Он опустил голову и полез в задний карман джинсов за мобильником.

– Какой у тебя номер, Мышь?

Стало ясно, что ему пора уходить, а мне так не хотелось его отпускать. У меня накопилось столько вопросов, миллионы вопросов, но я продиктовала ему свой телефонный номер и обтерла влажные ладони о джинсы.

– Эй, Райдер, ты готов? – раздался голос из орущего автомобиля. Я узнала его. Гектор из класса риторики. – Нам пора валить.

Райдер снова посмотрел мимо меня и вздохнул. Сделав шаг назад, он поднял валявшуюся тетрадку, а заодно и мою сумку. Парень перебросил ее мне через плечо, и его пальцы ловко убрали пряди волос из-под ремня.

Он слегка улыбнулся, когда окинул меня взглядом.

– Мышь.

– Кое-кто надерет тебе задницу! – крикнул Гектор, и мое сердце учащенно забилось. Но я успокоилась, когда до меня дошло, что он шутит. Просто дразнит.

Райдер опустил руку и повернулся к машине. Я машинально последовала за ним, как будто меня затягивало его гравитационное поле. Старенький «форд эскорт» с голубыми гоночными полосками тарахтел на холостом ходу. Гектор сидел за рулем, широко улыбаясь, высунув руку из окна и постукивая по дверце.

– Эй, mami,[4] – окликнул он меня, и его ухмылка стала еще шире, когда он прикусил нижнюю губу. – Que cuerpo tan brutal.[5]

Я понятия не имела, что он говорит, но, кажется, он обращался ко мне.

– Заткнись! – рявкнул Райдер и, накрыв своей большой ладонью лицо Гектора, затолкал его обратно в машину. – No la mires.[6]

Я по-прежнему не понимала, что все это значит, но слова, которыми они перебрасывались, не очень-то напоминали классический испанский, который я слышала дома в разговорах Розы и Карла. Впрочем, это мог быть и испанский, который я так и не освоила, поскольку приемные родители давно отказались от попыток ему научить меня.

Глубокий мужской смех раздался из машины, и Гектор забился головой о спинку сиденья. В следующее мгновение я увидела уже знакомое мне лицо.

Джейден.

Он пролез к окну со стороны пассажирского сиденья, перекатившись через Гектора.

– Эй! – крикнул он. – Кажется, я тебя знаю.

– Ты ее не знаешь, – осадил его Райдер, распахивая заднюю дверцу. Усаживаясь на сиденье, он еще раз посмотрел на меня. Наши взгляды встретились, потом дверь захлопнулась, и тонированное стекло скрыло его лицо.

«Эскорт» рванул с места.

Я смотрела ему вслед, смутно сознавая, что кто-то запрыгивает во внедорожник, припаркованный рядом с моей машиной. Все еще в тумане, я села за руль и положила сумку на пассажирское сиденье.

– Вот это да, – прошептала я, уставившись в лобовое стекло. – Ни фига себе.

Не помню, как я добралась до дома, что, вероятно, не делает мне чести. Но всю дорогу я находилась будто в тумане. К тому времени, как я вошла в дом, встреча с Райдером уже казалась чем-то нереальным. Я бы не удивилась, узнав, что все это мне приснилось.

Я сделала глубокий, успокаивающий вдох.

Четыре года. Четыре года я сдирала с себя грязную шелуху прошлого. Четыре года пыталась забыть десять лет ада, забыть все, что с ними связано. Все, кроме Райдера, потому что он не заслуживал того, чтобы я вычеркнула его из своей жизни. Но он был прошлым – светлой его частью, но все равно прошлым, которое я не хотела вспоминать.

Я проскользнула на кухню, где застала Розу, одетую в бледно-голубой хирургический костюм, разрисованный кошачьими лапками, ее волосы были собраны в высокий хвост. Роза сделала все, чтобы быть дома пораньше и встретить меня после школы. Подняв брови, она повернулась ко мне.

– Эй, гонщица, куда ты? – спросила Роза, отставляя миску с чем-то вкусным. Я учуяла запах итальянского соуса.

Во мне клокотало столько эмоций, меня распирало от желания рассказать ей о Райдере – наверное, чтобы убедить себя в том, что я его не выдумала, – но все слова застряли в горле. Расскажи я ей про Райдера – и она не выдержит и страшно запаникует, в этом я почти не сомневалась.

Потому что на глазах у Розы я столько лет сдирала с себя ошметки прошлого. Хотя доктор Тафт был из команды «Прими свое прошлое» и они соглашались практически со всем, что он говорил, Роза и Карл действовали по принципу «Твое прошлое в прошлом». Они твердо верили, что все пережитое должно остаться в том времени, которому оно принадлежит. А Райдер… он явился из прошлого.

Поэтому я лишь пожала плечами и метнулась к холодильнику, чтобы достать банку колы.

– Как прошел твой первый день? – спросила женщина и нахмурилась, не одобряя мой выбор напитка.

Я улыбнулась, хотя и чувствовала, как крошечные змейки нервозности уже шевелятся у меня в животе. Они активизировались, как только я села в машину.

Роза выжидающе склонила голову набок.

Я вздохнула, перекатывая банку в руках.

– Все нормально.

Ее губы изогнулись в улыбке, и тоненькие морщинки собрались вокруг глаз.

– Это хорошо. Даже здорово. Так что, никаких проблем?

Я покачала головой.

– Познакомилась с кем-нибудь?

Я хотела опять покачать головой, но вовремя спохватилась.

– Я… в общем, с девочкой из моего класса по английскому.

Брови на ее лице удивленно взлетели вверх.

– Ты разговаривала с ней?

Я пожала плечами.

– Вроде того.

Она смотрела на меня так, будто у меня выросла третья рука.

– Что значит вроде того, Мэллори?

Я открыла банку колы.

– Она учится в моем классе и первой представилась мне. Я сказала ей… ну, может, слов семь.

Удивленное выражение лица Розы сменилось широкой улыбкой, и я почувствовала себя увереннее, на мгновение забыв о неожиданной встрече с Райдером. Ее улыбка светилась гордостью, и я купалась в этом тепле.

Докажи нам. Так сказал Карл сегодня утром, и сейчас улыбка Розы говорила мне, что я все-таки смогла доказать. Роза, как никто другой, знала, как далеко я продвинулась, и как нелегко мне дается общение с незнакомыми людьми, даже если оно ограничивается всего лишь семью словами.

– Это просто замечательно. – Она подошла ближе, обняла меня и крепко прижала к груди. Я с наслаждением вдохнула странный запах антибактериального мыла и еле уловимый аромат яблочного лосьона, которым она пользовалась. Женщина коснулась губами моего лба и отстранилась, сжимая мои плечи. – Что я тебе говорила?

– Что… это будет нетрудно, – сказала я.

– А почему?

Я повозилась с колечком на крышке банки.

– Потому что я уже… проделала большую работу.

Она подмигнула.

– Умница. – Потом снова сжала мои плечи. – Жаль, что я не смогла проводить тебя утром в школу. Я очень хотела быть с тобой.

– Я… понимаю. – Моя улыбка растянулась так, что заломило щеки. Хоть Роза и не была моей матерью по крови, но именно такой я хотела бы видеть свою мать, и мне с ней чертовски повезло.

Она было открыла рот, но тут зазвонил ее телефон. Протянув руку, женщина схватила трубку со стола и быстро ответила. В ее позе читалось напряжение.

– Проклятье, – пробормотала она. – Можешь подождать секунду? – Роза нажала кнопку отключения звука. – Мне надо ехать в больницу. Возникли некоторые осложнения после утренней операции.

– О нет, – прошептала я, надеясь, что она не потеряет пациента. Если набрать в поисковике слово «сильный», клянусь, рядом с ним появится имя Розы Ривас, однако смерть каждого пациента она переживала, как потерю члена семьи. Только в такие минуты я видела ее с рюмкой. Она брала бутылку вина и запиралась в кабинете, пока Карл уговорами не выманивал ее оттуда.

Я не раз задавалась вопросом, связано это с Маркетт или так страдают все врачи. Маркетт не стало за пять лет до той ночи, когда я вошла в их жизнь, так что вот уже десять лет они жили без нее, но я знала, что это не могло облегчить их горя.