Что будет тогда с ним?

Что будет тогда с Саске?

Парень вздохнул и всё-таки опустил взгляд на загоревшийся экран. Пусто…ничего. Наруто даже открыл меню, чтобы проверить - не было ли какого сообщения, которое могло не отобразиться. Конечно, техника так никогда ещё не подводила, но чем чёрт не шутит…

Сообщение было.

Сообщение с ошибкой, присланное лишь наполовину.

- Саске, - холодеющими губами прочитал имя отправителя Наруто и торопливо открыл небольшой порванный конвертик из пикселей. Белый лист. Ничего, только дата отправления и номер, с которого прилетела эта поломанная весточка.

Дата…

Это тот день, когда Саске порезал руки.

Это осталось в прошлом, как и многое. Навалившиеся тяжёлые мысли прервала звонкая электрическая трель, заставившая Наруто вздрогнуть и на автомате нажать кнопку приёма вызова.

- Да?

- Наруто, - звонкий голос Сакуры был приветом из другой реальности, и Узумаки даже передёрнул плечами от того осадка, что невольно всколыхнулся внутри.

Это было даже не удивление, а ступор. Что-то вроде: «А разве тот мир и его люди всё ещё существуют»?

- Сакура?

- Твои родители в институте, Наруто.

- Что?

Вот теперь внутри всё похолодело, когда эти два мира сошлись в один. Родители? В институте?

Сегодня понедельник?!

- Они ищут тебя, - взволнованно выпалила девушка.

- Почему они мне не позвонили?

- Я сама к тебе еле-еле пробилась! Ты где там? В бункере что ли?!

Но Наруто уже не слушал её, отнимая телефон от уха и устало закрывая глаза рукой.

Было такое ощущение, что над головой на тонкой шелковой ниточке повесили наковальню, и та в любой момент может сорваться, раздавив череп в крошки.

Звонок родителей не заставил себя ждать.

- Наруто? - строгий голос отца пустил по спине холодок, и Узумаки понял - проблемы будут.

Они уже есть.

- Я все объясню…

- Дома. Через час.

- Я не…

- Я сказал - дома.

И короткие гудки.

Захотелось со всей дури швырнуть телефон в стену и порвать навсегда с той реальностью, где от него требовали больше, чем он мог дать.

Но осознание нужности этого электронного зверя была выше овладевших парнем эмоций.

Сунув сотовый в карман, Наруто раздражённо двинулся к двери. Пора было что-то делать. Время уходило, а благодаря травам Джирайи он проспал целый день.

***

Господин Канори закрыл затёртый журнал приёма и отложил в сторону. Последние два дня выдались слишком тяжёлыми и насыщенными на всякие события, которые никоим образом не были спланированы в ежедневнике мужчины. Это отхождение от планов нервировало и заставляло делать всё новые и новые записи.

У господина Канори сложилось даже мнение, что его испытывают на прочность - то туалет на третьем этаже засорился, то в кухне нашли тараканов, то на складе обнаружилась недостача. Как сердцем чуял, что нельзя было связываться с этой непроверенной фирмой…

Мужчина устало выдохнул и отпил из стакана приторно-сладкий чай с молоком. Любимый вкус детства. Матушка всегда готовила его и эклеры…

Было время, да. А теперь что?

Он хмуро уставился на сидящего перед ним пациента. Обычно в кабинет господина Канори последних не пускают, но этот случай был особенным. Хотя бы из-за того, что за него каждый месяц отстёгивали крупненькую сумму.

- Итак, Саске…так ведь тебя зовут?

Сидящий перед ним парень смотрел перед собой. Господин Канори знал этот взгляд, знал эту слегка ссутуленную позу, в которой больные частенько сидят на своих кроватях, знал эти синяки под запавшими глазами. Конечно, пациентов кормят. Но вот проблема в том, что следить за всеми практически невозможно…

Не с ложечки же их кормить.

- Эй!

Щелчок пухлых пальцев перед острым носом брюнета, и тот запоздало поднял на господина Канори мутные глаза.

- Что?

- Вот, - довольно хмыкнул мужчина, укладывая руку на стол и тихонько барабаня пальцами по столешнице. - Слышишь, значит. Но не хочешь слушать?

Парень слабо нахмурился, и взгляд его стал будто бы острее, но господин Канори знал - всего лишь иллюзия. Под такими препаратами, под которыми держали этого юнца вот уже второй день кряду, сохранять ясность сознания было трудно. А ещё труднее выдавливать из себя какие-то эмоции или мимику.

- Нам с тобой предстоит провести много увлекательных дней вместе в этом гостеприимном доме.

Взгляд брюнета вновь расфокусировался, и мужчина предпочёл в очередной раз щёлкнуть перед его лицом.

- И я бы был благодарен, если бы ты не пытался повторить то, о чём мне рассказала наша хирург.

- Пф…

- Ты кинулся на неё, угрожая её жизни, - укоризненно пробурчал Канори, глядя на Саске, как на провинившегося ребёнка. Конечно, учительской теплоты в глазах директора лечебницы не было. За это ему не платили.

- А эта милая женщина всего лишь привела в порядок твои запястья…

Брюнет скривил запёкшиеся губы и опустил голову, позволяя чёрным волосам скрыть лицо от внимательного взгляда господина Канори.

- Я решил, что одного дня в карцере тебе будет достаточно. Надеюсь, ты осознал всю глубину своего проступка, и мне не придётся запирать тебя там вновь…

- Иди ты.

- К сожалению, к взаимовыгодному сотрудничеству мы так и не пришли, Саске. Санитары!

Когда мужчины вывели паренька из кабинета, господин Канори устало вздохнул. Вот отчего все юные психи настолько упрямы? Почему просто не согласиться и пытаться жить в этих урезанных условиях? Зачем обязательно показывать характер, ведь позже всё равно сломаешься?

Как бы сейчас хотелось того самого чая с эклерами…

Взгляд упал на наручные часы, и мужчина удручённо вздохнул.

Только начало дня, а впереди столько работы, столько всего.

- Господин Канори, - тихо проворковала секретарша, приоткрывая дверь и осторожно заглядывая внутрь. - К вам из вчерашней фирмы по поводу доставки продуктов.

- Впускай, - раздражённо кивнул мужчина, подтягивая к себе тот самый журнал, в котором работники склада фиксировали всё, что попадало на полки оного.

- Добрый день, - сказал вошедший в кабинет молодой человек.

Он сразу не понравился директору лечебницы: высокий, какой-то даже на вид слишком резкий, а эти красные волосы…

Вот как можно с такими вести дела?!

***

Зачем психам парк?

Зачем эти аллеи, скамейки и ухоженные газоны?

Большинство из них стоит на месте и раскачивается, другая половина прибывает глубоко в своём иллюзорном мире.

Раздражало даже не пристальное внимание санитаров и медсестёр, а то, что во всей этой мычащей, порыкивающей и тараторящей белиберду толпе, Саске ощущал себя никак. Пустым местом, одним из кустов, если пожелаете.