– Как дело обернется? – занервничал Маркиз. – Что ты этим хочешь сказать?

– Да ничего особенного. Просто там у вас такая возня, как бы ты не потерял монету…

– Наверное, ты права, – вздохнул Леня. – Сейчас брошу, только смотри не упусти!

Сначала он швырнул в дальний конец сквера палку, которую все еще подсовывала ему терпеливая Лора, а после бросил за решетку китайскую монету.

В том смысле, что он, конечно, собирался бросить ее за решетку.

Но как только монета вылетела из Лениной руки, из темноты вылетела Фора и в ловком прыжке взвилась в воздух. Собачья пасть щелкнула, и монета исчезла из виду.

– Давай, Ленечка, бросай же, – донесся из-за ограды Лолин шепот.

– Уже, – процедил Маркиз напряженно.

– Что значит – уже? – не поняла Лола. – Я ничего не видела.

– Конечно, не видела! Эта мерзкая тварь ее проглотила!

– Что проглотила? Монету? – не поверила Лола.

– Монету! – рявкнул Маркиз. – А все твои дурацкие идеи! Брось да брось монету. Вот и бросил!..

– Ага, как обычно, у сильного всегда бессильный виноват! – Лола всхлипнула. – Самому надо было думать.

– Да уж, больше никогда не буду прислушиваться к твоим дурацким советам!

– Что ты там бухтишь? – возмутилась Лола.

– Ладно, извини, это я так. Но вот что нам теперь делать?

– Ленечка, посмотри, они вернулись! – Лола прижалась к ограде и уставилась в темный сквер расширенными от испуга глазами.

Хотя она могла ничего и не говорить, Леня и сам все видел. Обе собаки вернулись, причем заметно было, что игривое и дружелюбное настроение сменилось обычным для кавказских овчарок злобным недоверием ко всему на свете, кроме хозяина.

Лора и Фора пока еще удивленно смотрели на Маркиза и пытались осознать, что они делают в этом сквере с незнакомым человеком.

– Сколько времени, ты говоришь, действует этот порошок? – решил уточнить Маркиз.

– Ветеринар сказал час, – неуверенно протянула Лола. – Может, немного дольше.

– Он тебя обманул!

– Что же делать?

Цирковое прошлое Маркиза оставило ряд полезных навыков. Самой полезной из них была привычка в минуты опасности действовать, а не рассуждать.

Леня наклонился, поднял две ветки и одновременно бросил их в разные концы сквера.

Собаки еще не окончательно вышли из навеянного чудесным порошком настроения, поэтому стремглав понеслись за палками – Лора налево, Фора направо. В ту же секунду Маркиз преодолел несколько метров, отделявших его от ограды, с обезьяньей ловкостью вскарабкался и спрыгнул на тротуар.

– Здорово! – восхитилась боевая подруга. – Вот это прыжок! Если у нас не будет заказов, ты сможешь вернуться в цирк – тебя примут там с распростертыми объятиями.

– Типун тебе на язык, – отмахнулся Маркиз. – Кстати, если мы не справимся с этим заданием, слухи точно пойдут по всей Руси великой, и мы с тобой в самом деле останемся без заказов.

Собаки уже успели сбегать за палками и теперь обнаружили, что их новый знакомый сбежал. Судя по их свирепому виду, чудодейственный порошок окончательно выветрился.

– Лолочка, – робко поинтересовался Маркиз, – ты не запомнила, которая из них проглотила монету?

– По-моему, вон та, с черным ухом, – ответила Лола не очень уверенно.

– У них у обеих по черному уху.

– Ленечка, чего ты от меня хочешь? Ты был ближе, тебе лучше знать.

– Ага, я был совсем близко к двум свирепым овчаркам и очень нервничал. Думаешь, у меня было время разглядывать их уши? Представь себя на моем месте!

– Но ты же все-таки мужчина! Так мне, по крайней мере, всегда казалось.

– Что за сексизм? – не на шутку разозлился Маркиз. – Кажется, именно ты выступаешь за равноправие в наших отношениях.

– По-моему, это была вон та, у которой левое ухо черное.

– Ты уверена?

– Постой, я встану на прежнее место, это обычно помогает вспомнить. – Она подошла вплотную к садовой решетке, и обе собаки с грозным лаем устремились к ней. Лола резко побледнела и отшатнулась.

– Так что? – поинтересовался Маркиз. – Которая?

– Точно та, с левым ухом! – заверила Лола. – А почему ты спрашиваешь? Какая разница, которая из них проглотила эту чертову монету?

– Очень большая. С одной собакой справиться все же легче, чем с двумя.

– Что? – Лола побледнела еще больше. – Не хочешь ли ты сказать?..

– А что нам остается? Мы же должны довести дело до конца! Мы не можем отступить!

– Ленечка! – Лолины губы затряслись, в уголках глаз выступили слезы. – Ты знаешь, как я боюсь собак.

– Но ты же обожаешь Пу И!

– Пу И не собака, – привычно начала Лола, – Пу И – неземное создание, ангел, случайно залетевший на нашу грешную землю.

Так она обычно отвечала швейцарам и метрдотелям, которые пытались не пустить их с песиком в ресторанный зал. Надо сказать, в большинстве случаев этот аргумент срабатывал, особенно если Лола подкрепляла его купюрой подходящего достоинства.

– Это не обсуждается! – отрезал Маркиз. – Он прекрасно знал, что боевая подруга умеет плакать на заказ, и не придал ее слезам большого значения. – Продолжаем работать! У тебя с тем ветеринаром хорошие отношения?

– Как тебе сказать? – Лола изобразила загадочное выражение лица. – Неплохие.

– Откуда ты вообще его знаешь?

– Мы познакомились очень давно, тогда он еще не был ветеринаром.

По ее воркованию Леня догадался, что ветеринар – бывший Лолкин хахаль. Сердце неприятно кольнуло, как будто кто-то противный царапнул внутри когтями. Казалось бы, он сам установил принцип их совместной жизни – не смешивать удовольствие и работу. Иначе говоря, они партнеры, и только. Лолка тогда сказала, что не больно-то и хотелось и что он как мужчина ее совершенно не привлекает. Но как Леня ни скрывал свои многочисленные интрижки, почти все тайное рано или поздно становилось явным, и тогда Лолка закатывала скандал, как самая настоящая жена, долго дулась и даже настраивала против него животных, причем никогда в этом не признавалась.

– Ты же сам сказал, чтобы я не обращалась к Арнольду Гавриловичу, потому что он непременно станет задавать вопросы, – парировала Лола.

Арнольд Гаврилович был человеком строгим и к своим профессиональным обязанностям относился ответственно. С Лолой у него постоянно были трения из-за питания Пу И. Лола вопреки предостережениям ветеринара продолжала водить песика в кафе и кормить ореховыми трубочками.

– Ладно, тогда немедленно поезжай к своему ветеринару и привези вот что. – Маркиз скосил глаза на беснующихся за решеткой собак и зашептал, как будто овчарки могли его подслушать. Затем добавил, повысив голос: – И пусть ждет нас со всеми необходимыми инструментами.

– Но сейчас же поздно, – заныла Лола, – рабочий день закончился.

– У нас каждая минута на счету! И потом, не ты ли только что уверяла, что у вас прекрасные отношения? Пора отвечать за базар.

– Фу, какой грубый! – возмутилась Лола, но на задание все же отправилась.

Леня остался в машине – следить за собаками, которые безостановочно бегали вдоль ограды и бросали в его сторону довольно недружественные взгляды.

Так прошел час. Наконец из темноты вынырнула Лола. В руках у нее был небольшой сверток.

– Тебя только за смертью посылать, – проворчал Маркиз недовольно. – Ты же знаешь, что у нас каждая минута на счету!

– Хам и грубиян! – возмутилась она. – Я и так спешила, как могла. И потом, ты же понимаешь, что мне пришлось выйти из такси в нескольких кварталах отсюда и идти одной по ночным улицам. И вместо сочувствия и благодарности…

– Ладно, – смягчился Маркиз, – некогда препираться. Что там у тебя?

В пакете оказалось несколько небольших дротиков вроде тех, какими играют в дартс.

– Васик использует эти дротики, когда нужно усыпить крупное животное или опасного хищника. – Леню царапнуло это «Васик», но из гордости он решил промолчать. – Доза снотворного в каждом дротике рассчитана на льва, так что на овчарку точно должно хватить. По крайней мере, так сказал Васик.