Пора сыграть в игру. Мне хочется позлить Диллона, но, кроме того, я еще и для себя почву проверяю.
– А куда ты ходишь с Ларой? К ней домой? Она, кажется, живет совсем рядом с пляжем в Роузмарки?
Диллон свирепо зыркает на меня. Мой план срабатывает. Отец настораживается.
– Но вы же дома остаетесь, да? К морю не ходите? – спрашивает он.
– Да, пап. Не волнуйся. Я не хожу на берег.
– Ладно, хорошо. – Отец чешет за ухом. – В том смысле, что эта полоска берега не опасна сама по себе, но море там все равно может вытворить что угодно. Но там не так ужасно, как на Ханури-Пойнт.
Когда он произносит название мыса, он морщится.
Диллон отвечает после недолгой, но тягостной паузы:
– Пап, я уже несколько лет не плавал.
– Да, знаю, – кивает отец. – Ну, где там макароны?
Я ставлю миску с макаронами на стол. В это время входит мама, отец расставляет тарелки. Диллон почти ничего не ест. Подцепляет макароны вилкой, дает соусу стечь на тарелку. А соус вовсе не подгорел, поэтому я не понимаю, в чем проблема. Похоже, он в последнее время разучился понимать шутки. Я же не собиралась ябедничать родителям про то, что он ходит на берег. Но смысл слов отца ясен как божий день. С пляжем в Роузмарки все нормально, но лишь бы в воду не заходили. Ну, если Роузмарки годится, то и бухта, наверное, тоже. Ну и кроме того, меньше знаешь, крепче спишь, как говорится. Не стоит рассказывать отцу лишнего.
Глава четырнадцатая
На следующий день после того, как исчез Эдди, мы с Диллоном отправились на Ханури-Пойнт, чтобы поискать его. Диллон велел мне ждать на берегу, но я вошла в воду следом за ним. Он поплыл так быстро, что я не смогла угнаться и осталась вблизи от берега. Сражалась с волнами. Дальше от берега будет глубже, но я не хотела выходить из воды до тех пор, пока мы не найдем Эдди.
«Видишь что-нибудь?» – кричала я Диллону, но он был слишком далеко и не слышал меня. Из-за дождя над водой сгустилась дымка, видимость стала еще хуже.
Всякий раз, как только я приближалась к высоким волнам, они оттаскивали меня назад, и приходилось все начинать заново. Руки у меня онемели, от них не было никакого толку, я никак не могла пробиться сквозь воду. Я настолько устала и измучилась, что не могла держать голову над водой. Мою шею обвивали плети бурых водорослей. Стоило мне отбросить одну плеть, как к коже тут же прилипала другая. Вода сомкнулась вокруг меня. Было холодно, а голову сдавило с такой силой, словно она могла вот-вот треснуть. Несколько секунд меня не отпускала мысль о том, что я уже не вернусь наверх. В какое-то мгновение я даже подумала: «Я это заслужила», но тут волна подбросила меня вверх, и я оказалась на мелководье. Открыв глаза, я увидела бегущего ко мне отца. Он что-то кричал, и его лицо было перекошено от злости. Он обхватил мою шею и вытянул меня на берег. Я увидела, что у меня посинели пальцы.
«Он, наверное, там, внизу», – прохрипела я.
«Что ты задумала?» – прокричал отец.
В этот момент рядом со мной оказался Диллон. Он стал орать на отца, чтобы тот отпустил меня. Мы все были мокрые с головы до ног – морская вода и дождь сделали свое дело. Мы еще долго что-то отчаянно кричали друг другу. Никогда не забуду, каким было лицо отца в тот день, когда он смотрел на меня. Оно стало серым, землистым. С него словно бы все краски смыло.
«Вы больше не будете ходить сюда одни – ни вдвоем, ни поодиночке. Слышите меня? Вы больше сюда не придете!»
«Я просто хочу найти его, – выкрикнула я, когда отец тащил меня по берегу к автостоянке. – Мне надо с ним попрощаться!»
Сидя в машине, где было тепло, я смотрела на Диллона. Он вернулся и стал бегать по берегу – совсем как собака, ищущая кость. Наконец отец догнал его и затащил в машину.
Потом к нам явились полицейские. Мы с Диллоном спрятались в шкафу под лестницей и слушали, как с копами разговаривают наши родители. Нам удалось вылавливать из этого разговора только отдельные слова – «отозвали» и «слишком опасно». Потом я услышала свое имя, а после него опять было какое-то невнятное бормотание. Я чуточку приоткрыла дверцу шкафа, чтобы лучше слышать, а Диллон прижал ладонь к моим губам.
«Нет, прощу прощения, но с ними поговорить вы не можете. Они слишком сильно напуганы, – объявил отец громким и до странности писклявым голосом. – Мы вам все рассказали. Это случилось так быстро, что не было времени…»
Диллон прикрыл дверцу, и все опять стало слышно приглушенно и непонятно.
«Они его больше не ищут, да?» – спросила я у Диллона.
«Тс-с-с!»
«Он же испугается!»
«Он уже не испугается», – ответил Диллон.
«Испугается!»
Диллон снова зажал мне рот рукой и сказал, что нельзя, чтобы нас услышали. Потом очень тихим шепотом добавил, что ангел приведет Эдди обратно к нам.
Прошло несколько минут, и я сказала:
«Диллон, мне не четыре годика. Я знаю, что нет никаких ангелов. И Эдди это тоже знает. Еще он знает, что нет ни Сайты, ни Зубной феи».
«Ты ему сказала?»
Я пожала плечами, хотя в шкафу было темно и Диллон не мог этого увидеть.
«Диллон?»
«Что?»
«Я отца нигде не видела».
«Тс-с-с!»
«Диллон, куда он ушел?»
«Он там был. Ты просто не туда смотрела».
Взметнулось облачко пыли, я поперхнулась, но Диллон не выпустил меня из шкафа, хотя мне нужно было в туалет и ужасно хотелось есть. Мы ничего не ели со вчерашнего завтрака.
«Диллон?»
«Что?»
«Это я виновата. Это я его потеряла».
«Нет. – Диллон с такой силой встряхнул меня, сжав мои плечи, что я чуть не вскрикнула. – Ты не виновата. И ты никому ничего такого не должна говорить. Это был несчастный случай. Обещай мне, что ничего никому не скажешь».
Я обещала и сделала такой жест, словно застегиваю губы на «молнию». Я тогда не знала, что молчание продлится целый год. Я слушалась Диллона – я знала, что он даст мне знать, когда можно будет опять разговаривать. А потом, когда и он и я молчали несколько месяцев, мама начала всем говорить, что у нас хронический ларингит. За тот год мы выпили кучу лекарств от кашля и то и дело ходили к докторам, а они спрашивали, как мы себя чувствуем.
Когда полицейские ушли, мы вылезли из шкафа. А родители еще говорили друг с другом.
«Почему он? – произнес отец. – Почему именно он?»
Глава пятнадцатая
В субботу я направляюсь прямиком к бухте. Голоса дайверов я слышу прежде, чем вижу их. Их голоса звучат в такт с волнами – то громче, то тише. Чей-то голос выше, чей-то ниже, и они словно бы пытаются перекричать друг дружку. Свернув с дороги на тропинку, я вижу одного из ребят – судя по пышной шевелюре, это Рекс. Он ныряет с причала, вырубленного в скале, головой вниз. Его ноги образуют идеальную букву «V». На миг он зависает в воздухе – черная звезда на фоне неба с белыми пушистыми облаками. Затем он входит в воду с едва слышным плеском. Остальные откликаются на это глуховатыми восклицаниями. Кто-то кричит:
– Теперь я!
Небо такое яркое, что мне приходится прищуриться, но я все же вижу на уступе еще двоих. Один из них точно Тэй – я узнаю его по линии плеч, а второй похож на Джоуи. Грубияна Дэнни с ними нет, слава богу, если только он не в воде. Чтобы спрятать лицо от ветра, я прячу подбородок в ворот куртки и иду по тропинке к уступу. По пути оборачиваюсь и бросаю взгляд на яхт-клуб, но дверь закрыта, и не видно, есть кто-то внутри или нет.
– Элси! – кричит Тэй, когда я взбираюсь по ступенькам на каменный уступ. Его гидрокостюм блестит, щеки раскраснелись. – Смотри.
Он щелчком выбрасывает сигарету и взмывает в воздух. У меня перехватывает дыхание, а он вертится в воздухе и переворачивается, и снова крутится, и только потом исчезает под водой.
Следующий – Джоуи. Он отрывается от уступа и прыгает «бомбочкой». При этом он создает такие волны, что они высоко поднимаются и ударяют о стену уступа.
