- Сначала режетесь, а потом ваши жизни спасай.

- Я никого не просил и не прошу, - упрямо ответил Саске, наблюдая, как медленно её костлявые пальцы распутывают свалявшиеся бинты.

Скептически хмыкнув, Баньши подцепила край бинта небольшими ножницами и пару раз сжала руку, отчего бинт вскоре развалился на две части. Взору предстали действительно распустившиеся швы, и женщина мрачно покачала головой.

- За твоё поведение обезболивающее не получишь.

Саске отвечать не стал, понимая, что его слова здесь ничего не значат, а разговаривает Кэтрин, скорее всего, ради собственного удовольствия.

Шершавые пальцы неприятно прошли по коже вдоль линии шва, и женщина в очередной раз хмыкнула. Саске даже показалось, что она ведёт какой-то немой диалог внутри себя.

Ножницы и тонкие щипцы подцепили первую нитку, медленно вытягивая её из мяса.

***

- Джирайя, - позвал Наруто, лежа в тёмной комнате и глядя перед собой. Вскоре в углу вспыхнул трепещущий огонёк свечи, выхватывая из тьмы лицо отшельника. Мужчина как раз зашёл в комнату блондина с очередной кружкой какого-то ароматного отвара.

Поёрзав, Наруто сел в кровати, вглядываясь в молчаливого крёстного. Тот словно чувствовал, что от неприятного разговора ему не отвертеться, и был непривычно подавленным.

Опустив кружку на тумбочку рядом с кроватью, Джирайя пододвинул стул ближе и опустился на него, напряжённо вглядываясь в лицо парня.

- Ты хочешь знать историю?

- Нет…то есть, да. Но…попозже, - замешкался Наруто. - Джирайя, что там? Что решили?

По решению Цунаде его лишили возможности присутствовать на дальнейшем обсуждении, отправив в спальню, предварительно напоив каким-то очень горьким лекарством, от которого Наруто моментально сморил тяжёлый сон. Чувствовать себя отрезанным от мира было нелегко и даже противно, а неизвестность, стоило разуму проснуться, опустилась раздражающей пеленой.

- Решили завтра начать искать в тех больницах, где у Цунаде есть знакомые, - ответил Джирайя.

«Завтра». Это слово прозвучало приговором, словно бы оно значило «никогда» или же «опоздал». Слишком медленно, слишком…

Заметив тень волнения на лице Наруто, Джирайя со вздохом сказал:

- Сегодня уже слишком поздно. В такое время там вряд ли будет кто-то нужный…

- Такое время? Сколько сейчас?

- Двенадцать.

Прикусив губу, Наруто удручённо опустил голову, уткнувшись лбом в согнутое колено. Он проспал практически весь день, а ведь мог потратить это время на что-то полезное…

«На что?», - разумно спросил внутренний голос.

И Узумаки не мог найтись с ответом.

Непонятное, безликое чувство вины разливалось по лёгким, склеивая их ледяным ужасом.

- Не волнуйся. Это всего лишь день…ничего с ним не будет.

Блондин недоверчиво зыркнул на Джирайю, невесело усмехаясь. Конечно, не будет. Ведь это не у Саске до отвращения отвратительный характер, ведь это не Учиха рвётся бить морду каждому второму, кто ему просто не приглянулся, ведь это не он не может держать язык за зубами.

- Хорошо, - выдохнул Наруто, беря себя в руки. - Завтра так завтра.

- Тебе же нужно вернуться к родителям.

Узумаки так выразительно посмотрел на отшельника, что тот лишь тяжело вздохнул. Наруто был поразительно упрямым и было легче связать парня во сне и в таком виде доставить его приёмным родителям, нежели пытаться докричаться до здравого смысла.

- Джирайя, я думаю, что я не имею права заставлять Саске жить…если он не хочет.

Наруто сказал это, сам не заметив, что слова льются тихим потоком. Будто бы кто-то заставил выплюнуть эту сидевшую в горле фразу, но легче от избавления не стало.

- А ты заставляешь?

Парень передёрнул плечами:

- Я не знаю.

- Саске мне показался человеком, которого трудно заставить что-то сделать.

Выдохнув, Наруто отвернулся, вперившись немигающим взглядом в дрожащее пламя свечи. Почему отшельник не включил свет было не ясно, но Узумаки не возражал. Он всегда любил открытый огонь. Он грел, забираясь в душу своими тёплыми нитями и разрушая скопившийся там лёд. А запах подогретого воска успокаивал даже лучше, чем травы.

- Ты подумай о себе давай, - мягко тронул его за руку отшельник. - Ты забыл, что свою жизнь тоже нужно прожить.

- Мне сейчас не до своей жизни.

Институт, рутина, будущее - всё стало каким-то неважным, и Наруто понимал, что в чём-то поступает неверно, отгораживаясь от собственной реальности. Возможно, это сулит ему большие проблемы и они, наверняка, не заставят себя ждать. Но в данный момент голову забивало другое.

Жить одним днём. Так часто он слышал эту фразу, но никогда не понимал всего её смысла. До этого дня. Да, Наруто пытался жить одним днём, словно за ним ничего не будет. Он не думал о том, что когда-то всё это закончится и придётся проснуться от этого кошмара, который дарил в равной степени как и ужас, так и тепло. Придётся продолжить обучение, найти работу, устроить свою жизнь.

Придётся жить.

Наруто не мог это представить, не мог даже думать о том, что всё когда-то подойдёт к своему логическому завершению. Что будет тогда? Пока что будущее представлялось даже не туманным, а чёрным обрывом, которым закончится эта история.

Или же часть его уже решила, что этого будущего не будет?

Наруто тряхнул головой, поражаясь своим мыслям. Откуда это всё в его вечно весёлой голове? Откуда появилось ужасное сосущее чувство в груди, будто жизнь потихоньку откачивали из него?

- Расскажи мне, - тихо попросил Наруто, всё ещё следя за пламенем свечи.

***

- Орочимару, - позвала Цунаде. - Можно вас?

Пребывающий в несколько мрачном настроении мужчина, поднял на нее глаза и послушно двинулся следом во двор.

Опустившиеся сумерки выкрасили лес в чёрный, и отходить далеко от дома Цунаде не решилась, остановившись у крыльца.

- Что вы сказали Наруто?

- Правду, - скупо отозвался он.

- Зачем?

Орочимару посмотрел на неё так пристально, что женщине захотелось или улыбнуться, сбрасывая напряжение, или же заслониться чем-нибудь от пронизывающего взгляда. Но Цунаде, привыкшая и не к такому, выдержала его.

- Он уже не маленький. Должен понять, что такое ответственность.

- Думаю, - усмехнулась она. - Наруто достаточно точно понимает определение этого слова.

- Сомневаюсь.

- Почему?

- Он не должен пытаться заставить Саске жить.

Женщина не выдержала и тихо засмеялась. Слова Орочимару звучали как-то странно и нелепо даже в этой ситуации.