- Выручай двадцатничком! Понимаешь, тут такое дело.... -
Да все я понимаю, все досконально вижу, до копчика, до самой твоей прямой кишки, до анального отверстия, только свали в туман.
- Нету, родной. У самого всего на две кружки. -
Вот так, и ступай себе с Богом. Ты-то ме-ня точно не выручишь в тяжкую годину.
Ага! Есть, вон стоит, опустив усы в круж-ку, Игорек Аллигатор, мой проходчик. Что-то он без своей Жанны. Интересная пара. Он высочен-ный красавец-парень, она маленькая, худенькая, смотреть не на что. Не помню, откуда Жанна ро-дом. В общем-то, классика - приехала поступать в институт, не поступила, возвращаться не захо-тела, сейчас работает маляром в каком-то СУ. Жанна наш боевой друг и палочка-выручалочка в трагические моменты. А такие моменты повто-ряются каждый месяц в конце отгулов, когда все пропито и все возможности к добытию огненной воды исчерпаны.
У них любовь и не дай Бог при Игоре не-удачно пошутить. Сейчас, конечно, он несколь-ко не в форме. Припухший, один ус мокрый от пены, другой как-то неуместно разухабисто рас-пушился над небритой щекой. И весь он несве-жего бурого оттенка.
- Игорек, двадцатки есть? Дай парочку, неохота стоять в очереди. Пусть рассосется.... -
Хлопает двадцатками по столу:
- Возьми и мне повтор. -
К крайним автоматам не пойду, там пены много, вот эти лучше - 15 и 16. Бросаю по две двадцатки в каждый автомат. С полными круж-ками возвращаюсь к Игорю. Прихлебываем пи-во и производим разбор вчерашних полетов. Мороза не видал? Пока нет, наверное, в "пьяном дворе" ошивается. Так в простонародье имену-ется местечко в районе Белорусского вокзала, где в любое время ночи можно купить выпивку. Это коронное место Саши Мороза в ранние предутренние часы. Куда Леха вчера делся? Чуть морду ему татары не набили. Леха - наш водитель и абсолютно неуправляемый по пьянке человек.
- Ну, что, Игорек, пора в "Яму"? -
- Подожди, постоим еще. -
И то верно, там с открытия народу тьма.
- Как вчера добрался, Юра? -
Да мне и самому интересно, как я доб-рался. Кто бы только мне рассказал? Наверное, троллейбусом. Впрочем, неважно это. Ангел - покровитель алкашей и придурков - уберег меня вчера, и хорошо...., больше я у него пока ничего не прошу. Хотя змий зеленый - существо суро-вое и если крылья расправит и понесет, то чем дело кончится, сказать трудно. Да чем угодно, в сущности. Зимой семьдесят третьего года, на-пример, по наущению этого самого коварного змия довелось мне спускаться с седьмого этажа женской общаги в Люберцах прямо по лоджиям. Я с утречка на старые дрожжи удачно размялся красненьким и тут в общаге облава. В другое время я бы просто полаялся с их комендантшей и спокойно покинул здание. А тут змий нашеп-тал, что лучше исчезнуть тихо, не подводя мою подругу прошлой ночи. А куда исчезать-то? На лестничную площадку поздно, прыгать вниз без парашюта - так не столько я выпил. Остаются только лоджии. Лоджии разделяет бетонная пе-регородочка, а к ней снаружи такие фиговины приварены, для цветочков, что ли, не знаю. Вот по ним я и спускался, да еще и с портфелем в зу-бах. А куда мне его девать, если руки заняты?
С соседней стройки на меня несколько изумленно взирал рабочий люд - дело было в на-чале девятого утра и только-только начинало светать. Благополучно спустившись вниз, я отряхнулся и с достоинством удалился навстр-чу восходящему солнцу - в сторону магазина, искать пиво. Такие вот подлец, зеленый змий, выкидывает шутки. Поэтому и нужен алкашу покровитель, чтобы усмирять порывы буйного и коварного животного.
Допиваю очередную кружку. Пиво не по-дарок, явно вчерашнее. Ладно, пора в "Яму".
На улице довольно мерзопакостно, дождь со снегом, слякоть. С пива начинаю в своей кур-точке мерзнуть. А тут еще нога подворачивает-ся. Этим летом ее немножко помяло, когда наша машина завалилась на косогоре. Полностью не перевернулась - дерево не дало, но полетело на-земь все - и мы, и крепь, и все, что ни попадя. После этого нога, зараза, временами немеет и подворачивается в щиколотке в самый непод-ходящий момент. Недавно чуть-чуть под трол-лейбус не угодил, хорошо Васек за руку дернул, а то так головой под колеса и улетел бы.
В "Яме" все путем. Уже шум, гам и жизнь бурлит. Вот и Мороз. Довольно теплень-кий. Впрочем, по нему не поймешь, когда он и правда готов, а когда придуряется. Вроде лыка не вяжет и вдруг смотрит на тебя совершенно трезво и выдает дельные мысли. Тоже чадо. По-койный папа был партийным боссом в Волго-градской области, мама - преподаватель инсти-тута, сестра референт в Совмине СССР. У са-мого Саши Мороза уже за плечами три ходки, в общей сложности восемь лет. Умная голова, горлопан, бандюга и вдобавок ко всему еще и поэт. И совсем неплохо у него получается. Мо-роз у нас вроде негласного бригадира на работе. И наш водитель, Леха, рядом бороду веником распустил.
- Здорово, родимые. -
Мороз извлекает из-за пазухи бутылку водки и орет на всю пивнуху:
-Кто хочет выпить? –
Пока мы его тихо материм, выясняется, что там не водка, а, почему-то, бензин. Ставит пузырь на подоконник. Минут через пять в пив-нуху заходит старшина-мент. Мороз к нему:
- Товарищ старшина, водку будете? Только стакана нет, придется из горла. -
Ну, местные менты Мороза уже знают и на эту провокацию старшина не поддается. Леху вчера занесло в Химки, откуда он пол-ночи вы-бирался. Впрочем, наш водитель вообще по на-туре путешественник и землепроходец, Афана-сий Никитин, так сказать.
Этим летом мы с Лехой решили поехать с работы не поездом, а автобусом. Цель была са-мая благородная - посмотреть матушку-Россию. С нами в Москву отправлялись бурмастер Сере-жа и его жена Таня, наш геолог. В вокзальном буфете мы с Лешей начали разминаться конья-ком. Потом он куда-то исчез, оставив меня на перроне с двумя своими баулами. Билеты на ав-тобус у Сережи с Таней. Леши нет, автобус ско-ро отходит, у меня на кармане еще две бутылки коньяка. На секунду он появился, схватил свои мешки, сообщил нечто совершенно невразуми-тельное и убежал. Пожимаю плечами и иду на автостанцию. Лехи нет. Ну, нет, так нет. Поеха-ли. Россию-матушку я так и не посмотрел, про-спал потому что всю дорогу. Да и как проснуть-ся, с коньяком-то? Только глаз продерешь, глотнешь пару раз, глаз и закрылся, и опять ба-иньки.
А Леху встретил через четыре дня, в "Яме". Оказывается какой-то злобный дух зата-щил его в поезд Могилев-Брянск и там бросил, и вместо Москвы проснулся бедолага в Брянске. Вернулся без копейки, зато привез две открытки с видами этого славного города и сообщил нам, что местные бичи называют себя "брянскими волками". Очень интересно, ради этого, конеч-но, стоило и съездить.
Все мы вместе - Мороз, Игорь, Леха и я - составляем основу 6-й геологоразведочной пар-тии министерства с совершенно непроизноси-мым названием, что-то вроде Минчерморгоп-стоп. Все алкаши, все в возрасте Иисуса Христа. Трудимся мы в Смоленской области, рядом с Вязьмой. Партия снимает дом в деревне под ди-ковинным названием Волоста-Пятница.
Что мы там ищем? Да какая, хрен, разни-ца? Наше дело копать. Ну что можно искать в Смоленской области? Вымирающие края. Бро-шенные деревни, леса, болота, мужиков нет. Ес-ли есть - то или откинувшиеся москвичи, кото-рым дорога в столицу закрыта, или законченная пьянь, вроде нас. В лесу тьма всякого снаряже-ния со времен войны - оружие, каски, пулемет-ные диски. И все наше, немецкого пока ничего не видели. В нашем доме в углу рядом с печкой стоит найденный в болоте заржавленный пуле-мет типа ШКАС. Если что, будем отбиваться до последнего патрона. От кого? Да от кого угодно, от того же зеленого змия, например.
Мы копаем шурфы, по сути дела, колод-цы глубиной до двадцати пяти метров.
Кроме нас и бурильной установки УГБ-200 в партии есть растерзанный ГАЗ-66 - тот самый, на котором мы перевернулись. Выглядит машина очень празднично - к решетке радиатора прикручен проволокой череп коровы с огромны-ми рогами. Сзади кузов украшает сорванная с телеграфного столба табличка с черепом и кос-тями и милой надписью "Не влезай, убьет!" В кабину помещаются четыре человека. Ну, ес-тественно, если один из них сядет на кожух дви-гателя, а четвертый высунет ноги в боковое ок-но. Все это вместе взятое создает прелестный ансамбль - невозмутимый бородатый Леха в ро-зовом вязаном берете, грустный коровий череп, торчащие из окна кабины ноги в грязных сапо-гах. Местные жители посматривают на нас с опаской.
