- Ты мог… - в пустоту сказал Саске. Наруто молчал. Мог бы? Мог не останавливать удар лапой и забрать с собой самую ценную, самую важную человеческую жизнь?
Саске переместил одну руку блондину на грудь, остановив ладонь рядом с вошедшим в плоть лезвием. Под пальцами судорожно билось жаркое, влажное и густое тепло. Оно срывалось с них и капало на обожжённую землю как плата, как искупление. Рука на спине сжалась чуть сильнее, а голова на плече вдруг уткнулась в шею. Остывающее рваное дыхание ласкало обнажённую беззащитную кожу летним ветерком.
Нет, Саске. Не мог бы.
Наруто из последних сил цепляется соскальзывающими руками за спину и плечо друга: пальцы уже давно начало холодить, а сейчас блондин и вовсе не чувствует их и боится потерять опору.
Драконы не умеют плакать. Наверное, это даже не слёзы неспешно вытекают из глаз. Наверное, это капли крови - такие опаляющие, такие безудержные.
Наруто столько всего хочется сказать. Сколького ещё не произнесено… И мучительно жаль, что времени теперь не будет, что не останется даже мгновения на то, чтобы рассказать как рад был…
Рука Саске поперёк талии притягивает к себе и удерживает - единственная опора. Самая верная. Наруто расслабленно выдыхает: если Саске его держит, значит незачем бояться падения.
Я обещал ни о чём не сожалеть. Я говорил себе, что не пожалею. Но мне больше не перед кем держать марку. Я жалею. Жалею, потому, что хочу жить. Потому, что хочу жить вместе с тобой. Хочу идти бок о бок дальше, куда бы ни завёл нас путь. Хочу…
Наруто пытался что-то сказать. Определённо пытался, но из-за рта вырвался лишь булькающий хрип, и поток крови заструился по губам. Невозможно. Невозможно произнести ни слова.
Ты мог не останавливаться, мог не обращаться обратно и тогда мой клинок бы лишь соскользнул по крепкой чешуе.
Лучше бы ты не дал мне закончить этот удар. Лучше бы твои когти прошлись по мне. И сейчас в траву капала бы моя кровь.
Было бы не так больно. Я бы забыл, перестал видеть кошмары навсегда. У всего своя цена. И если цена моего забытья - моя же жизнь, то я бы отдал её.
Но…
Как не сжимай пальцы, как не зажимай рану - кровь будет сочиться сквозь них. Эта горячая жидкость всегда найдёт дорогу, всегда найдёт путь на свободу, унося с собой мелкие золотистые искры чужой жизни.
Ладонь соскальзывает с плеча Саске, затем и со спины. У Наруто уже не хватает сил удерживать такие тяжёлые и неловкие руки. Это не страшно, вдруг понимает блондин, ведь Саске держит.
Рука Саске зарылась в жёсткие волосы друга, прижимая к себе ближе. Горячий выдох в висок, который не приносит облегчения, потому что лёгкие рвёт на части от еле сдерживаемого крика.
- Ты же чёртов дракон! Залечи рану, - тихо хрипит парень, но понимает, что такую дыру в груди не залечить.
Губы слепо касаются холодной щеки, ловя что-то солёное, горечью отдающее на языке.
“Чертов дракон”… Последнее, что я услышу? Я уже отказался, Саске. От того, чтобы быть драконом. Ради…
Саске прижимается щекой к щеке, скользит по заострившемуся подбородку уголком глаза. Пальцы в волосах поддерживают безвольную голову бережно, даже трепетно, не смея отпустить, не смея отстраниться ни на дюйм. Судорожные, суматошные, рваные вдохни обезумевшего тела, словно одновременно за двоих, рвут горло и режут глаза. Воздух - ядовитая полынь.
Саске находит в себе силы заглянуть в неподвижно застывшие глаза. Оказывается, что радужки Наруто вовсе не светятся мистическим звёздным светом. Они стеклянные, недвижимые и до боли привычно-синие, хоть и выглядят странно блестящими в лунном свете. Самые человеческие глаза из тех, что Саске доводилось видеть.
Не отрывая взгляда от мучительно спокойного лица, Саске осторожно опустил друга на траву, вынимая клинок из страшной раны и оседая следом. Голова тяжёлым камнем упала на плечо Наруто, а рука снова не могла оторваться от раны, в тщетной попытке её закрыть. Казалось, что тогда всё оборвётся: небо рухнет, звёзды погаснут, луна разлетится ледяными осколками.
Всё оказалось иначе. Безжалостной тварью был сам Саске, чья ненависть забрала разум, и он вернулся слишком поздно. С болью. С осознанием, что ничего уже не изменить, что невозможно попытаться поверить в банальное «у нас не было выбора». Выбор был всегда, только выбирал Саске ту самую тернистую тропу, хотя можно было идти золотистым полем.
Дрожащие пальцы неуверенно стирают кровь с бледной щеки Наруто.
Я всегда буду помнить, что…
Саске судорожно глотает воздух, чтобы выдавить из себя рвущую разум мысль:
- Ты всегда был человеком. Моим треклятым человеком…
Произнести бы это на мгновение раньше…
========== Frozen Sleep ==========
Feel the madness taking over,
While you lay in frozen sleep.
Чувствую безумие подкрадывается ближе,
Пока ты спишь застывшим сном.
Его похоронили там же, у издыхающей деревни, далеко за околицей. Саске сам выбрал место на крутом берегу весёлой реки. Когда-нибудь этот обрыв подмоет весенний паводок, и могила, вместе с тем, что осталось от тела, исчезнет, увлекаемая течением. Юноша очень надеялся, что это произойдёт как можно скорее. А пока у плоского камня, отблёскивающего сине-голубыми крапинами, под одиноким молодым дубом колосилась влекомая лёгким ветерком трава. Листва на дереве шептала мягко, убаюкивающе. Казалось, что дуб предлагает прилечь рядом с другом и отдохнуть. Солнце, выглядывающее из-за облаков нестерпимо резало глаза, и Саске спрятал их, накинув на голову капюшон. Слёз уже не было, не было ни криков, ни обвинений, ни извинений. Всё, что могло быть, сейчас покоится во влажной земле, к удивлению местных фермеров, вновь плодородной.
Безразличный, сухой и остановившийся взгляд неотрывно смотрел на горизонт. Какое-то грязно-жёлтое небо, испещрённое мелкими белыми облаками, давило на плечи.
Столько ненависти…
Было…
Светлая, наливающаяся трава ласково льнула к опущенной руке, нежно касалась придавившего мягкие стебли колена.
Что теперь осталось? Пустые ночи, пустые дни. Пустая грудная клетка.
Время никогда не будет ждать, пока ты скажешь последнее слово. Потому что это только твоя вина, и никому не будет дела до того, что хочется сгореть, разлететься на части и, наконец, перестать существовать.
Эту вину не искупить.
А прощать уже некому.
Я хотел бы, чтобы ты меня услышал.
Чёрт тебя возьми, Узумаки.
Я хочу, чтобы ты меня услышал…
Пальцы зарываются в землю - последний всполох догорающего пламени эмоций, чувств, жизни.
Свеча почти оплыла, и теперь осталось только зажать пальцами фитиль, чтобы тонкая струйка сизого дыма разрезала чернильную тьму, поселившуюся в голове.
Тихое шуршание колосьев внезапно вырвало Саске из странного оцепенения. Он вскинул глаза на застывших всего в нескольких метрах от него людях.
Женщина и ребёнок вышли из поля, направляясь, по-видимому, к могиле. Они, заметив чёрную тень под деревом, боязливо застыли, рука матери сжала плечо сына, а в её глазах отразилась ледяная решимость заслонить мальчишку своим телом. Если потребуется. Если рука Саске скользнёт к лежащему рядом мечу.
Но чёрные глаза такие же безразличные, пустые. Разве что на самом дне радужки блеснул огонёк узнавания и вновь погас.
