Мама не сдается, вытаскивая меня вновь и вновь. Я же упрямо тянусь к отраде жизни сво-ей - портвейну. По сути дела, на этом моей био-графии положено было бы закончиться. Но обернулось иначе и получил я билет на второй сеанс. Господь Бог Саваоф глянул на мою опух-шую рожу и молвил: "Ладно, из первого захода у тебя полная лажа вышла. Попробуй-ка еще разок". И я начал жить с чистого листа.

Мама радуется моей новой жизни и при-вычно боится за меня. Когда я опять пробился к переводам, приезжает ко мне в Серпухов, и я взахлеб рассказываю ей о том, как все здорово.

А потом мы прилетаем в Краснодар со Светой. Свете страшно знакомиться с мамой и от страха она еще красивее.

Назавтра Светин день рожденья. На рын-ке покупаю огромный букет пышных цветов у первой же тетки. Через секунду я уже отбиваюсь от десятка дюжих казачек, которые азартно уго-варивают скупить цветы и у них. В трамвае стою на задней площадке, а пассажиры рассмат-ривают меня и гигантский букет - кто исподтиш-ка, кто открыто и откровенно.

Потом приезжаем в Краснодар семьей, с детьми. Вечерами мы с мамой сидим на кухне и долго-долго разговариваем или смотрим фото-графии из старых альбомов.

Дальше Америка. Обещал, что вернусь через полгода, а вернулся через шесть. Выру-чала безукоризненная и дешевая американская телефонная связь. Мама все время волновалась, что я долго разговариваю с ней по телефону.

Прилетев в апреле прошлого года в Крас-нодар, я поразился, как она постарела и ослабла. Брат давно уговаривал маму перебраться к ним, она же не соглашалась - ждала меня, боялась, что мне у брата будет тесно. Она уже не выходи-ла из квартиры и почти не вставала. Перед моим отлетом мы перевезли ее к брату. Когда я захо-жу прощаться, мама испуганно вскрикивает:

- Юрик! Как в аэропорт? Ты же только завтра улетаешь! -

- Да, как же, ма? Сегодня. Я же тебе несколько раз говорил! -

А она тянет ко мне руки и смотрит в от-чаянии.

Улетал я в уверенности, что мы больше не увидимся. Но я еще застал маму, когда вер-нулся в декабре.

И вот она умерла. За неделю до своего дня рожденья. Три дня назад. Теперь я больше ни для кого на этом свете не ребенок. Теперь ма-ма не спросит по телефону: "Ну, рассказывай, сыночек. Как Светочка, как детки?" -

Я так и не попросил у нее прощенья за отнятые годы и не сказал спасибо за данную мне вторично жизнь.

Теперь моя мама вместе с отцом, на том же месте, где вечность тому назад, мозглым фев-ральским днем шестьдесят седьмого года я, ис-пуганный губастый мальчишка, бросил горсть липкой земли на затянутый красным гроб отца.

На нашем телевизоре среди других стоят две фотокарточки. Одна датирована 1 мая 1944 года. На обратной стороне выцветшими черни-лами надпись: "Рота связи к-на Скрипникова". Серьезные солдаты в белесых гимнастерках. В центре мой отец, в полевой фуражке, с орденом Красной Звезды на груди. В нижнем ряду улы-бающаяся двадцатилетняя мама в кокетливо сдвинутом набок берете - гвардии младший сер-жант. Через полгода у них родится первенец, мой брат.

На второй фотографии наша семья в пя-тидесятые годы - мы с братом, красавица мама и отец, Яков Васильевич.

Сейчас я удивительно похож на отца, каким его помню. А мой Яшка удивительно похож на меня.

Миннесота

Май 2002

ОПЫТЫ КОЛОВРАЩЕНИЯ НА ДВУХ КОНТИНЕНТАХ

К бабушке

С

квозь тяжелую муть полусна меня про-бивает дрожь. Ломит затекшую спину. Открываю глаза и приподняв голову от руля, смотрю сквозь ветровое стекло на темный бетон обширной пустой стоянки. Противный вкус во рту. Холодно.

На заднем сиденье спят Света с Яшкой. С тоской думаю: "Я виноват, что мы оказались здесь на парковке для дальнобойщиков черт-те где, в неведомой точке Ростовской области. Ку-да я их затащил по дурной своей самонадеяннос-ти и как теперь нам из всей этой хреновени вы-бираться?" -

Одно ясно - здесь мы ничего не высидим. Только замерзнем до утра.

Вылезаю из машины. Подсвеченные лу-ной облака и лес вокруг. Закуривая смотрю на часы - час ночи. Ладно, вздыхай, не вздыхай, а, как говорится в классическом анекдоте, что там думать, прыгать надо. Отбрасываю щелчком бы-чок и направляюсь в сторону шоссе. И тут же тихо, встревоженно из машины Света:

- Ты куда? –

- Пойду голосовать, попробую поймать кого-нибудь на шоссе. Закройся в машине. Я скоро. -

Да, скоро.... Найти в час ночи на шоссе сумасшедшего, который не только остановится ради одинокого мужика, но и согласится дота-щить нас на буксире куда-нибудь в цивилиза-цию. Задачка, прямо скажем, из области нере-альности.

А началось все так просто, как бывает только у лучащихся оптимизмом; как бывает у не ведающих страха и сомнений - то есть, как бывает у новичков или идиотов (или комбина-ции таковых).

В апреле 1994-го года Яшке исполнилось два года и затеялись мы поехать в Краснодар, порадовать бабушку Сашу.

Сказано, сделано. В пять часов утра тро-гаемся в путь из нашего поселка на границе Московской и Тульской области. (Положа руку на сердце, очень уж нам чесалось вкусить свобо-ды, обретенной с покупкой машины).

Красный "форд-фиеста" перешел в нашу собственность на серпуховском рынке. И купил я его, как покупают галоши - не разглядывая. Машина приглянулась - маленькая, складная та-кая. Под капот я, естественно, не смотрел, а если бы и заглянул, никаких знаний от этой операции своей головушке я бы не прибавил. Хотя когда-то, давным-давно, еще в ВИИЯ, получил я води-тельские права (которыми ни разу не воспользо-вался), познания мои в автомобильной сфере были весьма нетвердыми. Конечно, я понимал, что там мотор есть, и крутит он все, что ни по-падя, и подшипники кругом в машине понатыка-ны. И, куда ни плюнь, железки к ней прикру-чены и всякие разности. Но знания эти были, как бы сказать... весьма расплывчатые, неконк-ретные это были знания.

Ангел-хранитель милостиво оберегал нас со Светой в первые осень и зиму дерзновенного проникновения в мир автомобильной свободы.

Почему мы не угробились сами и не уг-робили нашу "фиесту" - миниатюрное творение немецких мастеров - не знаю. Честно призна-юсь, не знаю. Никакого разумного объяснения этому нет. Мы застревали по уши в грязи, мы улетали в сугробы, я потерял управление на большой скорости, резко тормознув и одновре-менно вывернув руль перед особо грозной уха-биной, Свету в три оборота вертануло на обле-денелом асфальте в Серпухове... Всего не пере-числишь, что случалось с нами в ту зиму.

Как бы то ни было, мы остались живы, и, освоившись на ближних маршрутах, решили дерзнуть на дальние.

И, вот, едем.

Одолели Тульскую область, форсировали дороги Липецкой, которые, похоже, так и не ре-монтировались с тех пор, как их разбомбили в 42-м году.

Теперь по Ростовской катим. Уступаю место за рулем Свете и перебираюсь назад к смирно глазеющему по сторонам толстощекому Яшке. Нужно бы поспать - все же, выехали в рань-раннюю. Но машина несколько тесновата, поэтому, как ни верчусь, а удобного положения найти не могу. Смотрю в окно и думаю, как здо-рово иметь свою машину. Хотим - едем, хотим - станем. Хозяева жизни, почти новые русские.

Слышу какой-то слабый щелчок. Через несколько минут Света тревожно говорит:

- Слушай, что-то температура ненормальная. -

- Какая? -

- За красной чертой. -

- А-а, черт! Сворачивай с дороги немедленно. -

(Женщины сигналам машины не дове-ряют. Как поступает более или менее разумный водитель, если, допустим, загорелась красная лампочка перегрева двигателя? В любой си-туации в течение считанных секунд прочь с дороги и глуши двигатель. Женщина же всем этим штучкам не верит, точнее не связывает абстрактность какого-то красного света с воз-можными последствиями его появления. Она считает, что если нажать на газ, а, еще лучше, зажмуриться при этом, то все как-то образуется. Но это так - мысли вслух).