– А это проблема тех, кому она принадлежит. Это мой дом, и мне не нужна библиотека, – пожал плечами Алексей.

– На ней не отобьешь вложенные в кареты бабки, – согласился Герман, не отрываясь от экрана компьютера.

У Алексея даже лицо передернулось.

– Мне все равно, что вы сейчас скажете. Дело в том, что для библиотеки вполне можно подобрать другое место, другое помещение. Вы не понимаете, что ли?! Это поместье передается в частную собственность, а книги, я так понимаю, государственные? Вот пусть вывозят куда хотят! Само государство!

– Патриот! – удовлетворенно кивнул головой Герман. – А как же русская литература? Зато кухню хорошо знаешь!

Но и на этот раз Алексей не понял подковырки в речи Германа. А может, и понял, да только ответить не успел. В кабинет Аллы Давыдовны буквально ворвались люди в масках и с оружием.

– Всем стоять! Не двигаться! – закричали ворвавшиеся.

По их виду сразу становилось понятно, что они не шутят. Серафима получила не сильный, но ощутимый толчок в спину. Но ей и этого хватило, чтобы очень быстро оказаться у стены и только и успеть повернуть лицо, чтобы не сломать нос. Там уже стояли Герман и Алексей. Они не сопротивлялись.

– Не двигаться! – снова предупредили их.

– Да я и дышать не могу! – откликнулась Серафима. – Чем вы там давите в меня? Дулом автомата? Что происходит?

– Кто здесь главный? – рявкнул один из ворвавшихся.

– Я директора заменяю. А что? – попыталась отлепиться от стены Сима, но была снова грубо прижата к стене.

– Не трогайте женщину! – попытался защитить ее Герман.

– А что происходит? – повторила Сима.

– С вашего компьютера идет распространение детской порнографии! Мы вас вычислили! – ответил мужчина.

– Ого! – присвистнул Герман, скосив глаза на Серафиму.

– Вот он! Вот он – главный компьютерщик-программист! Вот он! Он этим и занимается! Я так и знал! – изловчился и указал пальцем на Германа Алексей.

– Разберемся, всех проверим, – снова рявкнул грубый мужской голос.

А Серафима переглянулась с Германом и еле удержалась, чтобы не показать ему язык.

Высокий и полный человек сотрясался всем своим телом от хохота.

– Ну, ты даешь! Компьютерщик! Навесил бы на себя лет десять так сразу за распространение детской порнографии! – обращался полный мужчина к Герману.

Звали его Владимир Всеволодович Городецкий, и был он полковником полиции и близким другом Германа. Ему-то Гера и позвонил, когда их всех отвезли в отделение, воспользовавшись правом на звонок.

– Кто же знал, что в этой тихой библиотеке такой рассадник! Порнография! – выдохнул Герман и посмотрел на нахмурившуюся и уменьшившуюся в размерах Серафиму.

– Что ты на меня смотришь?! Я-то откуда знала!

– Так это твоя библиотека! Ты сама об этом все время говоришь! Почему же ты не знаешь, что творится у тебя в хозяйстве? – справедливо заметил Герман.

– Да я и компьютер включаю с трудом, откуда я знаю, что там хранится! Чего я могла распространять? Да вы с ума сошли! Любой подтвердит, что я – полный лох в этих делах, – возмущалась Серафима.

– Это могло быть хорошим прикрытием… мол, я такая бедная и несчастная, ничего не понимаю в компьютерах, а сами развернули тут деятельность! – высказался полковник.

– А кто это знать мог? Компьютеры устанавливали! Ничего себе! Компьютеризация библиотек! Я еще влез… Хотел как лучше. Думал, починю что, – не унимался Герман, смеясь.

– Это кощунство! Я вообще иностранец! У меня швейцарское гражданство! Эти люди еще издевались надо мной! А сами занимаются такими вещами! Жалко им библиотеку, да им порнобизнес терять жалко! – кричал Алексей.

– Мы не занимаемся такими вещами! Разбирайтесь! Я готова даже на детектор лжи! – выступила наконец-таки против этого красавца и сама Серафима.

– Да не ссорьтесь вы! – вытер слезы смеха Владимир Всеволодович. – Наши люди работают! Скорее всего это порно на трансляцию вам зарядили те самые якобы программисты, что вы вызывали для наладки компьютеров. Воспользовались, что люди ничего не понимают. Мы уже ищем их. Вы не похожи на преступников, так что излишне не волнуйтесь. А уж про тебя, Герман, светило психотерапии, я бы такого, даже если бы все улики были против, не подумал. Знаю тебя много лет! Порядочный и умный человек! – заключил Владимир Всеволодович.

– Вы его плохо знаете! – возразил Алексей. – Не с той стороны, он очень скользкий тип.

– Молодой человек! Да что вы знаете о Германе Геннадьевиче! Сколько преступников он вывел на чистую воду! Скольким следователям помог вести допрос на тонком психологическом уровне и не очень…

– Что значит «не очень»? – спросил Алексей.

– Грубо ввести в состояние гипноза, даже если человек сопротивляется, и без его согласия, и человек признается, – пояснил Герман.

– Вот как вы ведете дела! Любого человека под гипноз, и он признается в чем угодно! – воскликнул Алексей. – Мерзавцы! Знал, что в России все продажно!

Герман очень внимательно посмотрел на него.

– Ты идешь по широкой, солнечной улице, и над тобой высокое, светлое небо, и ничто не предвещает грозу. Тут ты смотришь направо и видишь маленький, тенистый проулок с ведущими вниз каменными ступеньками. Ты сворачиваешь туда, тебе любопытно, ты начинаешь спуск, и все больше и больше приятная прохлада овевает твое тело, твое сознание получает глоток свежести после зноя, и тебе приятно… Ты развязал Вторую мировую войну? – резко спросил Герман, не сводя взгляда с Алексея, который тоже смотрел на него с неизменившимся выражением лица, только не мигая.

У Серафимы челюсть отпала от увиденного. Конечно, она не сразу поняла, что происходит. Она думала, что это какой-то рассказ, идиотская история. И теперь ждала реакции от Алексея, что он или пошлет Геру, или рассмеется.

Но почему-то Алексей совершенно спокойно ответил:

– Нет, я не виноват в войне, Второй мировой…

– Именно во Второй мировой? – уточнил Герман.

– В ней.

– Ты русский? – спросил Герман, не меняя интонацию голоса.

– Я не считаю себя русским.

– Ты болеешь душой за Россию?

– Нет, – совершенно безразлично ответил Алексей.

– Тебе все равно, что будет с библиотекой?

– Да.

– Не жалко книг, что они пропадут? – продолжал Герман.

– Не жалко.

– Ты убил Митрофанова Алексея Юрьевича?

– Нет.

– Ты причастен к затоплению «Титаника»?

– Нет.

– Ты хотел бы открыть в своем особняке казино?

– Да.

– Чтобы там обслуживали богатых клиентов шикарные проститутки?

– Да.

– Ты был бы не против, если бы твои богатые клиенты баловались наркотиками у тебя в клубе?

– Нет, не против…

– Орден, что ты подарил своей спасительнице, на самом деле из брильянтов? – Герман ни на секунду не менял интонации.

– Нет, это простые стекляшки.

– Ты занимаешься благотворительностью? Хоть когда-то в жизни занимался?

– Нет.

– Сможет ли тебя что-то подвигнуть оставить свой особняк библиотеке?

– Нет. Он мой.

– И ты спустился по лестнице до такой глубины, что становится невыносимо холодно. Ты замерз, – немного с другой интонацией произнес Герман, и Алексей поежился, и это увидели все.

– Ты быстро разворачиваешься и бежишь назад по ступенькам вверх и вверх, и вот уже впереди виден яркий дневной свет той улицы, оттуда ты свернул в узкий проулок. Ты поднимаешься и убеждаешься, что это именно та улица, солнечный свет заливает твое лицо, руки, ты отогреваешься, и в душу твою возвращается умиротворение, спокойствие. Стоп! – резко произнес Герман.

Алексей моргнул и обвел взглядом всех в кабинете.

– Что? Чего вы так смотрите? – не понял он, почему все присутствующие так на него удивленно смотрят.

– Я хочу ответить тебе по поводу моей работы, – сказал Герман. – Под гипнозом, если нет внушения, что незаконно, человек признается только в том, что имело место быть в его жизни, ни в чем, чего он не делал, он не признается.