– Это голос Защитника Леса, – напряженно ответил Триок. Он рывком поднялся на ноги и принял стойку, словно собираясь броситься на Кавенанта, если тот вздумает бежать. – Из Смертельной Бездны во Мшистый Лес прибыл Каер-Каверол, но ты уже не в его власти. Я не… – его голос задрожал, – не могу допустить этого.

– Власти? Допустить? – Ощущение ужасной опасности сдавило сердце Кавенанта с такой силой, что он едва ни задохнулся. Что-то внутри, подсказывало ему, что огоньки говорят правду. – Ты опоил меня!

– Только чтобы ты не вз.., не вздумал убежать! – Триока так трясло от страха, что он начал заикаться. – Он хочет, чтобы ты меня уничтожил. Он не может сам уйти далеко от Мшистого Леса, вот он и хочет… Белое Золото… Ax! – Внезапно его голос сорвался на крик. – Не надо играть со мной! Я не могу!.. Убей меня – и дело с концом! Я не вынесу этого!

Этот ужасный крик мгновенно заставил Кавенанта забыть о собственном страхе. Он ничего не чувствовал, кроме сострадания к Триоку. Не обращая больше внимания на то, о чем шептали огоньки, он хрипло спросил:

– Убить тебя? Ты меня боишься? Ты не понимаешь, что у меня нет ни единой, даже самой завалящей идеи насчет того, как использовать это Белое Золото? Я не мог бы причинить тебе вреда, даже если бы это было моим единственным желанием.

– Что? – взревел Триок. – До сих пор? Выходит, я зря тебя опасался?

– Зря, – подтвердил Кавенант.

Триок широко разинул рот от изумления, откинул назад голову и захохотал. Язвительный смех заставил умолкнуть и без того еле слышную мелодию, как будто он был так же отвратителен ей, как и она ему.

– Бессилен! – Он просто надрывался от хохота. – Вот мой хозяин повеселится! Бессилен!

Продолжая свирепо смеяться, он двинулся к Кавенанту. И сразу же огни, сопровождаемые музыкой, снова заплясали между ними. Однако Триок продолжал наступать, не обращая на них внимания.

– Убирайтесь! – прорычал он. – Вы тоже заплатите за то, что принимали в этом участие.

Ловким движением он захватил по огоньку в каждый кулак; вопль распорол воздух, когда он изо всех сил стиснул их пальцами.

Раздался звон, точно разбился брошенный на землю кристалл, и остальные огоньки исчезли.

Кавенант зашатался, точно внезапно потеряв невидимую опору. Он вскинул руки, защищаясь от приближающегося Триока, и отступил назад. Но Триок даже не дотронулся до него. Вместо этого он сильно топнул по мерзлой земле, отчего та мгновенно словно встала на дыбы, и Кавенант рухнул ему под ноги.

Потом Триок отбросил свой капюшон. В лице его можно было прочесть следы прежних надежд, разрушенной веры, разбитой любви, но прежде всего в нем была неуемная злоба. Глаза были черны как ночь, а зубы ощерились, точно он жаждал испытать вкус плоти. Устремив хитрый взгляд вниз, на Кавенанта, он самодовольно ухмыльнулся:

– Нет, ничтожество. Я не ударю тебя снова. Время маскарада прошло. Мой хозяин может быть недоволен, если я причиню тебе вред.

– Хозяин? – только и смог выдавить из себя Кавенант.

– Я – торайя-Опустошитель. Иногда меня называют Херимом.., или Насмешником.., или “Триоком”. – Он снова иронически расхохотался. – Его обличье хорошо мне послужило, хотя Триоку это вряд ли нравится. Смотри на меня, ничтожество! Мне больше нет нужды прятаться за ним. Ты бессилен. Отличная получилась шутка! Но теперь хватит, теперь я позволю тебе узнать, кто я такой на самом деле. Это я убил всех Великанов в Коеркри. Я убил Вольного Ученика, когда он попытался передать сообщение этому глупцу Морэму. И я захватил Белое Золото! Братья! Я буду сидеть по правую руку от хозяина и править вселенной!

С тем же злорадным выражением лица он достал из складок плаща жезл из ломиллиалора. Размахивая им перед Кавенантом, он рявкнул:

– Видишь это? Высокое Дерево! Испытание истиной! Плевал я на него.

Зажав жезл между руками, точно собираясь сломать, он злобно пробормотал над ним несколько отрывистых, непонятных слов. На мгновение Высокое Дерево вспыхнуло красным, словно в мучительной агонии, и превратилось в пепел.

Победоносно глядя на Кавенанта, Опустошитель продолжал:

– Это предвестник твоей гибели – так мне было приказано. Дыши глубже, слизняк. Это последние мгновения твоей жизни.

Мышцы Кавенанта дрожали, как будто земля по-прежнему ходила под ним ходуном, но он напряг все силы и постарался встать на ноги. Им владели невыразимый ужас и беспомощность, и все же он прикидывал, нет ли возможности убежать.

– Кольцо… – задыхаясь, произнес он. – Почему ты просто не отнял у меня кольцо?

Глаза “Триока” полыхнули черным огнем.

– А ты отдал бы мне его?

– Нет!

Отчаянное положение, в котором он оказался, породило безумную надежду, что, если бы ему так или иначе удалось заставить “Триока” попытаться отнять кольцо силой, огоньки Сирола Вэйлвуда, может быть, смогут вернуться и помочь ему.

– Ладно, ничтожество, я объясню тебе, почему не взял кольцо. У меня очень строгий хозяин, и он запретил мне это делать. Он не всегда нас ограничивает, очень часто мы выполняем его желания так, как считаем нужным. Но не теперь… Он приказал – я повинуюсь.

– Почему бы тебе все же не взять его? – воскликнул Кавенант. – Зачем тебе всего лишь сидеть по правую руку от своего хозяина? Почему он должен владеть кольцом? Стань сам владыкой мира!

На мгновение нечто похожее на сожаление мелькнуло в лице “Триока”. Однако Опустошитель лишь проворчал:

– Потому что Закон Смерти разрушен, и не он один. А кроме того, за мной следят.., глаза – глаза, от которых не спрячешься. – Он поглядел на Кавенанта с хитрым и злобным вожделением. – Может быть, ты даже заглянешь в них, прежде чем погибнешь, прежде чем мы с братом вырвем твое сердце из груди и съедим его.., у тебя на глазах.

Он хрипло засмеялся, и словно в ответ тьма над потухшим костром стала еще непрогляднее. Как будто вобрав в себя все исходящее от него зло, мрак сгустился и тут же распался на отдельные фигуры, которые двинулись вперед. Кавенант услышал шорох шагов по замерзшей земле и, оглянувшись, увидел, что его со всех сторон окружают юр-вайлы.

Ощутив его взгляд, они на мгновение заколебались. Втягивая воздух большими ноздрями, из которых сочилась слизь, они пытались унюхать силу дикой магии. И, видимо, убедившись, что опасаться нечего, бросились вперед.

Багровые клинки взметнулись над ним, точно молнии, готовые обрушиться с небес. Но не вонзились в него, а лишь коснулись лба. Волна ужаса окатила его, он вскрикнул и упал на руки юр-вайлов.

Напряжение, которое потребовалось самадхи-Сатансфисту для того, чтобы вызвать из-под земли мертвецов, истощило его силы. В изнеможении он наблюдал за тем, как пещерники сорвали знамя Высокого Лорда с флагштока на верхушке сторожевой башни. Он знал, что хотя бы часть намерений своего хозяина ему удалось осуществить. Пока его армия держит Замок в осаде, пока тонны песка и останков трупов блокируют внутренние ворота, пока зима опустошает плато над Ревелстоуном – Лорды и их люди обречены. Запасы продовольствия, так или иначе, были ограничены. Как только они придут к концу, Великану-Опустошителю не понадобится ничего, кроме терпения, чтобы превратить Замок в затхлую могилу, в склеп. Тогда мертвецы могут снова отправляться в преисподнюю, откуда их вызвали.

Тем не менее то, что внутренние ворота пока держались, выводило его из себя. Он жаждал реванша, хотя для новой атаки сил у него больше не осталось. Ведь он был Опустошителем, жадным до крови, несмотря на все ограничения, которые создавало смертное тело Великана. Однако дело было не только в этом. Сам дух его, жаждущий насилия, не желал мириться с неудачей – даже в том случае, если борьба казалась бессмысленной.

Когда в очередной раз мертвецы были уничтожены, Сатансфист приказал своей армии, которую до сих пор держал “на коротком поводке”, идти в атаку.

С ревом, который сотрясал воздух и грозным эхом отражался от каменных стен, лязгая клыками и когтями, бряцая оружием, орды Презирающего кинулись к Замку – точно серый поток, сметающий все на своем пути.