В дверь настойчиво постучали.
- Кто там? Войдите! -хором произнесли офицеры.
На пороге стоял Джин, одетый в отглаженную и накрахмаленную мобуту.
- Евгений Николаевич! Подполковник Петров Вас вызывает в штаб.
- Ну вот, началось! - тяжело вздохнул Акимцев.
3. На дороге в Кларенс
Караван носильщиков покинул Ойо в субботу на рассвете. Носильщики шли по слоновой тропе быстро, почти не останавливаясь, поэтому полуденный дождь застал их всего в паре милях от цели путешествия. Здесь Изабо вновь удивила Шеннона. Вместо того, чтобы разбивать палатки и укрываться от дождя, она приказала колонне свернуть под покров гилеев и расположиться в гуще древовидных папоротников. Действительно, в глубине экваториального леса обрушившиеся с небес потоки практически не затронули Шеннона и его спутников. Одежда, конечно, намокла, набрав влаги, но это было самое большое неудобство. Когда дождь прекратился, Изабо скинула с себя бубу, отжала её и стала обтирать тело травой. Носильщики, а затем и оба коммандос последовали её примеру. Шеннон полулежал в своём типуа и наблюдал за их обнажёнными телами. Его раненая рука распухла под намокшим бинтом и не позволяла двигаться. Закончив процедуру обтирания, люди сгрудились вокруг наёмника. Одни из них подняли типуа на плечи, другие стали разбирать грузы, третьи им помогали. Движение возобновилось и через полчаса команда Шеннона подошла к боме. В седловине их встретил Аб ла Крете. Увидев командира, возлежащего на плечах носильщиков, он нахмурился. Ему это явно не понравилось.
- Что с шефом? - спросил он идущего во главе колонны Рольта. - Где остальные люди? Бомоко? Кто эта женщина?
- Не суетись, Аб,- ответил за своего подчинённого Кот. - Со мной всё в порядке! Меня немного задело по касательной, да рана воспалилась...
- Разве у Вас не было медикаментов, шеф?
- Были, номы много израсходовали на остальных раненых. Кое-что раздали туземцам. Ничего сегодня подлечусь, завтра уже буду на ногах...
- Я сообщу Кану, чтобы подготовил Вам постель!
- Да, это было бы не плохо. А пока расскажи, как ты тут устроился.
- Смотрите, шеф, - Аб с гордостью указал на холмы вокруг расселины. - Я там оборудовал стрелковые позиции, ещё две - в брошенных хижинах, где вы укрылись во время атаки.
- Плохо, дорогой мой, очень плохо,- покачал головой наёмник. - Никакой маскировки! На вершине холма их обнаружат и уничтожат артиллерийским огнём за пару минут. Это также касается и хижин...
Аб огорчённо повесил голову, а его начальник продолжал:
- Аб, ты слишком прямолинейно подошёл к решению проблемы. Для того, чтобы удержать эту позицию понадобится как минимум дюжина бойцов, а их у нас пока нет. Поэтому защищать Буюнгу нужно хитростью. Впрочем, ты нигде не учился и не воевал так, что было рано тебя назначать начальником поста. Тебя заменит Рольт...
От таких слов шефа ла Крете совсем сник. На недавнего гордого командира было жалко смотреть: голова и плечи опущены, форма и ремни обвисли, "шмайсер" болтался где-то сбоку и даже его зелёный берет приобрёл форму какого-то плоского гриба. Шеннону стало жалко этого здорового, красивого африканца:
- Не расстраивайся, Аб. Я направлю тебя на переподготовку в военный колледж Сен-Луи. Если ты, конечно, не хочешь заняться своим старым ремеслом.
- Нет, мсье Шеннон, не хочу,- быстро ответил ла Крете. - У меня нет денег, чтобы построить собственную кузницу.
- Ну это дело поправимое, - ехидно засмеялся наёмник. - Как насчёт свадебного подарка тебе и Флорис?
- Нет, мсье! Я хочу быть военным. Это мне нравится!
- А как же мадам Кейм? Она за тебя волнуется, даже наехала на меня за то, что услал тебя в горы...
- Господин полковник, мои отношения с мадам Кейм не зашли так далеко, чтобы я на ней женился. Да и она не захочет этого!
- Что же, посмотрим! Если решишь остаться на службе, обещаю, что немедленно пошлю тебя в Дакар на учёбу.
- Почему так срочно, мсье?
- На то есть причины, - уклончиво ответил Кот. Пока он разговаривал с Абом, типуа достиг хижины Канома. Староста стоял на пороге и озабоченно смотрел на приближающуюся процессию. Когда Шеннона разместили на американской складной кровати, староста спросил:
- Бвана Шено, ты потерял мой талисман?
- Да,- беззаботно произнёс наёмник. Изабо сменила бинты и вкачала в него внушительную дозу лекарств: антибиотиков, обезболивающих и витаминов, и, поэтому, чувствовал себя превосходно.
- Это - плохо, очень плохо, - пробормотал Каном. - Демоны внутри тебя вырвались и поедают твою плоть.
- Ерунда,- встряла в разговор бывшая пленница. - Я сделала всё как требуют белые доктора. Это поможет бване Шено!
- Не поможет. Я сделаю новый талисман!
- Послушайте, Кан! Вы уже учились в школе! Неужели вы верите в это? - засмеялся Шеннон.
- Конечно! Бог, он там, далеко,- староста показал на небо.- А злые духи здесь, рядом! С ними нужно не только бороться порошками и уколами, но и заклинаниями. После того, как ты обмоешься в белой воде я тебе дам новый талисман!
- Почему ты помогаешь мне, Каном?
- Потому что Калин Верд мне сказал, что ты принесёшь процветание Буюнге. Я - её глава и должен помочь тебе! А теперь я размещу твоих людей и распоряжусь обо всём остальном, - с этими словами Кан удалился. Шеннон с ехидной ухмылкой смотрел вслед уходящему старосте.
- Вы зря иронизируете, полковник, - серьёзно сказала Изабо. - Кан совершенно убеждён в своей правоте.
- Это-то меня и удивляет. Я ещё понимаю, того же Борота или Джубала. Они живут на задворках цивилизации и никогда не посещали большой город. А Каном...
- А что, Каном? Вы мало смыслите в местных обычаях, Шеннон! Местное ведовство - проекция сознания винду на внешний мир. Именно поэтому они чувствительны к слову, жесту, изображению...
- Вы хотите сказать, что их вера порождена их воображением?
- И не только! В основе ведовства лежит их традиционное родовое, если угодно архаичное, сознание. Оно трансформируется медленно по мере смены поколений. Каждый раз общество винду сталкивается с новыми явлениями, порождаемой цивилизацией, привносимой миссионерами, торговцами, чиновниками, мною, вами... - Изабо энергично двигалась и размахивала руками. Её буба сползла на левое плечо, обнажая худую ключицу.
Глядя на женщину, наёмник позавидовал её энергии и желанию выжить в любых условиях. В другой ситуации он, вероятно, даже приударил за ней, несмотря на то, что она была монахиней: ему нравились маленькие и худые самки. Тем временем, Изабо продолжала:
- На почве этого выросла непроходимая чаща суеверий, странных, фантастических представлений. Она создаёт новые формы обрядов, их содержание. Да, да! Я читала отцовские книги! Многие ритуалы и верования винду исчезли в колониальное время под воздействием миссионеров. Но теперь, в эпоху независимости они возродились вновь в другом обличии.
- Любопытное наблюдение, - произнёс Шеннон. - Где это вы их обнаружили, Изабо?
- К примеру, их легко найти в идеологии Кимбы и его клевретов, строивших африканский социализм. Традиции винду отпечаток на идейную борьбу, происходящую в Зангаро. Винду против бакайя, "пантеры" против традиционных вождей, селяне против горожан...
- Противостояние города с деревней понятно даже мне. Я не раз наблюдал за ним, путешествуя по Африке.
- Учили африканцев убивать себе подобных с большим эффектом, чем они делали до этого! Вместо копья дали винтовку со штыком, а канъянгуло заменили автоматом?
- Да, и не только,- с вызовом произнёс Шеннон. Он вдруг ощутил какую-то ирреальность в их беседе. Только представьте: главарь наёмников спорит о социологии с полуголой монашкой, прожившей пару месяцев в плену горцев в хижине туземного вождя, расположенной в чаще экваториального леса! Тем не менее, он продолжил дискуссию:
- В городе и даже на европейской плантации селянин оказывается в новой для него среде. Ему приходится решать задачи, которые он даже не мог бы вообразить, оставаясь в своём сензале. Он обучается новой профессии, получает новые знания и опыт. Если он возвращается назад, то его рассказ превращается в серию мифов и небылиц. Вот и всё!
