И вот сейчас Меридиан, мир, с которого всё началось, ожидает, чем теперь всё окончится. А вместе с ним, затаив дыхание, этого ждёт сама Вселенная.

Время пришло. И как бы мы не пытались избежать этого момента – от него не уйти.

Альфа и Омега. Начало и конец.

Сколь удивительна порой бывает игра Судьбы. Божественное чувство юмора, если так угодно тем, кто в судьбу не верит… Невероятное совпадение – для всех, не обременённых верой ни в Бога, ни в судьбу.

Так иногда случается – гораздо чаще, чем можно было бы подумать. Будто в соответствии с каким-то неведомым космическим законом… Ирония судьбы, закон подлости – названий у этого явления масса, но суть одна. И каждый её понимает, хотя если попросить выразить это понимание словами – вряд ли найдёт, как это выразить. Эмоции и глубинная суть вещей плохо поддаются вербализации и чёткому описанию…

Меридиан…

Место, где всё началось, где всё должно закончиться.

Планета, окружённая ожерельем из более чем тридцати древних городов-крепостей невозмутимо продолжала свой космический бег. Медленно плыли облака в атмосфере… Солнце отражалось в океанах… Сияли серебром снежно-ледяные шапки на полюсах…

Затишье перед бурей.

Дервиш любовался космосом. Эта пустота, где царили вечная тьма и холод, всегда завораживала его. Здесь было столько интересного, столько непознанного, столько таинственного. Он словно всегда слышал манящий зов космоса: «Иди ко мне… Здесь твоё желание будет исполнено… Здесь твоя судьба…» И он знал, что так и будет. Что только соединив свою жизнь с космосом он будет счастлив. Знал всегда. Поэтому эоны лет назад, во время расцвета своей расы, и стал исследователем. Познавал новое, путешествуя от звезды к звезде, от планеты к планете, от галактики к галактике… Делился накопленными знаниями с другими… Постигал и одновременно любовался великой гармонией мироздания, узреть и понять которую дано далеко не всем.

И, в конечном итоге, именно из-за этой страсти он согласился на процедуру копирования личности…

Память уже в который раз воскрешала образы минувшего. И вновь, как и тогда, когда всё это происходило на самом деле, Дервиш испытывал те же самые чувства. Машинная память. Дар и проклятье, ибо сохраняет с абсолютной точностью всё, в том числе и чувства – хорошие и плохие, радость и горе…

- Послушай, – донеслось вдруг до его «слуха» эхо женского голоса, вернув из прошлого такого далёкого, что о нём не сохранилось даже легенд.

- Нитара? – словно бы с облегчением произнёс Дервиш.

- Я хочу с тобой поговорить, – сказала она.

- Потому, что другой возможности уже может не быть? – понял Дервиш.

- Да… хотя не только поэтому.

- Ясно, – казалось, что управляющий улыбнулся. – Похоже, это что-то важное, раз ты говоришь по закрытому каналу…

- О чём ты сейчас думаешь? – оказалось, что сходу сказать то, что хотела, было не так уж и просто.

- Обо всём, что было. Вспоминаю, как жил, свои победы и поражения, радости и печали… А почему ты спрашиваешь?

- Ты когда-нибудь вспоминал о… нас? Обо мне?

Пауза. Длящаяся дольше, чем хотелось бы.

- Да, – пришёл Нитаре тихий ответ. Она ждала его и одновременно опасалась. Но отступать было уже поздно.

- Почему? – спросила женщина. И ей самой вопрос показался странным, ведь и она сама тоже вспоминала.

- Ты ведь знаешь ответ на этот вопрос, – сказал Дервиш. – Всегда знала.

- Тогда почему ты позволил нам совершить эту ошибку? – с жаром и болью спросила Нитара. – Ведь я… ведь только из-за тебя…

- Прости меня, – Дервиш давно ждал, когда она начнёт этот разговор. И боялся его. Много в своей жизни о совершил такого, о чём сожалел. Но ничто другое так не терзало его, как то, о чём сейчас говорила собеседница. – Прости… мне нет оправдания, – сказал он совершенно искренне и с такими болью и сожалением, силу которых просто невозможно было описать.

Это было давно. Очень давно. Расцвет цивилизации. Бурное освоение космоса шло полным ходом уже несколько тысячелетий, когда разведчики впервые обнаружили расу Шао’ссоров. Агрессивные и высокотехнологичные, переживающие упадок после войны, о которой никому, кроме них самих ничего не было известно, да к тому же прибывшие из иной реальности и стремящиеся изменить под себя эту. Советом Глав они были признаны потенциально опасными. В последующее столетие тайное исследование этой расы, начатое по поручению Совета, дало много тревожной информации о расе ящеров.

В конечном итоге правительство приняло решение о превентивных сдерживающих мерах в отношении Шао’ссоров, чья стремительная экспансия, освоение всё новых и новых территорий с последующим изменением Законов мироздания в захваченных областях космоса, вызывала всё больше опасений по поводу всё большего числа таких инородных пространств во вселенной и их влияния на ткань реальности.

Именно тогда в качестве одной из мер противодействия был предложен проект городов-крепостей для защиты планет, которые ящеры могли бы использовать для создания своей системы Изменения – фазового перехода вакуума, самой реальности и её законов, в состояние, пригодное для жизни Шао’ссоров. Управление крепостями в силу разных причин, в том числе и морально-этических, нельзя было доверить полноценному искусственному интеллекту. Чтобы решить эту проблему была разработана специальная процедура «переноса» личности, её копирования, и объявлен набор добровольцев. Одним из таких добровольцев был и тот, кто много эпох спустя назвался Дервишем. И Нитара, его возлюбленная, готовая идти за ним хоть на край света…

Но как это часто бывает, мало кто из добровольцев отчётливо представлял себе, что его ждёт на самом деле. Воображение рисовало одно, а реальность оказалась совершенно иной. Впрочем, главное было даже не это. Сама мысль о слиянии с машиной, или ещё хуже – о превращении в машину была противна Нитаре. Она пошла за Дервишем в надежде отговорить от этого шага. И ей даже казалось, что у неё получилось. Но, в итоге, без её ведома, он всё-равно прошёл процедуру. А суровая реальность оказалась такова – добровольцам не говорили, что процедура опасна. Тем, кто её прошёл, грозило сумасшествие из-за нарушений работы отделов мозга, а затем – смерть. Это происходило медленно, но неотвратимо. Прошедшие процедуру биологические оригиналы умирали, а их цифровые копии были едва ли не безсмертны.

Когда же Нитара всё поняла, то горю её не было предела. Именно оно и привело её к той же судьбе, которую для себя избрал Дервиш. Тогда она была в состоянии, подобном трансу или сну наяву… Но с другой стороны – любовь и желание быть с любимым, противопоставленное отвратительному слиянию с машиной… Когда же она наконец пришла в себя, то ничего уже нельзя было изменить.

Это не могло закончиться так просто…

- Если бы твои извинения могли хоть что-то изменить, – горько отозвалась Нитара. – Я всё это время жила с отвращением к самой себе… К счастью, время и вправду великий лекарь. Даже с этим я смогла справиться. Привыкнуть… Но ты обманул меня. Обманул! Из-за тебя я умерла и стала… такой! – последнее слово было сказано с нескрываемым отвращением. И Дервиш понял – что бы он сейчас не сказал, как бы ни извинялся – всё это не будет иметь никакого значения. Потому, что Нитара права – он и только он виновен в случившемся с ними. Осознание этого пришло к нему давным-давно – ровно в тот миг, когда он узнал, что Нитара тоже стала добровольцем… С тех самых пор эта боль поселилась в его оцифрованной душе. И сейчас она достигла своего пика. Дервиш уже давно раздумывал, почему Нитара не завела этот разговор раньше, и делала вид, будто между ними ничего не произошло…

«Внимание!» – прозвучал по общему каналу голос Дарака, прерывая столь личную беседу. «Враг только что вышел из гиперпространства у границы системы. Фиксирую появление тяжёлых артиллерийских кораблей, линкоров и крейсеров», – слова эти, будто холодный отрезвляющий душ, вернули Нитару и Дервиша к тому, что происходило здесь и сейчас.