Узумаки понимал, что всё становится только труднее. Понимал, что вся его тирада на трассе вот-вот сойдёт на нет, потому что яд вновь растечётся по телу, смешиваясь с кровью и достигая сердца. Что будет тогда? Он решит вновь быть безвольной марионеткой в руках Девятого, который живёт по глупым инстинктам? Находиться рядом с Учихой - значило и дальше принимать правила этой затянувшейся игры в поддавки. Лопнувшее терпение, переполнившаяся чаша усталости - всё это сейчас было готово опрокинуться, чтобы вновь наполняться. Но так было нельзя. Чаша должна разлететься осколками, чтобы можно было собрать новый сосуд для собственной души. Нового себя, а не то, что раз за разом остаётся после очередного отказа, очередной боли.

Наруто уже хотел отстраниться, но Саске внезапно обнял его, прижимаясь макушкой сильнее, до стрельнувшей боли в затянутом бинтом боку.

Учихе нравился тёплый гул тела Узумаки. Сейчас он был живым… а не как там, на трассе. Не то обледеневшее существо с инеем на волосах, со льдом в глазах. Лёд не шёл Наруто, как не шла и холодность, напускная серьёзность, злость. Ему нравилось… быть не одному во всём этом проклятом мире, где людей так легко потерять.

Заныло, потянуло. Стало больно и холодно от одной только мысли, что там, на поле, он мог и не догнать его. Возможно, Узумаки не ушёл бы далеко и сам, но тот факт, что упрямости у него бы хватило, даже чтобы ползти прочь от Саске, не давал покоя. Если этот идиот чего-то хотел, то он добивался этого… завидное упрямство.

И тёплая кожа рядом, и пальцы больше не сжимают так судорожно ногу, а спокойно лежат, греясь, передвигаясь выше к бедру и обнимая за поясницу, чтобы Наруто продолжил стоять так. Не двигался.

«Не уходи», - мысленно проговорил Учиха, зажмуриваясь. Но в слух сказал совсем иное. Как всегда.

- Ты хотел знать, что было со мной… до всего этого дерьма. До апокалипсиса.

Узумаки внутренне похолодел, мигом оцепенев и уставившись в чёрную макушку так, будто бы желая просверлить её взглядом и увидеть мысли Саске.

- Д-да, - неуверенно выдохнул он.

Было такое ощущение, что его подпустили к чему-то очень-очень хрупкому, и даже лишний вздох может разрушить это нечто. Учиха передумает, и тогда игра в молчанку продлится…

- Я действительно просрал свою жизнь, - усмехнулся Саске. - Выкинул, как делают глупые мальчишки. Она была мне не нужна, но…

Наруто молчал. Он понял, что сейчас лучше притвориться безмолвной опорой для того, кто всё-таки начал говорить. От слов Учихи всё внутри сжималось. Ведь Саске ещё не знал, что он был свидетелем его прошлого… и почему-то не говорил об этом сам. Ни разу. Врал? Забыл? Не хотел вспоминать? Узумаки сжал зубы, стараясь сдержаться. Нужно было выслушать, а потом задавать свои вопросы.

- Когда отец ушёл от нас, а мать заболела, я связался не с теми людьми, - проскрежетал голос. - Я стал зависим от… наркотиков.

Учиха поморщился, словно это признание потянуло крючьями за язык. Стыд обдал тело холодной волной, заставляя пальцы на тёплой пояснице стать ледяными, дрогнуть и сжаться в кулак.

- Я думал, что это поможет хоть как-то забыть всё дерьмо, что творилось у меня в семье. Но выходило наоборот. С каждым разом я сам погружался всё глубже и глубже в него, становился хуже. Я был отвратительным человеком, Наруто. Слабым и глупым.

Саске потянул его к себе, заставляя опуститься на вытянутые ноги лицом к нему. И Узумаки сел, внимательно глядя на опущенное лицо. Учиха, не удостоив его взглядом, подцепил бутылку со спиртом и, открыв оную, сделал мелкий глоток. Поморщился, закашлялся, но, тряхнув головой, нервно улыбнулся:

- У меня был… - Саске осёкся. - Я спал с одним мужчиной. Точнее, не я, а то, чем я тогда был. Этому существу была нужна доза, фальшивая свобода от мыслей, от проблем. Это существо было слабым, больным.

И вновь тишина. Наруто обратился в слух, даже дыша через раз. Он плохо разбирался в людях, но прекрасно знал, что после таких разговоров становятся ближе или же расходятся навсегда, начиная ненавидеть того, кому доверились. Не всегда хорошо знать всё о другом. Иногда достаточно и половины, а остаток создаст уже наш собственный разум, который идеализирует, сглаживает все отрицательные черты.

- Он был мерзким, но тогда я ничем не отличался от него. Его грубость воспринималась как должное. Я даже сам искал этой боли, потому что ненавидел себя за всё это… да и сейчас ненавижу.

Ещё один глоток, и обжигающая жидкость проносится по телу огненным вихрем. Учиха, протянув бутылку парню, потёрся лбом о его плечо. Сейчас, когда не было за плечами обязанностей и воспоминания вновь всплывали в мутном от спирта разуме, он чувствовал, насколько Узумаки другой. Не испачканный этой жизнью, потому что тот и не знал её. Разве всем людям нужно жить в закрытых лабораториях, чтобы быть чистыми? Открытыми и добрыми? Так почему же не загнать всех их к чёрту в клетки и не проводить над ними опыты, если это и развивает человечность, хотя наоборот должно убивать её?!

- А потом… потом Итачи убил его.

«Итачи?» - резко пронеслось в голове у Наруто, и он отпил немного из бутылки. Тело закололо, горло ободрало, но боль быстро улеглась, оставив после себя странный дурман и тепло.

- Я… я не знаю, как он выследил меня. И плохо вообще помню… но этот ублюдок был мёртв, когда я начал что-то понимать. Итачи… он всегда пытался сделать так, чтобы я остался собой, а я напротив хотел уничтожить прежнего себя. И тогда он сам убил Маркуса, потому что знал - если бы это сделал я, то дороги назад бы уже не было.

Перед глазами Узумаки замелькали картины: Итачи стоит в белой комнате, разговаривает с Фугаку и просит забрать брата в лабораторию, чтобы…

Что-то не сходилось.

Губы Саске внезапно тронули его живот, а затем он поднял бездонные сейчас глаза на него. Лицо выражало усталость, но чёрная радужка была спокойной. Без эмоций.

- Теперь ты понимаешь, почему я не хотел жить и почему я… такой идиот, - Учиха невесело усмехнулся. - Конец света не исправил меня. Я не стал лучше, не стал другим. Я до сих пор тот же избалованный мальчишка, который просто не понимал разницу между на самом деле отвратительной жизнью и простыми капризами. Мне противно от себя даже сейчас, потому что… потому что я так и не стал сильным.

Саске надолго приложился к бутылке, хмуря брови от обжигающей горечи. Нужно было забить спиртным эти слова, что лезли сами собой из него. Нужно было перестать говорить, но он не мог. Что-то изменилось между ним и Наруто. Что-то стёрлось, и появилось новое, пугающее. Год назад он бы не решился завести этот разговор. Даже не подумал бы о нём, потому что тогда всё было иначе. Год назад: Узумаки - красивая оболочка с непонятными внутренностями. Сейчас - обычный парень.

- Саске, - Наруто нерешительно положил руку на его плечо, - я не буду осуждать тебя. Ты сам прекрасно справляешься с чувством вины.

Усмехнувшись, Учиха откинулся назад на правую руку, насмешливо глядя на парня. Он поднял бутылку и кивнул:

- Пей, умник. Психолог из тебя хреновый.

- Собутыльник не лучше.

Хмыкнув, Узумаки забрал бутылку из перебинтованной руки и сделал пару небольших глотков. Зажмурившись, тряхнул головой, и с волос посыпалась пыль.