Стоящая перед ним девушка приветственно махнула рукой и, не особо церемонясь, вошла внутрь, отталкивая Итачи с прохода.

– Я к Саске, – заявила она, направляясь к лестнице, но Учиха резко ухватил её за плечо, останавливая.

– Его нет.

Невысокого роста девушка представляла собой ту ещё занозу в месте чуть пониже спины. Ещё год назад она привязалась к его младшему брату, и понадобилось много времени, чтобы та перестала дежурить у них под дверью, выжидая Саске.

Карин, поправив вызывающе красные волосы, удивлённо вздёрнула такие же яркие брови:

– А где он? На телефон он не отвечает.

– Он и раньше тебе не отвечал, – выдохнул Итачи, складывая руки на груди и прислоняясь плечом к стене.

Его взгляд лениво скользнул по девушке. Она была, как всегда, верна своему вкусу, который требовал от неё оголять все возможные аппетитные для мужских глаз места. Но степень открытости её нарядов варьировалась между: относительно приличными и кричаще вульгарными. Последние она предпочитала надевать, если впереди маячил пусть и туманный, но шанс встречи с Саске. Наверняка короткая джинсовая юбка, которую можно было бы спутать с поясом, чёрные колготки и пёстрый топ, открывающий прелестный животик сей молодой особы, вызывали слюноотделение не у одного мужчины. Хотя Итачи заметил, что его младшему брату глубоко наплевать на то, что надето на этой разукрашенной хорошенькой кукле.

– Спасибо, что напомнил, – шикнула Карин, уставившись на парня карими глазами. – Так где он?

– Его нет дома, как я уже сказал, – слегка устало ответил Учиха. Хотелось выставить эту девушку за дверь, но что-то вроде манер не позволяло применять грубость. Пусть она её даже и заслуживала своей наглостью.

Карин моментально изменилась в лице. Её белый лобик нахмурился, губки, накрашенные яркой помадой, надулись, и в тёмных глазах заблестело что-то отдалённо похожее на слёзы.

– Итачи, милый, – пролепетала та, подходя ближе к Учихе и кладя свою маленькую ладонь ему на плечо, – ты же знаешь, что я неравнодушна к твоему брату…

– Мы все это давно знаем, Карин, – проговорил Итачи, стараясь отстраниться, но девушка, словно липучка, передвигалась следом за ним.

Она придвигалась всё ближе и ближе так, что вскоре Учихе пришлось расцепить руки и упереться ими в талию той. Со стороны могло показаться, что парочка решила пообниматься напоследок.

Её пальцы скользнули по щеке парня, опаляя лицо лёгким холодом. Зацепившись за его плечо, Карин привстала на носочки и приблизилась к уху Итачи:

– Скажи мне, где он, и я уйду. Ты ведь знаешь… я не отстану…

Учиха сильнее сжал предплечье девушки, второй рукой всё же пытаясь сохранить между ними минимальное расстояние. У Карин была довольно смутная репутация весьма… общительной девушки, но пользоваться этим он совсем не хотел. Но её движения…

– Его нет, – твёрдо продолжил Итачи, чувствуя, как пальчики девушки легко пробежались по ремню его джинс, прошлись по бедру…

– Карин, – резко выпалил он, всё-таки отстраняясь и отталкивая девушку от себя.

Та налетела спиной на стену, но на лице её была улыбка:

– У вас ко мне семейный иммунитет?

– Саске нет. Когда он вернётся, я передам ему, что ты заходила, – выпалил Учиха, открывая успевшую захлопнуться входную дверь перед девушкой.

Отлипнув от стены, Карин поправила топ, чей вырез слегка съехал, обнажая белое плечико. Всё так же улыбаясь, она гордо прошествовала мимо Итачи и помахала рукой на прощание.

Парень замер на пороге, желая проверить: действительно ли Карин уйдёт от их дома, а то с неё станется забраться в дом…

Девушка медленно прошла к своей машине, небольшому красному «жуку», и забралась на переднее сиденье.

Учиха вздохнул облегчённо, машинально запуская руки в карманы. Он не сразу понял, что его так насторожило – в кармане было пусто.

– Карин! – выпалил Итачи, рванув к уже тронувшейся с места машине. – Проклятье! – рыкнул он, успев лишь хлопнуть по заднему стеклу «жука».

Эту особу нельзя было подпускать к себе даже на метр! Не то чтобы обниматься с ней… Учиха провёл рукой по и без того взъерошенным тёмным волосам.

Если младший брат узнает, что Карин в курсе его болезни… он его, Итачи, никогда не простит…

***

– Выродок, – рыкнул Саске, выбрасывая очередной окурок за невысокую изгородь, что разделяла его и свободу.

Каждый при желании мог просто перелезть через неё и оказаться вне этих душащих стен. Только вот, мало кто из пациентов так рвался сбежать из-под крыши, где кормили три раза в день, пичкали дорогими лекарствами и были готовы проводить в последний путь. Да и судя по раскинувшемуся за изгородью лесу, для любого, рискнувшего сбежать отсюда, путь домой станет действительно последним.

Сумерки уже начали опускаться на мир, и небо окрасилось в тёмно-синие тона. Учиха бы увидел полоску заката, но тот для него наступил ещё тогда, когда солнце село за высокие тёмно-синие сосны. В воздухе тут же появился запах сырости, и в высоких кустах роз затянули свою песню сверчки. Идиллия…

Саске вздохнул, оглядываясь на монументальное здание клиники. Его окна светились уютным янтарным светом, то и дело в них показывались проходящие мимо медсёстры и пациенты, кто-то ещё стоял на ступеньках, наслаждаясь свежим вечерним воздухом.

Рука привычно юркнула в карман, но пальцы наткнулись на пустую пачку сигарет. Он старался растянуть этот подарок, оставленный невесть кем, но сигареты не были бесконечными. Ругнувшись, Учиха побрёл в сторону клиники.

***

Орочимару заканчивал свои повседневные дела. Документы больных были разложены по стопочкам, карты заполнены, а план дел на завтра составлен и лежал перед доктором.

Мужчина в очередной раз скользнул по нему задумчивым взглядом, размышляя, что можно вычеркнуть, а чему уделить как можно больше внимания. Пожалуй, встречу с господином Таньши нужно перенести на утро… он известный жаворонок, а вот Саске…

– Эй, курить есть?

Орочимару сначала нахмурился, поднимая глаза на распахнувшего дверь кабинета парня. Перед ним стоял тот самый, над встречей с которым мужчина размышлял.

– Заходи, – кивнул Орочимару, поднимаясь из-за стола. – Ты не внял моим предостережениям?

Учиха, прикрыв за собой дверь, быстро подошёл к врачу, протягивая руку:

– А смысл? У меня же не рак лёгких.

Орочимару хмыкнул, вынимая из своего кожаного портфеля уже начатую пачку сигарет. Учиха тут же выхватил её из рук мужчины и сунул в карман, словно так оно и должно было быть.

– Ну я пошёл, – махнул он рукой.

– Постой, – мягко попросил Орочимару, придерживая парня за плечо и заставляя вновь повернуться к нему лицом.

Судя по нахмурившимся тёмным бровям, Саске не был рад спонтанным прикосновениям, но для доктора такой контакт имел большое значение. По крайней мере, так он мог сказать этому юноше, что тот не разлетится на части, если к нему прикоснутся. Ведь многие больные считают себя стеклянными, и это их гнетёт.