Ничего не видно – белая мутная пелена покрывает всё. Она настолько плотная, что кажется даже, будто залезает в нос, рот и уши. Противно. И не видно даже своих рук и туловища...

- Эй, как вы? Все на месте? – кричит Васильев. Секунду спустя до его слуха доносится голос Холецкого, но он такой тихий, что слова можно расслышать лишь с большим трудом:

- Паша... мёртв... шёл..., – прорвались сквозь туман обрывки фразы. Но Васильев понял – в команде ещё одна потеря. Сердце кольнуло от тоски и жалости. А между тем «нейрозащитник» пищит всё тревожнее – он уже не справляется с мощным ментальным полем, даёт сбои...

Шёпот.

Навязчивый такой шепоток.

Он появился вдруг и зазвучал сразу отовсюду, словно это шептал сам туман или то, что там видели остальные. Множество голосов. Но что они говорят – не разобрать. Кажется, будто они манят куда-то, зовут, обещая исполнение самых заветных, самых тайных желаний. Желание пойти за голосами так велико... И с каждым мгновением оно становиться всё сильнее и сильнее. Но Васильев ещё сопротивляется – он помнит слова ящера. Сейчас это единственное, что он ещё помнит...

Но тут вдруг ноги словно обретают собственную волю – правая начинает подниматься. Медленно-медленно. Рывками. Учёный не видит этого, но чувствует. Чувствует, что ещё немного – и он сделает шаг.

«Нельзя!» – обжигает страхом сознание мысль. Далёкая вспышка, тихий вскрик... И вот в самый последний момент, когда он уже готов совершить шаг в вечность, сознание на миг проясняется, и учёный кричит: «Отключить все системы!», – и его бронескафандр тотчас отключается, превращаясь в тяжеленный высокотехнологичный гроб. Футляр, который человеку, находящемуся внутри, никак не сдвинуть с места!

«Не выйдет! Я сильнее!» – в голове вдруг проноситься чужая мысль – скрипучий чужой голос, и туман моментально рассеивается! И вновь перед глазами безконечная дорога. Но тумана уже нет – над головой чистое небо, усеянное звёздами, по обе стороны дороги луга с колышущейся на ветру травой, свежий ветерок с запахами цветов...

Сознание проясняется.

- Прайм-один, – охрипшим голосом произнёс Васильев, и его скафандр включился. Прямо перед ним стоял Шро’так. Он всё так же невозмутим. Пётр Андреевич оглянулся – все были на местах. Кроме одного бойца «Особого отдела» и...

- Фрост, – тяжело выдохнул Седрик. – Прощай. Ты был верным слугой и воином Фобосу и мне, – произнёс он таким проникновенным и искренним тоном, какого никто от него не ожидал. – Надеюсь, ты обретёшь покой в лучшем из миров, – удивительно, но сейчас ни в словах, ни в жестах, ни в самом облике лорда не было того показного превосходства и высокомерия, которое уже стало для всех привычным. – Хватит стоять, – резко переменился Седрик, вновь надев свою привычную «маску». – У нас впереди ещё долгий путь.

- Безконечный, если точнее, – качнул головой Румянцев. Гибель членов группы сильно повлияла на него. Нервное напряжение всё нарастало, и он то и дело украдкой поглядывал по сторонам. Ему постоянно казалось, что за ним кто-то следит. – Нам не дойти до конца этого пути потому, что это место – нечто вроде ленты Мёбиуса... Мир, замкнутый сам в себе. И подходя к его краю, мы вновь оказываемся там, где начинали путь, – слегка дрожащий звонкий голос учёного казался чем-то неуместным в этом мрачном ночном пейзаже. По крайней мере так казалось Васильеву.

- Что это значит? – спросила Нерисса.

- Мы топчемся на месте. Вот что это значит! – зло сказал Холецкий. Потеря ещё одного сослуживца, Паши Смирнова, оставила в его душе ещё одну незаживающую рану. Но об этом можно будет подумать и скорбеть потом. Сейчас главное – дело.

- Откуда такие сведения, Андрей? – спросил Пётр Андреевич.

- Мой бронекостюм – научная модель... Он фиксирует сейчас много странного. Но эти данные хорошо соотносятся с математическими моделями таких «условно безконечных» пространств.

- У меня было чувство, что что-то здесь не так. Теперь понятно, что именно, – пробормотал Васильев, проведя рукой по лицу. – А как вы этого не заметили? – посмотрел он на Шро’така.

«Не знаю. Вероятно из-за мощного ментального фона моё восприятие было искажено», – ответил командующий. «Но если до цели нельзя добраться обычным способом, то надо искать способ необычный».

- Хм... Этот мир иногда подстраивается под наши желания, – задумчиво сказал Васильев. Мысль, посетившая его сейчас, казалась необычной, но вполне заслуживающей право на жизнь. – Возможно, не только желания, но и наши страхи, ожидания реализуются здесь...

- Что вы имеете в виду? – спросил Седрик.

- Опасности и препятствия, встреченные нами в пути, – словно наконец нащупав истину, ответил учёный. – Сейчас, размышляя над этим, я подумал – что если мы сами здесь стали своими врагами? Ведь каждый из нас видит это место по-своему, у каждого были здесь свои... испытания прежде, чем мы вновь оказались вместе. А что, если это потому, что мы ожидали этого и опасались? Ведь оказавшись здесь по-одиночке, все мы думали, что добраться до цели будет непросто. Даже опасно. Возможно кто-то думал, что мы должны пройти какие-то испытания, чтобы доказать, что мы достойны... И чем более серьёзной представлялась опасность, тем с более серьёзной опасностью и сталкивался каждый из нас. Пусть даже этих опасений и ожиданий не было в сознании, но подсознательно они существовали. А это место – чем бы оно ни было – улавливало их, и подстраивалось под наши представления... Оно – это индикатор ограниченности нашего разума.

- Хотите сказать, что мы здесь сами себя чуть не угробили? – удивился Холецкий. – Хотите сказать, что мои парни из-за этого..., – уже зло проговорил он, с ненавистью глядя на звёздное небо и луга.

- Да, – кивнул Васильев.

- Чёртово проклятое место! – крикнул командир, и далёкий громовой раскат прокатился по равнине.

- Это невероятно, – прошептал Румянцев.

- Воистину сон разума рождает чудовищ, – с горькой усмешкой изрёк Пётр Андреевич.

- Если всё так, то многое становится понятно, – сказала Нерисса. Догадка, возникшая у землянина, подтвердила её собственные опасения, которые женщина испытывала начиная с того самого момента, как оказалась в зале, куда прибывали остальные члены группы. – И если вы правы, то всё становится значительно проще – нам просто нужно всем вместе подумать о том, куда мы хотим добраться, о том, что в этом странном мире наиболее важно, и где оно находится.

- Пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю что, – криво усмехнулся Холецкий.

«Полагаю, женщина права», – прилетела мысль Шро’така. «Это место и вправду реагирует на наши невысказанные желания и мысли. Её предложение в данном случае – наиболее быстрый способ достижения цели».

- Мне всё-равно, – пожал плечами Холецкий. – Надеюсь только, вы знаете, что делаете и куда хотите попасть.

- Георгий, так уж сложилось, что это место требует от нас веры, – сказал ему Васильев. – Да, это не так-то просто. Но должно получиться. По крайней мере лично я в этом уверен, – Холецкий лишь вновь пожал плечами, выражая своё отношение к затее. – Что нам нужно делать? – спросил Васильев у Нериссы.

- Только то, что я и сказала, – ответила она.

«Вы должны удерживать желание добраться к цели, самому важному, что есть в этом мире-ядре, в центре своего сознания постоянно. Сконцентрироваться только на нём одном, отбросив прочь всё остальное», – проскрипел в головах мысленный голос ящера. «Это желание должно стать словно бы вашим стержнем, основой вашего бытия и смыслом жизни в этот момент».

- Так же, как и охотник в засаде сконцентрирован лишь на своей добыче, – впервые за очень долгое время сказала Миранда. Трудно было определить, как она относится ко всему происходящему – она всегда молчала, а лицо её не выражало никаких эмоций.

- Ладно! – Пётр Андреевич резко пресёк дальнейшие разговоры. – Начали!

И люди закрыли глаза...

Цель...

Она кажется такой далёкой...

Она кажется такой неприступной...