятный гул.

Иванну её слова смутно насторожили; отмахиваясь от глупого предположения, она прижалась лбом к стеклу, прикрывая ладонями лицо по сторонам, чтобы освещение внутри вагона не перекрывало вид.

— Что ты видела, точно это была молния? — спросила она.

— Да нет, просто сильно впереди была белая вспышка, может, как от фотоаппарата, — описала Эрин. — А что такое? — тон Иванны её обеспокоил.

— Да нет, просто… Молний боюсь, — соврала Иванна.

На самом деле, слова «как будто из пушки пальнули» вызвали у неё назойливую ассоциацию с применением Бомбарды. Понятно, что вероятность того, что кто-то мог здесь среди дикой полупустынной местности в такую погоду разбрасываться заклинаниями, была ничтожна, но она всё же была…

Её размышления прервал скрежет металла, вагон подскочил, его повело в сторону, поезд резко сбросил скорость и в тот же миг погас свет. Где именно погас свет: в вагоне или у неё в глазах, Иванна понять не успела, так как из-за внезапного торможения её затылок очень плотно встретился со спинкой сиденья.

========== Глава 102 ==========

Январь — февраль 1995 г.

Айсгилл — Хогвартс

В темноте слышался шум дождя и затихающий стон металла; Иванна даже удивилась, что обошлась не только без сотрясения, но даже без нокдауна. Плюнув на конспирацию, она потянулась к голенищу сапога за веером, по пути приложившись скулой о край столика между сиденьями. Тихо чертыхнувшись, она зажгла Люмос.

Первым, что бросилось в глаза, была Эрин, ничком лежавшая на этом самом столике, накрыв собой камеру. Загомонили приходящие в себя пассажиры, из второго вагона, подсвечивая фонариком и призывая всех не паниковать, в кабину машиниста медленно продвигался кондуктор.

— Мы во что-то врезались, — полувопросительно-полуутвердительно прозвучало с соседнего сиденья.

Иванна повернулась к Иляне и слегка вздрогнула: выражение её лица со всё ещё расширенными глазами, которые от шока словно грозили выскочить из орбит, в сочетании с пришедшей в полнейший беспорядок причёской, было незабываемо. Переведя взгляд на иваннин веер, Иляна наконец-то моргнула и хмыкнула; Иванна хотела было убрать компрометирующий артефакт, но поняла, что, во-первых, так вообще видно ничего не будет, а во-вторых, уже поздно.

— Да я поняла, что ты из этих, — успокоила Иляна, аккуратно отлепляясь от спинки своего сиденья, в которую она вжалась, упираясь руками в край столика при неожиданной остановке; обратив внимание на Эрин, она метнулась на место напротив и осторожно усадила её. — Ну во-от, сейчас камеру кровищей зальёт, — нарочито ворчливо протянула она. — Чёрт, где-то салфетки были… Слушай, у вас есть ведь какие-то приводящие в себя заклинания, — кое-как справившись с нервами и голосом, едва слышным шёпотом сказала Иляна, изобразила пальцами таинственные движения и продолжила: — Ну, там, элека намен-намен, типа…

Иванна предупреждающе глянула на неё, но, к счастью, остальные пассажиры, общим количеством человек шесть или семь, были больше заняты собою, чем подслушиванием чужих разговоров.

— Сейчас сделаю, — буркнула Иванна.

Эрин сильно приложило при торможении — из носа и рассечённой брови обильно лилась кровь. Энервейт мгновенно привёл её в себя, а непонятно зачем прихваченное в дальнюю вылазку кровоостанавливающее зелье запечатало рану, которую Иляна для надёжности прикрыла пластырем. Убедившись, что руки-ноги вроде бы целы, Эрин проверила технику, с облегчением убедившись в исправности оной. Мгновенно забыв о том, что минуту назад была без сознания, она подхватила камеру на плечо и включила запись, фиксируя обстановку и комментируя картинку. Камера была оснащена довольно мощным фонарём, благодаря которому в вагоне стало светлее, так что Иванна поспешила убрать веер.

— Поезд врезался в оползень и сошёл с рельсов, — из кабины показался кондуктор. — Среди пассажиров есть раненые?

Пассажиры вразнобой принялись уверять, что всё в порядке, Эрин, кое-как затёршая салфеткой кровавые следы на кожаной куртке, сделала вид, что ничего не было, и присоединилась к общему хору «нераненых». Кондуктор сказал, что находиться в головном вагоне опасно, и настоятельно попросил пассажиров проследовать в задний, который остался на рельсах. Пассажиры дисциплинированно потянулись в конец вагона.

— Откуда ты знаешь про нас? — понизив голос, спросила Иванна.

Они с Иляной, сидя на своих местах, ждали Эрин, взявшуюся наснимать эффектных кадров. Иванна, не желая попасть в анналы истории, натянула на голову капюшон, чем, кстати говоря, не привлекла ни малейшего внимания — двигатель поезда заглох, и вагон стремительно остывал; счастье ещё, что стёкла остались целы.

— Мой друг детства — сквиб, — также тихо ответила Иляна. — Много мне весёлого рассказал, я теперь вашего брата иногда замечаю. В качестве доказательства он первым делом разоблачил младшую сестру присматривавшей за мной соседской девицы: доказал, что она ведьма, причём буквально, а не фигурально.

— Как тебе позволили это узнать и память не изменили? — машинально удивилась Иванна, вставая; ей вдруг вспомнились слова Эрин, и она захотела узнать у машиниста подробности аварии.

— Его родители посчитали, что для повышения чувства собственного достоинства ребёнку не повредит общение с магглой, — хмыкнула Иляна, следуя за ней. — Но пацан нормальный, низшими существами нас никогда не воспринимал. — А ты куда? Задний вагон с той стороны, — уточнила она, показывая рукой направление.

— Хочу проверить кое-что. Загони Эрин к остальным, пусть, не знаю, интервью поберёт. Не выпускай на улицу, главное, — попросила Иванна, берясь за ручку двери, ведущей в тамбур.

— Да какая там, к чертям, улица, камеру утопит, — вновь изобразила сварливо-занудный тон Иляна, потом серьёзно глянула на Иванну и добавила: — Ты меня пугаешь!

— Я сама себя пугаю, — буркнула она, открывая дверь.

Машинист, к сожалению, ничего сказать ей не мог, пребывая без сознания — видимо, в момент, когда вагон соскочил с колеи, его приложило посильнее, чем Эрин — к счастью, без кровавых последствий. Иванна, раздумывая, не применить ли Энервейт ещё и к нему, тщетно попыталась рассмотреть хоть что-нибудь за струями дождя. Из кабины открывался совершенно отвратительный передний обзор, который обеспечивали два небольших, находящихся в глубоких нишах окна. Между ними располагалась дверь, ведущая наружу, но её верхняя «филёнка» была непрозрачной.