Телефон снова зазвонил. Помяни черта… Конрад.

— Всё лежит на твоем столе, — сухо сказал я в трубку, заходя в вагон.

— Гунтрам, возвращайся домой. Нам о многом надо поговорить, котенок. Ты все понял неправильно, — мягко попросил он.

Котенок?! Ну, у этого котенка есть когти, и сейчас он скорее похож на дикого кота.

— Время разговоров прошло. Я устал получать дверью по лицу. Прощай!

— Гунтрам, это небезопасно. У тебя слабое сердце! Скажи мне, где ты, и я пришлю кого-нибудь за тобой, — голос его звучал как будто умоляюще. Я усмехнулся собственной мысли. У него? Умоляюще? Да никогда!

— Я опаздываю на поезд, — сказал я и отключился.

Переключив телефон в бесшумный режим, я засунул его в карман одного из кресел и вышел из вагона.

До отхода поезда в Авиньон оставался еще час. Я пошел в Макдональдс. Ехать почти три часа, а цены у TGV* просто убийственные. Пока я ел, вспомнил одну маленькую деталь этой истории. Угрозы Константина. Наверно, мне следует сделать Ордену последнее одолжение. Да. Я не хочу иметь на своей совести войну между Орденом и русской мафией. Надо позвонить Репину, как только доем.

Я нашел платный телефон и набрал его номер. Кто-то почти сразу же ответил по-русски.

— Это Гунтрам де Лиль. Могу я поговорить с мистером Репиным?

— Здравствуй, Гунтрам, — сказал Константин. — Какой приятный сюрприз!

— Здравствуй. У тебя найдется минутка поговорить?

— Для тебя — всегда. Все в порядке?

— И да, и нет. Я ушел от Конрада по собственному желанию. С меня хватит. Хочу, чтобы ты знал, что не было никакого насилия с его стороны. Просто всё закончилось. Не вини его.

— Линторфф позволил тебе уйти? — недоверчиво спросил Константин.

— Я просто сел на поезд и уехал в Женеву. Через двадцать минут пересяду на следующий.

— Зря. Это опасно. Он найдет тебя, если ты останешься в Европе. Скажи мне, где находишься, и я пришлю кого-нибудь за тобой, чтобы отвезти в безопасное место, где ты сможешь спокойно решить, что хочешь дальше делать.

— Спасибо, но нет. Я должен справиться сам. До свиданья, Константин, — я отключил телефон и пошел на этот раз на свою платформу.

Уже стемнело, когда поезд прибыл в Авиньон. Я сел на автобус, идущий в центр города, и он высадил меня у стены.** Я прошелся по окрестностям, подыскивая место, где можно остановиться. Наконец мне попался маленький отель, где за ночь брали 35 евро. Дама-администратор внимательно оглядела меня. Похоже, женщины действительно разбираются в одежде лучше, чем мы, потому что она несколько раз спросила, точно ли я хочу остановиться у них, а не в «Гранд Отеле» на соседней улице. Я заплатил за три ночи.

Отель оказался неплохим. Маленьким и спартанским, но чистым. Я слишком устал, чтобы искать что-нибудь другое. Кровать скрипела при малейшем движении, кран над раковиной протекал, но мне было все равно. Я хотел спать, спать и спать.

Встал я очень поздно, где-то около двенадцати. Кажется, я устал сильнее, чем думал. Сегодня пятница, и надо поторопиться, если я хочу успеть подать заявление на новый паспорт. Одевшись, я отправился в полицейский участок.

Я объяснил молоденькой симпатичной сотруднице полиции, что живу в Цюрихе (у меня с собой был вид на жительство в Швейцарии) и потерял паспорт во время каникул во Франции. Она сказала, что мне без проблем выдадут новый, но он будет готов только в среду или даже в четверг, потому что придет по почте из Парижа. Пока я заполнял бланки, она расспрашивала меня о Цюрихе и как там живется. То ли она со мной флиртовала, то ли просто старалась быть любезной, не знаю. Мои мысли были далеко отсюда.

На экскурсию в Замок идти уже не имело смысла, так что я отправился гулять по городу и заодно купил маленький блокнот для эскизов. У меня с собой был графитинт. Я съел сэндвич и сделал несколько зарисовок Замка снаружи. Смеркалось, стало холоднее. Пришлось возвращаться в отель.

Пожилая леди за стойкой спросила меня, собираюсь ли я ужинать в отеле, потому что у них только луковый суп и ris de veau á la financiere.*** С моей стороны возражений не последовало. Почему бы и нет… Я спросил ее, могу ли остаться в гостиной, так как свет там ярче, чем в номере, и она была не против. Я детальнее проработал один из видов замка, используя только коричневый цвет.

— Красиво и похоже на оригинал. Ужин накрыт, — сказала она через некоторое время.

Столовая служила в то же время и баром отеля, в это время пустовавшим. Несколько маленьких столов были сдвинуты вместе, образуя один большой. Словно в сороковые. В отеле кормили один раз в день, ресторана не было вообще. За столом сидело четверо мужчин. Двое коммивояжёров (Неужели они до сих пор существуют? Похоже на то), водитель грузовика и банковский менеджер, объезжающий мелкие компании. Обычные люди. Все франкоговорящие. Одному из них показалось очень забавным, что несмотря на грамматические ошибки, произношение у меня хорошее. Я подумал, что это от отца.

Беседа, ведущаяся за столом, успокаивала. Обычные темы: жены, дети, как ухитриться растянуть деньги до двадцать восьмого. Ничего похожего на разговоры, которые я привык слышать за столом у Конрада и его гостей.

Все это я написал, сидя в своей комнате, и, наверное, скоро лягу спать. Я сейчас чувствую себя спокойнее, чем в последнее время, но мне ужасно тоскливо. Я вдруг понял, что никогда больше не увижу его, понял, как сильно мне будет не хватать его рук. Но больше ничего не будет. Я все испортил. Запутавшийся и потерянный, я доверился Репину, и это стало ошибкой. Я хотел бы все исправить, но это невозможно. Придется жить, вечно помня о своей ошибке. Жить без Конрада.

Я до сих пор не мог до конца понять то, что Репин рассказал мне о Конраде. Подсознательно я не хочу ему верить. Это не может быть правдой. Конрад — хороший человек. У него тяжелый характер, но со мной он вел себя иначе. Жестокий, да. Но в последнее время для меня он был самым добрым человеком на свете. Я сделал ему очень больно, но и он мне тоже — умолчанием.

С другой стороны, как я это себе представляю? Что он должен был говорить? «Я провел встречу с моим персоналом, а потом с наркобароном, который хочет инвестировать в наши компании» или «Увы, Ландау оказался вражеским агентом, и его пришлось упокоить».

Было, было много признаков, но я их игнорировал. Старый лис Лёвенштайн преподнес информацию так, что действия Ордена выглядели легальными, и я купился, потому что хотел обмануться. Потому что люблю Конрада, и мысль о том, что он не совершенен, непереносима для меня.

Всё, иду спать. Больше ничего не сделаешь. Все закончилось.

Седьмое октября

Я все еще в Авиньоне, жду документы. Они должны прибыть завтра. Потом думаю поехать в Тулузу или Бордо. Это большие города, и найти там работу не будет проблемой.

Я всеми силами стараюсь забыть Конрада, но это невозможно. Пробовал рисовать здания, но ничего не вышло. Механически вожу карандашом по листу, а перед глазами всплывает его лицо. Вчера я поймал себя на том, что набрасываю контуры его лица. Вот дерьмо! Потом я стал копировать проклятого грифона с готического дворца. Чуть не прыгнул на шею мужчине, очень похожему на Конрада. Гунтрам, ты когда-нибудь видел его в джинсах, сникерсах и флуоресцирующем топе для пробежек?!

Мне нужно взять себя в руки.

Примечания переводчика:

TGV — французская сеть скоростных поездов.

** Крепостная стена, окружающая исторический центр Авиньона.

*** Зобная железа теленка под соусом бешамель.

========== "26" ==========

17 октября

Вести дневник — плохая привычка. Теперь я это знаю. Не стоило хранить свою дурацкую писанину, но она всегда помогала мне справляться со стрессами. Два года назад я был безвестным официантом, учившимся в заштатном университете, и мечтал изменить к лучшему жизнь других людей. Но все полетело в тартарары в ту минуту, когда я приехал в Европу. Как прав был отец, когда увез меня отсюда. Это место, несмотря на внешний лоск и гламур, приносит одни несчастья.