На два коротких приглушённых выстрела мгновенно отреагировали товарищи охранника, но им уж точно не было позволено подойти к джентльмену ближе, чем на двадцать метров. Щуплые тела едва только успевших потянуться за оружием людей грузно повалились на мокрый асфальт, ещё два ангела. В виртуальной реальности искусственных глаз всплыло небольшое окно с трансляциями ближайших и приоритетных камер наружного и внутреннего наблюдения здания, сразу после этого Джек, видимо, радуясь прибытию старого друга, обдал суетившихся людей на одной из камер градом искр и отправился дальше ломать локальную сеть.
За мгновение до входа в здание, в левой руке джентльмена появился массивный боевой нож, которым он, не слишком церемонясь, прервал функционирование внушительной части кровеносной системы ближайшего противника на пути, тот повалился на бетонный пол, тут же окрасившийся багровым цветом, и, по сути, уже ничего не мог сделать. Чёткие выверенные движения, умерщвление как вид сурового, тонкого искусства, где каждое лишнее подрагивание или манёвр - уродство. Это не были наёмники, профессиональные охранники, да вообще - люди с защитными аугментациями, община, очевидно, оставляла им денег ровно столько, чтобы хватило на чип "постсмертной памяти" и на еду, всё остальное шло на загадочные, пусть и не слишком, для любого думающего человека, цели, тесно сопряжённые с взрывчаткой, взломами, разбоем и прочим. Наивные молодые люди для бывалого телохранителя были просто маслом, когда он являлся ножом, раскалённым добела. И чем больше он резал, крушил и стрелял, тем выше поднималась его температура, он - судья, они - обвинённые, своими действиями они подписали разрешение на негуманную эвтаназию. Во имя будущего человечества, конечно же, на меньшее Сергей Юрьевич был не согласен...
...сквозь решётку вентиляционного хода Артур увидел приземистого полноватого человека, который копошился в старом растрескавшемся столе из спрессованных опилок. В некоторых местах, на острых кончиках отломившегося лака, виднелись нитки, клочки бумаги и ткани, задевая их, на пол то и дело падали стопки бумаги, разлетаясь в стороны. Сводки, графики, диаграммы, таблицы - всё то, что можно было бы посчитать важным и ценным, сокрушённо устремлялось вниз, разлетаясь на лету в разные стороны. Вдруг, человек насторожился, быстро развернулся лицом к стоявшему за хлипкой стенкой парню, блеснули искусственные глаза такой старой модели, что можно было подумать, что перед великаном предстал реликт, не видевший дневного света лет тридцать, не меньше. Матово-чёрные полушария отражали скудный комнатный свет, где-то под покровом толстого ударопрочного стекла таились фокусирующиеся камеры, ловившие кадры окружающего мира, в момент, когда человек в монашеской одежде заметил в руке оппонента сверкнувший угрозой внушительных размеров револьвер, стало ясно, что план придётся несколько подкорректировать.
Раздался звук выстрела. Затем другой, ещё и ещё, стена раскрошилась, в воздух поднялась взвесь из бетонной и обыкновенной пыли, свободной рукой, предплечье которой крякнуло механизмами пальцев и внутренних систем, приземистый человек продолжил рыться в столе, вдруг ахнул от радости, схватил увесистую книгу в кожаном переплёте и, прижимая её, как сокровище, к себе, бочком начал двигаться к выходу из комнаты. Плотная серая дымка витала в воздухе, Артур тихо откашлялся, задержал дыхание и натянул воротник на лицо, сощурив глаза, он вломился в комнату, уже покинутую противником, выломав внушительный кусок фанеры. Джек отыскивал и транслировал ему данные о местоположении невысокого человека, параллельно стараясь всячески замедлить его передвижение. Снопы искр, глючащие автоматические двери, неисправность любого оборудования, подключённого к сети - это меньшее, на что Джек был способен. Крайне удобным было то, что многие стены, разграничивающие небольшие комнатки, были фанерными, конечно, с теми аугментациями, которыми обладал веснушчатый великан, ему ничего не стоило сломать и бетонную стену, не слишком толстую, правда, но это серьёзно облегчало дело. Можно сказать, что он просто двигался в пространстве, условно ограниченном, немного останавливаясь только ради того, чтобы приготовиться к толчку стены ради её разрушения. Дело осложняли шкафы и прочее утилитарное убранство, но опрокинуть их было ничуть не сложнее всего остального.
Единственной серьёзной проблемой был человек с механическими предплечьями, он, видно, прекрасно понимал с кем или с чем имеет дело и потому яростно сопротивлялся, резко реагировал на шумы. Хлипкость стен играла как на руку преследователю, так и преследуемому, поскольку тот мог без особого труда простреливать их, пули из крупнокалиберного револьвера прошивали несколько стен, как правило, пролетали мимо Артура, и устремлялись дальше, в неизведанные уголки покинутых комнатушек, единственная пуля, попавшая во внушительную фигуру, скользнула по металлокерамическому внешнему скелету и ушла в потолок. Из-за стены послышался лязг револьверных гильз, великан в очередной раз приостановился, изготовился и рванул, пробив стену, он было собрался нанести удар по только в момент разрушения барьера обнаруженному противнику, но в этот самый момент получил по голове увесистой ручкой револьвера. На полсекунды он осел, впечатав сжатый кулак в пол, бетон потрескался и мелкие его осколки разлетелись в стороны, боковое зрение, сфокусированное зрительными имплантатами и вспомогательными периферийными приложениями, зафиксировало угрозу удара и уже следующие полсекунды Артур потратил на то, чтобы увести удар, наотмашь ударив рукой, за этим движением последовала атака второй. Челюсть хрустнула, и, падая, приземистый мужчина попытался ухватиться за ударившую его руку, оставив три глубокие борозды-пореза.
Противник крутанулся во время падения и гулко плюхнулся о бетонный пол, послышался характерный звук треснувшего стекла, он не дёргался, вовсе не предпринимал никаких попыток встать. Книга, что он так ревностно оберегал, громадный потрёпанный гримуар в кожаном переплёте, беспомощно лежала рядом с ним, выроненная оставленным без чувств хозяином. Загорелый исполин медленно, не без волнующего благоговения, наклонился, бережно взял такой странный для его времени физический объект и сунул его в безразмерную сумку на поясе, очень удобно до сего момента существовавшую в виде бесформенного компактного мешка. После этого Артур отбросил как можно дальше револьвер носком ноги и, пятясь спиной, не забывая при этом о том, что в этом здании может быть кто-то ещё, покинул небольшой перекрёсток коридоров. Он вновь пробрался в коридор технических помещений, трубы угрожающе шипели и испускали облака обжигающего пара. По полупустым пространствам здания приглушённо, но всё так же угрожающе, как и пару минут назад, разлетался редкий звук сокрушительных ударов, лязг металла, выстрелы и едва различимая какофония искрящей электроники. Это был своего рода конец света, Сергей Юрьевич, вспомнил парень, неустанно посмеивался над теми, кто верил в скорое пришествие бога-компьютера: "Они даже не представляют, насколько близок к ним конец света, которого они жаждут. Когда они ангелами программ взлетят к небесам облачных сервисов, мир будет хоронить их тела, давно потерявшие мозги". Тут он, правда, допускал несколько грубую, но уместную в условиях гипертрофированной издёвки, ошибку - далеко не все хотели стать "ангелами", да и в конец света верил не каждый...
Где-то в хрупкой тишине коридоров, в которых от вызванного деятельностью Джека напряжения полопались лампочки брела фигура куда более грозная, чем любое мифическое существо. "Забавно, насколько люди приучили себя бояться чего-то далёкого, настолько, что не замечают реальной опасности, когда она предстаёт перед их глазами," - так он говорил, именно эти слова эхом гуляли по его голове, пока нервно сокращавшиеся пальцы, уже разжавшиеся, давно бросившие искорёженную автоматическую винтовку, будто бы жаждали продолжения "банкета". Использование подручных средств уменьшало износ боевых аугментаций, уж чему-чему, а рациональной экономии Хрустальный учить умел, он заражал тебя насквозь своей одержимостью экономической эффективностью, заставлял думать об этом, что бы ты ни делал. И в этот момент, погружённый в свои мрачные полубредовые мысли человека, которого наконец отпустила ярость, Сергей Юрьевич подсчитывал, во сколько обойдутся профилактические работы, чистка, диагностика и прочее-прочее, столь затратное, но необходимое. Наверное, он мог бы думать об этом намного дольше, если бы в темноте не мелькнули неприязненные красные огоньки устаревших глазных полусфер-аугментаций.
